Двери ритуального дома распахнулись, и я увидел светловолосую голову Кжелда, появившуюся в лучах солнечного света. Заметив меня, он направился в мою сторону.
В открытых дверях дома появилась фигура Асмунда, и я остановился, чтобы пожать ему руку, и похлопал его по спине.
– Ты в порядке?
– Да, – ответил он, не сводя глаз с Кжелда. Мы вместе двинулись навстречу ему, и он остановился на полпути, поджидая нас.
– В чем дело, Кжелд? – я внимательно смотрел на него, пытаясь угадать его тайные намерения. Но он открыто смотрел мне в глаза, стоя перед нами.
– Мне жаль, что сразу не рассказал вам. Но я должен был убедиться.
– В чем?
Он потер переносицу, пытаясь подобрать слова.
– Эта девушка, Това, она дочь предводителей племени Кирр.
Асмунд сделал шаг назад, не сводя с него глаз.
– Как ты узнал?
– По татуировкам, – ответил Кжелд, – я узнал ее по татуировкам.
Я вспомнил, как странно он себя вел, когда услышал о девушке на поляне с татуировкой в виде глаза на груди. И как быстро переменил свое мнение и решил отправиться с нами в Хайлли, и то, как смотрел на нее в Ютане. Словно увидел призрака.
– Ты вернулся к ним, чтобы сообщить, что их дочь жива.
Он кивнул.
– Да.
– А кто она тебе? – я стиснул рукоятку меча.
– Что?
– Ты использовал ее, чтобы исправить то, из-за чего ты сбежал с мысов?
– Она и есть причина, по которой я ушел с мысов. Това – дочь моей сестры, – сказал он, проглотив комок в горле.
Асмунд едва слышно выругался и усмехнулся, глядя на нас.
– А что они здесь делают, Кжелд? – кивком я указал на толпы Кирр, собравшихся неподалеку от ритуального дома.
– Они пришли за ней. За Товой.
– А что им еще нужно?
Судя по его сжатым губам, он догадался, что я имел в виду. И неважно было, зачем они пришли. Сейчас было важно лишь то, что они станут делать дальше.
Кжелд покачал головой, уставившись на свои башмаки.
– Племя Кирр – не такие, как вы.
– И что это значит? – Асмунд, прищурившись, смерил его взглядом.
– Они воспринимают мир через знаки и руны. У них нет жрецов, совета, старейшин. Они раскладывают руны, чтобы спросить совета у Прядильщиков. Есть только руны.
Я ждал, пытаясь разгадать его, но Кжелд никогда до конца не раскрывал своих тайн. С ним все было окутано загадочной пеленой. Но я никогда не считал его лгуном.
– А как все это связано с Товой? Ты сказал, она не должна была остаться в живых?
– Когда сестра разложила руны и сообщила, что Тове предначертано погибнуть, я заявил, что могу все изменить. Сделать так, что ее будущее будет переписано заново, – он помолчал, – но не смог сдержать обещание. Това утонула в море, когда ей было шесть лет, и все вышло так, как предрекли Прядильщики.
Я снова ощутил дуновение холода, вспомнив, как она появилась передо мной в лесу.
– Но тогда как она оказалась здесь? И как попала к Свелл?
– Прядильщики? Боги? Не знаю. Когда мы отправили ее тело в погребальной лодке в море, она была мертва. Я это сам видел. Я держал ее на руках, Халвард, – он проглотил слезы, – она ушла.
– А ты покинул мысы.
Он кивнул.
– Когда ты рассказал мне о татуировках девушки с поляны, я сразу понял, что ты говоришь о Тове. Но должен был сам в этом убедиться. Я не мог поверить, что это возможно.
– А теперь?
Он вскинул бровь.
– Теперь?
– Все плямя Кирр находится на большой земле. В моей деревне. Что теперь?
– Я не знаю.
Я шагнул к нему.
– Что значит, ты не знаешь? Ты ведь только что сказал, что твоя сестра – их предводитель.
Он сочувственно взглянул на меня.
– Я же сказал, Халвард. Они прислушиваются лишь к рунам.
Глава 33
Това
СВОНХИЛЬД ПОСТАВИЛА около меня бадью и обмакнула чистую ткань в холодную морскую воду. Я смотрела, как она осторожно стирала грязь и кровь с моих рук, тщательно промывая ножевые раны у меня над локтями. Мое сердце едва билось, а боль становилась все сильнее, пронзая мое тело до самых кончиков пальцев, стискивая внутренности.
Хайлли, нетронутая, простиралась за закрытыми дверями ритуального дома, и казалось, будто и не было пролито море крови бесчисленного множества воинов Надир в лесу. Многие из этих воинов не в первый раз сражались за родной дом у берегов фьорда и наверняка не в последний.
Я разглядывала лицо Свонхильд, размышляя, станет она нам врагом или союзником. Она отжала ткань и снова провела по моей руке, и татуировки отчетливо проступили на чистой коже.
– Это ты их делала? – спросила я, пытаясь вспомнить ее образ в видении, посетившем меня от дыма белены. Я отчетливо ощутила тепло огня на своей обнаженной коже и услышала женский голос, напевавший песенку, чувствуя легкие прикосновения костяной иглы к своей спине.
– Да, я.
– И у каждой есть свое значение?
– Да, – она улыбнулась, – некоторые из них – молитвы, другие – предсказания. А некоторые – священные легенды нашего народа.
Она отпустила мою руку, и я принялась обводить кончиком пальца символы на коже, остановившись на изображении изящных оленьих рогов под локтем.
– А что означает эта татуировка?
Свонхильд присела рядом, склонившись надо мной.
– Она означает «безопасный путь».
– А эта? – я указала на несколько переплетенных колец на плече.
– Любимица Надр.
Я разглядывала знакомые узоры, но теперь они выглядели совершенно иначе. Каждая татуровка несла в себе свой смысл, который долгое время оставался для меня тайной. Непостижимой загадкой, написанной на моем теле на непонятном мне языке.
Она краем глаза следила за мной.
– Они по-прежнему с тобой, – она заглянула в распахнутый ворот моего платья, где виднелась бечевка, на которой висел мешочек с рунами.
Я потянула за веревку, вытянув мешочек, и положила на ладонь.
– Я сделала их для тебя, когда ты была еще младенцем. Каждая женщина в нашем роду – Провидица. То, что Прядильщики дают в дар ребенку, мы приносим в подношение Надр. Мы положили эти руны рядом с тобой в погребальную лодку, чтобы ты унесла их с собой в загробный мир.
