Лицо девочки вытянулось, на глазах выступили слезы.
– Не ругай меня, мамочка! – захныкала она. – Это Света… она капризничала и просила показать ей мультфильм… я ей говорила, что ты будешь сердиться, но она меня не слушалась… она капризничала и очень просила…
– Ах, это, оказывается, Света? – Елена не выдержала и улыбнулась. – Ох уж эта Света! Во всем-то она виновата! Придется ее наказать!
– Ой, мамочка, не наказывай Свету!
Елена прижала к себе дочку и подумала, что телефон был включен недолго, и, может быть, те ужасные люди не успели его засечь.
– Обещай мне, – проговорила она, гладя девочку по шелковистым волосам, – обещайте обе, и ты, и Света, что больше не будете без разрешения трогать мой телефон. Иначе мама очень расстроится. Вы со Светой не хотите, чтобы мама расстроилась?
– Не хотим… я обещаю… мы обещаем…
Власов почувствовал в кармане вибрацию мобильного телефона, достал его и взглянул на экран.
Номер на дисплее не определялся, но что-то подсказывало ему, кто это звонит. Он поднес телефон к уху и коротко бросил:
– У телефона!
– Это я… – прозвучал в трубке неприятный, слишком высокий для мужчины голос. – Ну, вы меня узнали? Вы понимаете, я не хочу называть свое имя…
– Узнал, узнал! – отозвался Власов насмешливо. – Есть какие-нибудь новости?
Этот тип по фамилии Телепнев работал в телефонной компании, у Власова на него кое-что было. У него на многих людей кое-что было, иногда что-то серьезное, а иногда – пустяк, которому люди придавали большое значение. Власов умел этим пользоваться, он вообще умел заставить человека делать то, что ему нужно.
В данном случае он вспомнил про этого типа, когда ему понадобилось отследить мобильный телефон одной из пропавших женщин. Он думал, что осталась только одна, Елена, но оказалось, что двое его оставшихся идиотов проворонили Милену, точнее, она сбежала, воспользовавшись случаем. А эта – баба ловкая и кое-что знает, теперь скрывается.
Ну, с ней потом он разберется. Хорошо, что еще одна, которая проникла в эксперимент обманом, уже нейтрализована, ее отравили газом. Хотя… он не слышал, чтобы в том районе был взрыв, нужно будет уточнить. Вот уж подсунули ему работничков, прости господи!
– Ну что, есть новости? – рявкнул он в трубку.
– Да, поэтому я и звоню… один телефон из вашего списка включился. Правда, ненадолго, он тут же снова выключился…
– Ты успел его засечь?
– Успел…
– Вот и молодец! Так не тяни кота за хвост, говори, где этот телефон находится.
– Это в Дачном… – И обладатель слишком высокого голоса продиктовал Власову координаты.
– Вы удовлетворены? Я надеюсь, что вы больше никогда не будете мне звонить?
– Надейся, надейся! – хмыкнул Власов. – Надеяться, Телепнев, не вредно…
Он отключился, но не успел убрать телефон в карман, как тот снова зазвонил. Власов глянул на дисплей и помрачнел, однако не посмел сбросить звонок.
– Слушаю! – он постарался придать голосу как можно больше солидности.
– Это хорошо, что слушаешь, Власов, – раздался на том конце низкий уверенный голос. – Это очень хорошо. Сейчас ты будешь слушать очень внимательно.
– Короче! – буркнул Власов, чтобы показать говорившему, кто есть кто. Он – представитель серьезной Конторы, а его собеседник – полукриминальный тип, богатый, конечно, кое-что может, связи кое-какие имеет, но за ним, Власовым, стоит Контора, а это гораздо серьезней и значительней.
– Короче? – собеседник при разговоре очень противно растягивал слова. – Можно и короче. До меня дошли сведения, что ты потерял моих людей, конкретно троих. Еще один находится в больнице в тяжелом состоянии.
– Это потому, что твои люди совершенно непрофессиональны! – разозлился Власов. – Ни на что не способны! Дали себя убить, как последние лохи!
– Это не важно, – голос стал еще более низким. – Это совершенно не важно. А важно то, что ты должен мне за них деньги.
– Я расплатился, у нас была договоренность!
– Это раньше была договоренность, и цена была раньше. А теперь та договоренность отменяется, расклад изменился, и цена будет другая! Три трупа, и не думай, что, если их никогда не найдут, денег платить не нужно!
– Сколько? – обреченно спросил Власов и мысленно нехорошо выругался, услышав цифру.
– Срок – неделя, – сказал звонивший, – в противном случае пеняй на себя. Я не шучу, ты знаешь.
– Знаю… – пробормотал Власов в замолчавший телефон. – Что ж, это меняет дело.
Он снова набрал номер, ему ответила Эльвира. Власов задал ей только один вопрос, она озвучила цифру, после чего он позвонил Василию Андреевичу.
– Я могу доставить тебе объект.
– Ты нашел? – обрадовался тот. – Это кстати! Ее ни в коем случае нельзя убивать!
– Я понял, – медленно сказал Власов, – но теперь будем играть по моим правилам. Ты заплатишь мне за нее деньги. Иначе ты никогда ее не увидишь и твой эксперимент пойдет прахом.
– Сколько? – спросил Василий Андреевич и, услышав цифру, выругался вслух.
– Торг неуместен, – заметил Власов.
– Хорошо. Я согласен, – сказал Василий Андреевич.
«Псих, – подумал Власов. – Забрать деньги, да и самого его… Пожалуй, так и нужно сделать…»
Если бы в это время он видел лицо Василия Андреевича, то не был бы так спокоен.
В лазурных водах венецианской лагуны разбросаны сотни больших и маленьких островов. На одном из них, острове Мурано, издавна селились мастера стекольных дел. Отсюда, с этого небольшого острова, расходились по всему миру чудесные венецианские зеркала и вазы, искрящиеся светильники и кубки, чаши и бокалы, принося Светлейшей республике огромные доходы.
Стекольные мастерские острова Мурано сотни лет переходят от отца к сыну, от деда к внуку. Стекольных дел мастера гордятся своими родословными, не менее древними, чем у графов и маркизов, обитающих в палаццо Большого канала. Одна из самых старинных, самых уважаемых мастерских на острове уже четыреста лет принадлежит семейству Маринетти.
Мастер Джакомо работал в своей мастерской.
В мастерской стекольщика всегда царит тропическая жара, поэтому мастер был одет только в широкие кожаные штаны. Он стоял, обливаясь потом, перед большой печью, в которой готовилась стеклянная масса для удивительной работы, заказанной ему недавно маркизом Сантакьяра.
Его помощники и подмастерья покинули мастерскую – они знали, что в этот ответственный момент мастер не терпит постороннего присутствия.
Зеленоватая масса кипела, на поверхности ее лопались прозрачные пузыри. Мастер Джакомо поднес к печи трубку, подцепил на ее конец каплю жидкого стекла и повернул ее, разглядывая на свет. Масса была почти готова.
