– Ну что, готов? – спрашивает мама.
– Ага. Всем пока!
– Подожди! – Из глубины коридора, настолько быстро, насколько он способен, приближается Муктада с пластинкой в руках.
– Крэйг, спасибо тебе. Ваш сын? – поворачивается он к моим родителям. – Этот мальчик очень мне помог.
– Спасибо, – говорят мама с папой.
Я обнимаю Муктаду и впитываю его запах в последний раз.
– Удачи, – говорю я.
– А ты вспоминай меня иногда и надейся, что мне лучше.
– Хорошо.
Мы разжимаем объятия, и Муктада перемещается в сторону столовой, откуда доносится запах пищи. Я смотрю на родителей и говорю:
– Ну что, пойдем?
Дальше – проще некуда: медсестры открывают нам дверь, и вот я снова вижу плакат с надписью «Тсс! Идет лечение», и мы выходим к площадке с лифтами.
– Мам, пап, можете пойти без меня? Догоню вас позже.
– Почему? У тебя все хорошо?
– Просто хочу немного прогуляться один.
– Проветриться и все обдумать?
– Ага.
– Но тебе же не стало… хуже?
– Нет, просто хочу пройтись сам.
– Мы возьмем твои вещи, – соглашаются они, забирают у меня сумку с грязной одеждой, пластинкой и рисунками и, помахав мне на прощание, заходят в лифт, направляющийся вниз.
Я жду примерно полминуты и нажимаю кнопку лифта.
Знаете что, вообще-то мне не стало лучше. Груз с плеч так и не упал, голове не стало легче. Я понимаю, что в любую минуту все может вернуться к прежнему, и я буду пролеживать часами в кровати, перестану есть, буду тратить время попусту и ругать себя за это, психовать при виде домашки, зависать у Аарона, поглядывать на Ниа и снова ревновать, садиться в метро и надеяться, что поезд сойдет с рельсов, снова уезжать на велике на Бруклинский мост. Это до сих пор со мной. Но кое-что изменилось: сейчас это не альтернатива, а только… вероятная возможность, которую я силой всеведущего разума могу в одно мгновение обратить в пыль и рассеять по Вселенной. Это всего лишь маловероятная возможность.
Я захожу в огромный блестящий лифт. Мне столько всего предстоит увидеть в настоящем мире. Даже не знаю, с чего начать. Наверное, сначала пойду домой, разберу свои рисунки, а потом позвоню всем, кого знаю, и скажу, что перехожу в другую школу, и еще попрошу, чтобы больше не писали мне на почту, а звонили по телефону. Надо бы сходить в парк (и почему я раньше не ходил?), погонять с какими-нибудь детишками мяч или фрисби позапускать. У меня же выходной, и погода просто отличная.
Я прохожу через фойе, и меня настигает запах кофе, кексов, цветов и ароматических свечей из подарочного магазина – как же круто все это пахнет! Почему в госпитале «Аргенон» есть подарочный магазин? Мне кажется, такие магазины должны быть у каждого госпиталя.
Выхожу на тротуар и вдыхаю воздух полной грудью.
Вот он я, свободный человек. Конечно, я еще несовершеннолетний, но мы как-никак четверть жизни проводим в несовершеннолетии, так что надо стараться брать от этих лет все. И вот он я, свободный несовершеннолетний, стою и вдыхаю весенний воздух, обволакивающий меня как простыня.
Я не вылечился, но что-то со мной произошло, я получил нужную встряску. Я чувствую, как мое тело подобрано и прилеплено к позвоночнику. Слышу биение сердца, того самого сердца, которое тогда, рано утром в субботу, подсказало, что я не хочу умирать. Чувствую легкие, исправно служившие мне все эти дни в больнице. Чувствую свои умеющие рисовать и трогать девушек руки: «Подумай, чем тебя наделила природа, на что способны твои руки и ноги». Я чувствую, что ноги могут унести меня куда угодно: в парк или за его пределы, прокатить меня на велике по Бруклину или даже по Манхэттену, если я уговорю маму. Я с радостью ощущаю снова вернувшиеся к работе желудок и печень, и все жидкости, перерабатывающие еду. Но острее всего я ощущаю наполненный кровью мозг, поглядывающий на мир и замечающий шутки, лучи солнца, запахи, проходящих мимо собак и кучу всего, что есть на свете. Неудивительно, что все казалось мне таким ужасным, потому что вся моя жизнь заключена в мозгу, и если он был не в порядке, то естественно, что и все вокруг – тоже.
Я чувствую, что находящийся наверху позвоночника мозг поворачивается немного влево.
Вот оно! Это происходит у меня в мозгу, как только остальное тело приходит в движение. Я не знаю, что было с моим мозгом, куда его сбило в тот раз. Просто на него навалилось дерьмо, с которым ему было не совладать. Но теперь он вернулся, подключен к позвоночнику и готов ко всему.
И с какого фига я хотел покончить с собой?
Почти как я и ожидал, Сдвиг произвел во мне огромную перемену: теперь мой мозг не хочет думать, он хочет только действовать!
Бегать. Есть. Пить. Еще есть. Не блевать. А лучше помочиться. Потом сходить по-большому. Подтереться. Позвонить. Открыть дверь. Ездить на велике. Ездить в машине. Ездить на метро. Говорить. Разговаривать с людьми. Читать. Читать карты. Делать карты. Рисовать. Рассказывать о своих рисунках. Продавать рисунки. Писать контрольную. Ходить в школу. Праздновать. Устраивать вечеринку. Писать всем благодарственные письма. Обнимать маму. Целовать папу. Целовать сестренку. Целовать и трогать Ноэль. Трогать ее еще. Держать ее за руку. Пойти с ней куда-то. Познакомиться с ее друзьями. Побежать с ней по улице. Пригласить ее на пикник. Есть вместе с ней. Сходить с ней в кино. Посмотреть кино с Аароном. Да чего там, и с Ниа тоже, раз мы с ней друзья. Подружиться еще с кем-то. Пить кофе в маленьких кофейнях. Рассказывать людям свою историю. Стать волонтером и прийти в шестой северный, поздороваться со всеми, кто думал, что я вернусь в качестве пациента. Помогать людям. Помогать людям вроде Бобби. Приносить им книги и музыку, которую они хотели бы послушать. Помогать таким, как Муктада. Учить их рисовать. Рисовать чаще. Пробовать рисовать пейзажи. Учиться рисовать портреты. Попробовать рисовать обнаженную натуру. Нарисовать обнаженную Ноэль. Путешествовать. Летать. Плавать. Встречаться. Любить. Танцевать. Побеждать. Улыбаться. Смеяться. Держать. Гулять. Играть в классики (скакать). Как-то это по-гейски звучит, ну да и пофиг.
Кататься на лыжах. Кататься на санках. Играть в баскетбол. Бегать трусцой. Бегать. Бегать. Бегать. Бежать домой. Радостно бежать домой. Радоваться. Радоваться всем этим глаголам: они мои, я их выбрал. Я выбрал жизнь, и они принадлежат мне по праву.
Теперь я буду жить по-настоящему. Жить. Жить. Жить. Жить. Жить.
Нед Виззини провел в психиатрическом отделении для взрослых Методистского госпиталя на Парк-Слоуп (Бруклин) пять дней (с 29 ноября по 3 декабря 2004 года).
Эта книга написана автором в период с 10 декабря 2004 года по 6 января 2005 года.
