Я свернулась калачиком на матрасе. Но мои сжатые на груди руки, липкие от крови мертвого воина, все еще дрожали. Я чувствовала ее запах. Повсюду. Смрад смерти и гниения окутал меня с того момента, как я вошла в Ютан, и я сомневалась, что когда-нибудь мне удастся избавиться от него.
Я представила себе воду и себя в ее глубине. Темную бездну. Цепочка пузырьков, медленно поднимающаяся к залитой солнцем поверхности. Мои руки плавают передо мной. А еще этот особенный звук. Гулкое жужжание, окутывающее меня со всех сторон и утягивающее в холод.
Но внезапно вокруг меня вспыхнул свет. Он озарил тьму, словно вспышка молнии, и я затаила дыхание, выжидая. Мое сердце резко забилось, когда перед закрытыми глазами вновь вспыхнула молния, и я села на постели, ухватившись за край матраса, когда в темноте возникло еще одно видение.
Колеблющийся и размытый образ стройной женщины, перебирающей огненно-рыжие волосы длинными белыми пальцами, сидя у очага. А затем я услышала ее голос. Она негромко напевала песенку, и я вдруг поняла, что знаю эту мелодию.
Новые обрывки воспоминаний продолжали всплывать в моей голове. Высокие, остроконечные скалы. Босые ноги на черных камнях. Острые зубья длинных сосулек, свисающих с соломенной крыши. Эти образы растягивали тугие путы, стягивавшие воспоминания в глубине души, и я с трудом дышала сквозь боль, пульсировавшую в груди.
Откинув меховую накидку, я быстро прошла по земляному полу к очагу. На стене шатра отпечаталась тень Гюнтера, охранявшего вход, и я затаила дыхание, опустившись на колени. Я не стала расстилать шкуру, а сразу сняла с шеи мешочек с рунами и вытянула его перед собой. Джоррунд никогда не позволял мне самостоятельно раскладывать руны. Он говорил, что это слишком опасно. Он утверждал, что нам необходима благосклонность Эйдис, чтобы она защитила меня от безжалостного взгляда Прядильщиков. Но на этот раз я хотела узнать не будущее клана Свелл.
А свое собственное.
Высыпав руны в ладонь, я крепко сжала ее, накрыв второй рукой. Закрыв глаза, я выпрямилась, глубоко и ровно дыша.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
Слова срывались с языка, и по коже пробежала волна приятного тепла.
Око богов, дай мне узреть.
Через долю секунды я услышала другой голос, вторивший мне. Тот, что хорошо был мне знаком, хотя я и не узнавала его. И от звука этого голоса поток воспоминаний, струившийся в моей голове, стал шире, и мой собственный голос растворился в нем.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
Я продолжала произносить эти слова, как заклинание, мой голос стал глубже, и я простерла перед собой руки, вытягивая из самых потайных глубин души последние проблески надежды и горячего желания, моля об освобождении. И с замирающим сердцем бросила перед собой руны.
Затаив дыхание, я отыскала руны в темноте и принялась медленно обводить кончиками пальцев символы, изображенные на их поверхности. Но я должна была увидеть их. Взяв в ладонь один из плоских камней, которыми был выложен очаг, я вытащила горящий уголек и покатила его перед собой по земляному полу, и вскоре в его свете смогла разобрать лежавшие на земле руны.
В самом центре оказалась руна Эваз. Тисовое дерево. Сила и надежность. Я закусила губу, чувствуя нарастающее биение сердца. Рядом выпала руна Дагаз. Их края почти касались друг друга. Рассвет. Пробуждение. А справа от них выпала руна Пертро, чаша и тайны.
Но мой взгляд метнулся в угол, где в стороне от других лежала еще одна руна.
Отала. Родная земля. Наследие. История народа.
Снаружи раздался хруст камней под башмаками, и, подняв голову, я увидела движущиеся тени на стене шатра. Лихорадочно собрав руны, я торопливо запихнула их под матрас и вскочила, когда голоса стали громче.
Выругавшись, я схватила горячий уголек и бросила обратно в очаг, зашипев от боли. Я успела забраться под меховую накидку как раз в тот момент, когда в шатер кто-то заглянул, и сердце испуганно заколотилось в груди, когда передо мной вытянулась чья-то длинная тень.
Судя по всему, это был Джоррунд, закутавшийся в свою мантию. Он молча застыл у входа в шатер. Возможно, он подумал, что я была права. И вернулся, чтобы извиниться. Но только я собралась заговорить с ним, как он исчез.
Я глубоко вздохнула и зажмурилась от обжигающей боли в руке. Свесившись с постели, я вытащила из-под матраса руны и аккуратно убрала в мешочек.
Äàãàç. Ïåðòðî. Îòàëà.
Эти руны не предвещали мне страшной судьбы, которую я ожидала увидеть.
Но в центре оказался Ýâàç. Тисовое дерево. И очертания его ветвей потянули мысли одну за другой, словно наматывая нить на веретено. Это был символ, изображенный в ключичной впадинке у меня на шее.
И внезапно меня озарило, и я взглянула на топор Халварда, лежавший на земле. Я выпрямилась на постели, потянувшись к нему, и с трудом проглотила ком в горле, прежде чем поднести его лезвие к полоске лунного света, пробивавшейся сквозь щель в шатре. Я стерла засохшую кровь большим пальцем, и передо мной появились очертания ветвей. И это были не простые ветви.
Тисовое дерево.
Глава 20
Халвард
В МОЕЙ ГРУДИ будто кружили морские птицы.
Я чувствовал, как их крылья бьются о мои ребра. Их крики уносились вдаль от берега, горячее солнце нещадно опаляло мою кожу, хотя ветер был ледяным.
Я впервые увидел море, когда мне было восемь лет. Я сидел на лошади за спиной у брата, вцепившись в его кожаный жилет. Мы поднялись на холм, и земля скрылась из глаз, уступив место водному простору. Раньше мне доводилось видеть море с высоты горы, но только в теплые летние дни, когда туман рассеивался. Но увидев его вблизи, я испытал ужас и восторг одновременно. Оно могло бы поглотить нашу гору и казалось бескрайним.
Через несколько недель жизни в Хайлли деревня стала для меня родным домом. Но странное ощущение мира не давало нам покоя. Казалось, этому ощущению нельзя доверять. Оно было чем-то нереальным. Раньше мы могли устроить себе передышку в промежутках между сезонами сражений, но жизнь круто изменилась после нашествия Херджа. И казалось невозможным отпустить прежний уклад, и я не знаю, смог ли наш народ сделать это.
– Халвард.
Я не осознавал, что сплю, пока голос Асмунда нарушил безмятежность морского пейзажа, расстилавшегося передо мной. Я открыл глаза, увидев перед собой клочки пурпурного неба, видневшегося в просветах между ветвями деревьев. Глубоко вздохнув, я вспомнил, где мы. Я прижал ладони к лицу и с силой потер его. Долгие бессонные ночи давали о себе знать, и сейчас на меня навалилась слабость. Я сел, чувствуя дрожь во всем теле.
