– Чтобы принять человеческий облик и выйти на сушу, русалка должна заключить магический договор – она меняет свою жизнь на четыре дня на земле. – Аннамэтти останавливается. Ее пробирает дрожь. Грудь поднимается и опускается чаще.
– По истечении четырех дней она не может вернуться в море и не может снова стать русалкой.
У меня душа уходит в пятки.
– Подожди… ты умрешь?
Зачем она связалась с этой темной магией? Ник замечательный, прекрасный, лучший парень из тех, что я знаю. Но рисковать своей жизнью ради едва знакомого человека?
Девушка садится на кровати и кивает.
– Знаю. Это безумный поступок. Но тебе не понять. Мне не хватало его всю жизнь. И я уже знала, что это моя судьба, когда он упал в море. Прямо мне в руки. Кроме того, Эви, ты не представляешь, как тебе повезло быть человеком.
Я не знаю, что и думать. Безусловно, я хочу, чтобы она жила и чтобы они оба были счастливы. Но разве так бывает? Полюбить кого-то за четыре дня… звучит как минимум немного нереалистично.
Я стараюсь говорить как можно мягче.
– Как ты узнаешь, что он тебя любит?
Выражение лица Аннамэтти становится мечтательным.
– Он подарит мне поцелуй настоящей любви.
Я чуть не расхохоталась. Теперь это нереалистично и смешно.
– Серьезно, поцелуй? Жизнь за поцелуй? И все? Хороша магия, ничего не скажешь.
– Это то, что мы почувствуем во время поцелуя. Это будет очевидно. Для меня и для магии.
Я вспоминаю Ника, сидящего вчера со мной на ступеньках. Он очарован, но влюблен ли? Не думаю. Во всяком случае, пока нет.
Я возвращаюсь обратно на банкетку. Мне нужно немного личного пространства, чтобы перевести дыхание. Если бы на кону не стояла жизнь Аннамэтти, как бы я отнеслась к тому, что Ник полюбил кого-то за четыре дня? Это неправильно – ее судьба зависит от того, сможет ли Ник пробудить мощную магию и доказать, что способен полюбить всем сердцем девушку, которую встретил пару дней назад. Девушку, которая нравится и мне, и ему. И ей я благодарна. Но не знаю… Должен быть другой способ сохранить Аннамэтти жизнь, не заставляя Ника влюбляться в нее.
Когда я поднимаю глаза, то вижу несущуюся ко мне Аннамэтти. Она втискивается на сиденье рядом со мной и берет за руки. Лицо русалки вдруг стало бледным.
– Эви… я же не встаю у вас на пути? – Она обеспокоенно хмурит брови. Ты искала его той ночью… а вчера вечером он дожидался тебя во дворце. Он не?.. Ты не?..
– Я не влюблена в Ника, как и он в меня, поверь. – Мне часто приходится повторять эту фразу. Особенно часто для Мальвины. – Мы просто лучшие друзья.
Она выдыхает и поправляет дрожащими руками волосы.
– Вы так тесно общаетесь, а мне даже в голову не приходило поинтересоваться… ты, наверное, считаешь меня ужасной.
– Перестань! Мы с Ником уже много лет неразлучны. – Я пытаюсь заглянуть Аннамэтти в глаза, чтобы помочь ей преодолеть чувство скованности. – Многие по ошибке полагают, что мы вместе.
Она с облегчением опускается на банкетку.
– В таком случае скажи: у тебя есть кто-нибудь на примете? Человек, который заставляет твое сердце биться так быстро, что кажется, оно вот-вот выпрыгнет из груди?
У меня перед глазами всплывает лицо Икера. Он широко улыбается. Ледяные глаза смеются. Я закусываю губу.
– Есть… был. Не знаю.
Аннамэтти долго смотрит на меня. Я нехотя продолжаю.
– Ты видела его – второй парень в бухте той ночью, – она кивает в знак понимания. – Ну, он двоюродный брат Ника, кронпринц Ригеби Бэй. Но все это не важно, Мэтти. Он ушел в море, а у нас есть более важные проблемы. Три дня…
– Эви, ты такой хороший друг, – говорит Аннамэтти и заключает меня в объятия.
Три дня, чтобы влюбиться. Три дня, чтобы спасти жизнь. Три дня до бала, на который придет каждая благородная девица этого королевства Эресунна. Я качаю головой. Найти настоящую любовь сложно само по себе – а тут еще придется справляться к конкуренцией.
14
Не понимаю, как ей удается оставаться такой спокойной. Мы спускаемся к завтраку. Там нас ожидает Ник. Должно быть, в ее венах морская вода, течение которой неизменно вне зависимости от погоды, приливов и отливов. Мое же тело подобно мотку обнаженных нервов, завязанному в морской узел из-за этой девушки. Но, выходя из бального зала на третьем этаже на залитый солнцем балкон, она выглядит уверенно и очаровательно. Голубое платье изысканно подчеркивает оттенок синих, как океан, глаз, а сливочно-медовые локоны сияют на солнце.
Когда глаза привыкают к яркому свету, перед нами открывается бесподобный вид на гавань. Я знаю наше побережье вдоль и поперек. Однако с этого ракурса оно выглядит совершенно иначе. С высоты его можно увидеть целиком. Созерцание своих владений напоминает правителю о его могуществе. Течение вод быстрее, чем должно быть в это время года, – поэтому я отвожу взгляд, стараясь не ворошить в памяти неприятные воспоминания.
– Доброе утро, дамы. Пожалуйста, садитесь. – Ник встает и отодвигает стул по правую руку от себя. – Мэтти?
Аннамэтти вспыхивает и садится на почетное место. Я пытаюсь успокоиться и в знак приветствия подмигиваю Нику, пока он отодвигает стул для меня. Я замечаю легкий румянец на щеках друга. Так же он выглядел вчера, когда впервые увидел Аннамэтти. Ох, Ник. Романтик. Это, конечно, хороший знак.
Ник сдержал обещание защищать Аннамэтти от нашей злосчастной привычки есть рыбу. Он попросил дворцовых поваров не подавать традиционную для завтрака селедку, а заменить ее на сырокопченую колбасу, сладкие булочки с маслом и свежую малину. На ягодах еще блестели капельки росы. Из напитков предлагался черный чай, горячий и благоухающий.
При виде всей этой еды у меня заурчало в желудке. Все утро он не давал мне покоя – сказывается постоянное нервное напряжение. Я умираю с голода.
– Ради всего святого, Эви. Ты что, спрятала тигра под корсетом? – смеется Ник, поднося ко рту изящную фарфоровую чашечку.
– Тебя не проведешь. Я всегда тайно привожу диких животных на завтрак, – шучу я в ответ.
– Я всегда знал о твоих темных проделках, колдунья. – Ник сотрясается от смеха. Ему приходится вернуть чашку на блюдце, чтобы не пролить чай себе на рубашку.
Тем временем Аннамэтти не может сдержать удивления. Она озадаченно на меня смотрит. Сначала я с пеной у рта доказываю, что нашу магию нужно хранить в тайне – а теперь не кто иной, как кронпринц, шутит на эту тему.
– На твоем месте, Ник, я бы остерегалась распускать такие опасные слухи, – я легонько толкаю друга локтем. Это наша с ним забава. Мы шутим о «магии», которая передается из поколения в поколение в моей семье. Но он не знает, какая доля правды в этой шутке. – Моя тетушка, Ханса…
