Майкл Белич, казалось, с удовольствием вставлял в свою речь русские пословицы и поговорки, при этом многозначительно выделяя их интонацией и приподнимая брови.
— И вы, Франц, должны нам помочь, — продолжил Белич. — Нужно сделать так, чтобы Соколов принял этот препарат.
Белич вынул из кармана пиджака стеклянный пузырек из темно-коричневого стекла и торжественно поставил его на журнальный столик рядом с ноутбуком. Франц Адамович нутром почувствовал опасность, и это было неприятно. Ах, как неприятно! Тем более неприятно, что Белич не предупредил его заранее, и теперь у него не было времени сообразить, как отказаться от поручения. И возразить Беличу у него не было возможности. Слишком много поставлено на карту, и отступать, когда до благополучного завершения сделки осталось совсем чуть-чуть, он не хотел. Кипер, не отрывая взгляда от пузырька, медленно произнес:
— Что это?
— Этот препарат абсолютно безопасен. Мы называем его drug of happiness или по-русски «таблетки счастья». В пузырьке две штуки DH.
— Но, позвольте, как я заставлю Антона это съесть? Нет, мы так не договаривались…
Кипер посмотрел на Осинцева в надежде на поддержку. Профессор отвел взгляд в сторону, словно разговор его не касается.
— Это бунт? Если вы отказываетесь сотрудничать, вот бог — а вот порог, — сказал Белич, по обыкновению выделив интонацией последнюю фразу и гипнотизируя черными глазами собеседника. — Мы будем считать наш договор расторгнутым по вашей вине со всеми вытекающими.
— Нет, нет, Майкл, вы не так поняли. Я, разумеется, сделаю все, что смогу, — быстро ответил Кипер, мгновенно оценив обстановку. — Я просто высказал свои сомнения вслух. А вдруг Антон категорически откажется от этих ваших DH?
— Франц! Я имею с вами дело, потому что считаю вас неглупым человеком. Подумайте. Что нужно сделать, чтобы человек захотел таблетку счастья? Нужно сделать человека несчастным.
— Я понял, Майкл. Я постараюсь. Я все сделаю.
— Вот и договорились. Значит, план такой. Вы сейчас идете к Антону и даете ему DH. Затем возвращаетесь сюда, и через час после того, как Соколов примет DH, мы вместе пройдем к нему в номер, и я в вашем присутствии поговорю с ним.
— Вы хотите устроить ему допрос? Но зачем тогда мое присутствие? — запротестовал Кипер.
Профессор Осинцев сидел, по-прежнему отстраненно наблюдая за происходящим, словно его это совершенно не касалось. Трудно было понять, что он думает о коварном плане Белича, но определенно он не желал быть каким-либо образом причастным к подобным поручениям.
— Мне непонятна ваша паника, — заявил Майкл, — я же сказал, я хочу просто побеседовать с претендентом. Только побеседовать! Никаких допросов.
В комнате на несколько секунд повисла гнетущая пауза. Франц Адамович чувствовал, что ничем хорошим вся эта затея не кончится. Он хотел как можно меньше привлекать к себе внимание, но передвижения по гостинице, наполненной видеокамерами, в компании Белича могли обратить на себя внимание охраны. И потом этот препарат! Неизвестно, как он подействует на Антона. В общем, все, что происходило с ним в данный момент, вызывало в нем естественное отторжение. И то, что у него совершенно не было никаких путей к отступлению, в сложившейся ситуации заставляло его нервничать.
— А что потом? — спросил он.
— Потом все будет, как мы и договаривались ранее. Антон подписывает все необходимые бумаги и контракт, вы с профессором Осинцевым получаете пятьдесят процентов гонорара, и мы с Антоном улетаем в Нью-Йорк. По прибытии на место я перечисляю на ваши счета оставшуюся сумму.
— Я понимаю, я понимаю, но эта внезапная перемена в наших договоренностях… — не унимался Кипер.
— Да что вы, Франц, перестаньте причитать. Разве я когда-нибудь вас обманывал? — сказал Белич и ободряюще посмотрел на поникшего компаньона.
Кипер, внутренне приняв неизбежное, аккуратно двумя пальцами взял пузырек со стола, опустил его в карман пиджака и, пытаясь придать своему голосу бодрости, произнес:
— Ну, я пошел?
Глава 10
Черная полоса
Антона и Веру Франц Адамович нашел в ресторане первого этажа. Он присел к ним за столик.
— Приятного аппетита.
— Спасибо. Мы уже пообедали, ждем счет, — улыбнувшись, ответила Вера.
— Вот и замечательно. Я принес вам электронные ключи от ваших номеров, — сказал Кипер и выложил на стол две пластиковые карточки. — Антон, мне очень срочно нужно с тобой поговорить наедине.
— Я могу пойти в номер, — сказала Вера, взяла один из ключей, грациозно поднялась, чем привлекла внимание нескольких посетителей, и под их оценивающими взглядами медленно удалилась.
Кипер сел на ее место.
— Ну что, как чувствуешь себя после выступления? Устал? — начал он издалека.
— Наоборот, я словно получил заряд бодрости.
— Как побеседовали с профессором Осинцевым?
— Интересный дядька, агитировал меня уехать работать за границу.
— И что ты на это ответил?
— Вы же знаете мое мнение на этот счет. Сказал, что на данный момент не готов уехать из России.
— Антон, — голос Франца Адамовича вдруг сделался глухим, и он положил свою руку поверх руки Антона, — я хотел тебе сообщить неприятную новость, только не знаю, как сказать, чтобы ты не сильно расстраивался.
— Говорите, как есть.
— Твой проект закрыт.
Эта фраза, прозвучавшая обыденно, произвела на Антона ошеломляющее впечатление. Он на несколько мгновений замер, а потом недоверчиво произнес:
— Что? Что вы такое говорите?
— Сразу после твоего отъезда из лаборатории в Москву проект начали готовить на консервацию, — безжалостно продолжал Кипер.
— Что случилось? Ведь мы добились впечатляющих успехов!
— К сожалению, у меня возникли сложности с финансированием. Проект требует денег, которых у меня нет.
— Почему же вы приняли такое решение и молчали до сих пор? Я вам не верю. Так внезапно проекты не закрывают.
Официант принес счет, Антон непослушными пальцами достал пластиковую карту и провел ею по экрану терминала, услужливо протянутого официантом. Официант положил выползший из терминала чек на стол и удалился.
— Антон, мне тоже все это неприятно. Можешь позвонить и услышать это сам.
— Я позвоню прямо сейчас.
Антон судорожно схватил мобильник и набрал номер.
— Здравствуйте, Светлана Ивановна, это Антон. Да, я уже выступил, все прошло хорошо. Спасибо. Мне сказали, что мой проект закрывают.
Кипер наблюдал за разговором, во время которого лицо Антона приобретало отрешенное выражение. Франц Адамович знал, что именно говорит невидимый собеседник, потому что лично проинструктировал координатора. Схема была отработана до мелочей. Сколько их было? Девять гениев, неулыбчивых, сосредоточенных, ушедших в себя, романтиков с горящим взглядом. Франц Адамович помнил каждого. Реакция на закрытие проекта всегда одинакова. Лицо бледнеет, глаза становятся пустыми. А потом они безвольно делают все, что им говорят. В конце концов, потеряв все права на собственный проект, переезд в небольшую европейскую страну они считают удачей, внезапно свалившейся на голову. Но на этот раз схема усложнилась. Последние два проекта не принесли ожидаемой прибыли, и Белич заподозрил Кипера бог знает в чем. Кретины, а им не приходило в голову, что если автору проекта не достаются ни слава, ни деньги, если он живет в полной изоляции от социума, не понимая, для чего он все это делает, он может перестать эффективно работать? Или они считают, что русским достаточно сытной еды и теплой постели? Кипер отлично понял, что задумал Белич и его партнеры. Вместо того чтобы как-то стимулировать ученых, они решили собирать на них досье, изучать их слабые стороны, чтобы потом дергать за веревочки. Последняя просьба Белича заставила его насторожиться. Не хотят ли его кинуть с деньгами, подставить и сдать властям?
