И нет, Макс за свою шкуру не боялся. Но и вины не признавал. Может, он и частично и виноват в произошедшем — знал, на что шел, когда пригласил на собеседование сестру Анастасии. Казалось, он был готов ко всему: обидам, бунту, холодной войне, быть может, даже к слезам и упрекам… Но, признаться честно, гадость если он и ожидал, то никак не от старшей Аськиной родственницы!
Все-таки тупая бабская зависть — страшная на самом деле вещь.
И всё-таки… внушить ему острое чувство вины не смог бы даже Андреев, своей мощной мускулатурой как-то незаметно занявшей все свободное пространство. Он не вел себя, как примерный гость, но и выгнать его, как незваного татарина, вряд ли бы получилось. Что дипломатией, что силой.
Пожалуй, именно с этих пор у Макса возникнет стойкое отвращение к нежданным визитерам…
— Кофе, — равнодушно бросил Роман, хмуро складывая руки на груди. — Я за рулем. Или ты решил щедро поделиться со мной последним диваном?
— Могу выделить коврик под порогом, — хмыкнул Козырев, но кофеварку включил. Он не нарывался на драку, но и опасаться за целостность своего лица перестал. По нескольким причинам сразу.
Во-первых, если бы Андреев ударил, то Макс всё равно не смог бы увернуться от профессионального, тщательно выверенного удара. Так стоило ли бояться и пытаться избежать неизбежного? Для нервной системы проще всего принять это как данность.
Ну, а во-вторых… Если бы Рома хотел, он бы врезал сразу.
— Себе выдели, — почти беззлобно усмехнулся Андреев. Поудобнее устроившись на стуле, он только и спросил спокойно… Ну, почти спокойно. В центре бури всегда стоит тишина. — Идиот. Я просил тебя только намекнуть о старшей Соколовской. А ты приволок ее в офис. Не знаешь, на что способны обиженные отвергнутые бабы?
— Не приходилось на себе испытывать, — хмыкнул Козырев, ставя скромную белую чашку в кофемашину. — С нежеланными пассиями у меня проблем не было. Привык избавляться от них без скандалов.
— Зато у тебя была Соколовская, — саркастично откликнулся Андреев. — Ты по одной не смог понять, что вторая тоже не подарок? Я тебя о чем просил?
— Угомонись, а? — едва заметно поморщился Макс, выставляя перед уже порядком надоевшим гостем бодрящий напиток. — Я от произошедшего не в большем восторге, чем ты. Просчитался, бывает. Я никогда не строил из себя идеал.
— Ну, хоть это признал, — едва заметно скривился Рома. Молча попробовал предложенный кофе, и отставил чашку, никак не прокомментировав вкус. Что, если честно, хозяина квартиры почему-то заметно напрягло… И почему бы это? — Окна нужно вставить.
— Без проблем, — он пожал плечами. Тут он никаких возражений не видел. В конце концов, испорченное по его вине материальное имущество восстановить гораздо проще, чем погасить ужас и страх в глазах маленькой переводчицы. Зрелище… так себе, если честно. — Завтра вызову замерщика.
— Все окна.
Макс ответил не сразу, занимая свое место за столом вместе со второй кружкой с кофе. Он всегда пил только черный, но сейчас зачем-то сидел и медленно размешивал благородный напиток чайной ложкой.
Надо признать, неплохое занятие, чтобы дать себе время подумать…
— Пополам, — вскоре выдал вердикт он, тщательно взвесив все «за» и «против», и внеся собственные коррективы. И, надо сказать, что финансовая сторона данного вопроса волновала его деятельную и расчетливую натуру в самую последнюю очередь.
— Договорились, — спокойно кивнул Роман, на удивление легко соглашаясь. А потом, невыразительно кивнув в сторону спальной зоны, негромко поинтересовался. — Как она?
У Макса, пододвигающего к себе пепельницу, сложилось ощущение, что на самом-то деле плевать Андрееву было на их новое соглашение. Он бы сам этой мелкой неприятности все окна заменил на пластиковые, а внезапный ультиматум был так, для вида. Чтобы и справедливость восстановить, и за проступок ответить, ну и чтобы Соколовская за такую вольность своему другу детства по ушам не настучала.
Та, конечно, хоть и мелкая, но может. Да и мстительности с фантазией ей не занимать.
Так что, в данном случае, пока Андреев ловко пользовался ситуацией в свою пользу, для Аськиного блага, Максу отводилась скромная роль эдакого козла отпущения.
И тот даже не знал: то ли пресечь на корню несправедливость, то ли поиграть в благородство и помочь в обустройстве дома своей подчиненной.
— Перепугалась и устала, — пожал плечами Козырев, снова мерно, едва слышно постукивая ложкой по стенкам чашки. — И огромный синячина на боку. Прилетело камнем.
— Бл*!..
— Согласен, — кивнул начальник в офисе, и просто замученный человек дома. — Можешь не распространяться на эту тему. Не горю желанием слышать собственные мысли в твоем исполнении.
— В больницу ее возил? — только и спросил Роман, хмурясь и отчетливо сжимая кулаки. Макс и тут не забеспокоился — не он же лично Аськиным членовредительством занимался.
А вот старшую сестру Соколовской на мгновение стало жалко…
— Нет, — отрицательно качнул головой Макс. — Она не жаловалась. Когда я увидел синяк, она уже засыпала на ходу. Думаю, до завтра терпит. Станет хуже, отвезу сразу, травмпункт недалеко. И, раз уже заговорили об этом… Мне нужен ее паспорт.
— На кой хрен? — вскинул брови Андреев. — Жениться собрался?
От неожиданности Козырев едва не подавился!
— Охренел что ли? — Макс едва сдержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. И, вытерев рот салфеткой, отбросил ту почти на центр стола. — Билеты заказать. Всё равно собирался отправить ее в санаторий на время отпуска за счет фирмы. У нее он по графику как раз перед перезаключением договора. Поедет чуть раньше, раз уже так получилось. А ты пока займешься ее…хозяйством.
Похоже, теперь пришел черед Андреева как следует подумать.
Впрочем, ворочал мозгами спортсмен явно недолго, на удивление скоро выдав одобрительный вердикт:
— Согласен.
Макс только кивнул, усмехаясь и пряча эмоции за чашкой кофе.
Согласен он, как же! Да у него же поперек лица написано, что он обо всём этом думает!
А что будет, когда он узнает, что Соколовская поедет туда не одна? Как пить дать, будут трупы… Много, много трупов! И тело Козырева явно находится вне очереди в списке будущих жителей холодильников ближайшего морга.
— Вот и отлично. Завтра я…
Дальнейшие планы по дальнейшему перевоспитанию одной отдельно взятой упрямой переводчицы Макс озвучить не успел. В этот момент на кухню, разрушив их чисто-мужскую компанию, тихо шурша и шлепая пятками по ламинату, вошло… одеяло.
Макс удивленно вскинул брови, глядя на кокон, из которого торчали тощие голени, да подергивающийся кончик носа. Собственно, кроме этого, ничего больше видно не было, и как девушка дошла до них через всю квартиру, так и осталось для Козырева загадкой.
