Я не могла удержаться и снова стала разглядывать его как можно незаметнее. Его карие глаза слегка прищурились. Что-то в его взгляде смутило меня. Он отступил еще немного назад, и я догадалась, что слишком явно пялилась на него. Мое сердце так громко стучало в груди, что я боялась, что он может его услышать. Все мои чувства были направлены на него, а фибры моего тела как будто пронизывало током. Я смотрела на него совсем недолго, но все же его образ отпечатался в моей памяти.
Он был намного крупнее меня. Его каштановые волосы растрепались, как будто он только что встал с постели. Некоторые прядки были гораздо светлее и мелькали золотыми искрами. Он был одет в потертые джинсы и темно-серую рубашку поверх белой футболки. В горле как будто застрял ком, который я не могла проглотить. С ветром, который дул в мою сторону, до меня донесся его запах. Лицо его выражало полную отрешенность, как и поза. И все же, по необъяснимой причине, меня тянуло к этому незнакомцу. Молчание затянулось, но мне нужно было взять себя в руки, прежде чем говорить что-то.
В конце концов я непринужденно повернулась к нему и указала на простирающийся перед нами Лох-Шил. Небо отражалось в гладкой поверхности воды, а окружающие ее горы казались серыми стражами этого неописуемого природного зрелища.
– Красиво, не так ли? – тихо сказала я.
Он повернулся и посмотрел на меня.
– Да, красиво.
На этих словах его напряженный и загадочный взгляд поглотил меня. Его голос коснулся моего сердца. Как музыка. Он напоминал чувственный тембр Шона Мендеса и, как и моя любимая песня, проникал прямо в кровь.
Он что-то сказал и, похоже, ждал от меня ответа, а я была так очарована его голосом, что совсем не слушала, что он говорит.
– Что? Прости… я не поняла тебя, – промямлила я.
– Пейтон, я сказал. Меня зовут Пейтон. А тебя?
– Сэм. На самом деле меня зовут Саманта, но все зовут меня Сэм.
Черт! Мои ноги совсем размякли, и голос отказывал. Возьми себя в руки! Что сказал бы Индиана Джонс о таком жалком зрелище, как я?
Стало совсем неловко. Юноша снова что-то сказал, а я не поняла. Наверное, он подумал, что я ненормальная. Со стороны это выглядело абсурдно.
Я стояла на крохотной площадке на вершине башни с парнем, который, судя по всему, лишил меня рассудка. Мы говорили на одном языке, а я не понимала ни слова, потому что сердце стучало в ушах. А хуже всего было то, что, судя по всему, он не испытывал ко мне никакого интереса. Казалось, что он встал как можно ближе к парапету только для того, чтобы расположиться от меня подальше.
Его вымученное выражение лица и неприступная поза говорили о том, что он скорее прыгнет с башни, чем придвинется хоть на миллиметр ближе ко мне.
Это было уже просто невыносимо, и я рассмеялась. Чтобы он не подумал, что я смеюсь над ним, я прижала руки ко рту и притворилась, что кашляю. Ком наконец покинул мое горло, и в легкие ворвался свежий воздух. Задыхаясь, я прижалась спиной к холодным камням и села на корточки.
Одно мгновение – и лицо Пейтона изменилось. Это выражение почти можно было назвать улыбкой. Он посмотрел на меня и сел напротив на пыльный каменный пол. Он не сказал ни слова, просто смотрел на меня. Я почувствовала, что амулет обжигает мою кожу, но была слишком увлечена юношей напротив, чтобы думать о странностях старого украшения.
Взяв себя в руки, я набралась мужества и подняла глаза. Пейтон сидел напротив меня, скрестив ноги и прислонившись к стене. Его руки, казалось, расслабленно лежали на бедрах, однако мышцы при этом были напряжены. Он пытался выглядеть непринужденно, но во взгляде его читалось мучение. Мне было понятно это, поскольку я скорее взобралась бы на Эверест, чем могла бы выглядеть круто и непринужденно.
Шок, поразивший меня от звука его голоса, медленно отступал. Почему-то я вдруг почувствовала страх, что он встанет и уйдет, если я не использую этот момент. Мысль об этом была невыносима.
Хоть я и не могла сказать, почему он вызвал у меня такой интерес, но чувствовала, что со мной произошло что-то особенное.
Пейтон невероятно классно выглядел, но не думаю, что дело было в его внешности. В конце концов, я много лет провела бок о бок с красавчиком Райаном Бейкером. Вдобавок у Райана была открытая лучезарная улыбка, почти хвастливая и при этом флиртующая со всеми. В то время как лицо Пейтона имело замкнутое, неприступное выражение. Кажется, я смогу раскрыть эту тайну, если сделаю первый шаг. Потому что не похоже, что Пейтон спешил завязать со мной разговор.
– Прости!
Решив не показывать слабости на этот раз, я посмотрела ему прямо в глаза. Где-то в глубине его взгляда чувствовались боль и отчаяние. Затем он моргнул, и густой шотландский туман скрыл и без того далеко запрятанные чувства.
– Ты в порядке? – спросил Пейтон осторожно и, похоже, уже сейчас не верил в то, что из этого что-то выйдет.
– Спасибо. Все хорошо.
Я лихорадочно пыталась найти правдоподобную причину для моего странного поведения.
– Похоже, я… подавилась. И у меня слегка кружится голова. – Это даже не было ложью, потому что его взгляд вызывал у меня головокружение.
Он коротко кивнул и больше не задавал вопросов. После недолгого молчания он наконец сказал:
– Я могу немного рассказать о памятнике, если ты хочешь еще посидеть тут.
Конечно же я хотела! В конце концов, за всю свою жизнь я еще не встречала парня, который бы заставлял так быстро биться мое сердце. Поэтому я кивнула.
– Было бы здорово. На самом деле, я хотела посмотреть выставку в задней части магазина, но не переношу толпу.
– Да, я тоже ненавижу скопление туристов. Они похожи на стервятников.
– Я одна из этих стервятников, – напомнила я ему с усмешкой.
– Да, это я заметил, но ты похожа на птенца, который выпал из гнезда.
Я рассмеялась над его ответом: на пути к Эвересту непринужденности я по меньшей мере уже на уровне первого лагеря у подножия.
– Ты можешь рассказать что-то про башню? – спросила я, чтобы не допускать неловкого молчания. – Я не хочу тебя задерживать, если у тебя другие планы… в таком случае я могу присоединиться к другим стервятникам и послушаю эту информацию на четырех разных языках, – предложила я в надежде, что он, конечно же, останется.
– Ты говоришь на четырех языках? А то у меня сложилось впечатление, что у тебя и с одним проблемы.
– Очень смешно, – промямлила я, потому что сложно было не заметить, что он снова смеется надо мной.
– Если честно, мне целую вечность не было так весело, как сейчас с тобой.
– Что ж, тогда у тебя очень скучная жизнь.
От моих слов его взгляд потемнел, и он посмотрел поверх меня в небо. Слова, так легко вырвавшиеся у меня, внезапно встали между нами стеной, и я не понимала, что происходит. Что ж, я ответила в его стиле.
