– Ты за нас не думай, мы уж как-нибудь сами! Отвечай, или мы тебя тут оставим и дверь подвальную запрем! Будешь тут трое суток барахтаться! Одно хорошо – может, похудеешь! Еще раз повторяю – расскажи про всех жильцов!
– Ох… ну, слушайте. На первом этаже, справа, в одиннадцатой квартире, живет очень скандальная бабка…
– Одна?
– Почему одна? С семью кошками! Хотя сейчас, может, уже и больше, кто их считает. Ну у нее в квартире и запах! Я один раз к ней зашел насчет протечки, так чуть не задохнулся…
– Дальше!
– Напротив нее, в двенадцатой квартире, алкаш один, Тимофеич. Вся квартира пустыми бутылками завалена… он все ждет, когда советская власть вернется и бутылки снова будут принимать. На втором этаже, тринадцатую квартиру хозяйка сдает…
– Сдает? – оживился коротышка. – Кому – не знаешь?
– Там снимают шестеро этих… гастарбайтеров. На стройке работают, неподалеку.
– Ясно. Тоже не то. Дальше!
– В четырнадцатой старички живут, муж и жена. Аккуратные, ничего сказать не могу, только цветы всякие разводят, так у них в квартире жарко и влажно, как в оранжерее…
– Дальше!
– На третьем этаже, в пятнадцатой, Люська живет. Ну, эта мужиков постоянно водит, этим и зарабатывает. Один раз вызвала меня кран в ванной поменять, так и то хотела натурой расплатиться – денег, говорит, сегодня нет…
– Дальше!
– Напротив Люськи, в шестнадцатой, Зоя Васильевна, пенсионерка и очень активная особа. Как что не так, как что не по ней – непременно звонит и пишет, куда только можно: кто машину не там поставил, кто музыку поздно включил, немедленно сообщает во все инстанции – и в полицию, и в прокуратуру, и в следственный комитет… ну, и про Люську, соседку свою, каждый день сигнализирует, про ее антиобщественное поведение, только все без толку – у Люськи хахаль в полиции, так что дальше его эти заявления не идут…
– Дальше!
– На четвертом этаже, в семнадцатой квартире, Расторгуева живет. То есть она здесь не живет, живет она у своего мужика в Володарке, а эту квартирку она сдает…
– Так! Вот с этого места подробнее!
– А какие тут подробности? Сдает и сдает, то одни жильцы, то другие, чуть не каждый месяц меняются… оно и понятно, квартирка незавидная и район не очень…
– А сейчас конкретно кто там живет?
– Сейчас-то? Вроде бы новым сдала, женщине с дочкой и тетке постарше…
Напарники переглянулись.
– Напротив, в восемнадцатой, Настасья Филипповна, балерина на пенсии, со своим Ромуальдом…
– Больше нам ничего не нужно! Свободен!
Напарники направились к выходу.
– Эй, мужики! – крикнул им вслед водопроводчик. – Вы же меня обещали не оставлять, если я вам все расскажу! Вы же меня поднять обещали!
Напарники переглянулись.
– Ты ему что-нибудь обещал? – спросил тот, что пониже.
– Я? Я ему ничего не обещал, – честно ответил второй.
– Мужики, ну пожалуйста…
Но напарники уже покинули подвал и поднимались по лестнице.
Поднявшись на четвертый этаж, они остановились перед дверью квартиры номер семнадцать и переглянулись.
– Ну что, звонить будем? – проговорил тот, что повыше.
– Зачем звонить? Только лишний шум поднимем! Ты эту дверь видел? Ты этот замок видел?
Действительно, дверь была хлипкая, а замок такой, что его, кажется, можно было открыть ногтем.
Невысокий тип не стал портить ноготь, он достал из кармана обычный складной нож с несколькими лезвиями и одним из них без особых проблем открыл замок.
Стараясь не шуметь, напарники приоткрыли дверь и проскользнули в квартиру.
Квартирка была не просто маленькая – она была крошечная. Прихожая… о некоторых тесных прихожих говорят «больше двух не собирайся», но в этой прихожей два человека могли бы поместиться, только прижавшись друг к другу в пылком объятии, а уж одеться в ней с трудом мог и один человек средней комплекции.
Слева, из кухни, доносился несколько фальшивый женский голос, исполнявший старую эстрадную песню «Ландыши». Справа, в жилой комнате, детский голосок декламировал бессмертное «Ехали медведи на велосипеде».
Тот из напарников, что пониже и потолковее, показал своему спутнику на кухню, а сам шагнул в комнату.
Долговязый тип заглянул на кухню.
Там стояла возле плиты бодрая женщина пенсионного возраста и, напевая, помешивала поварешкой в кипящей кастрюле суп. Судя по запаху, суп был куриный.
Больше никого на кухне не было, и боевик попятился, решив присоединиться к своему партнеру. Но в этот момент женщина у плиты заметила на пороге незнакомого мужчину, страшно удивилась, машинально зачерпнула полную поварешку супа, плеснула в незнакомца и громко крикнула: «Брысь!»
Горячий суп попал долговязому в лицо и на шею, кусок курятины попал за воротник, а несколько капель супа – на левую штанину. Он вскрикнул и пулей вылетел обратно в прихожую.
Как уже было сказано, прихожая в этой квартире была крошечной, поэтому незадачливый бандит врезался в стену, своротив при этом висевшую на этой стене вешалку.
Тем временем его более толковый напарник заглянул в жилую комнату.
Он застал там следующую умилительную картину.
Елена, сидя на диване вполоборота к двери, заплетала своей дочке модную французскую косу, а Катя при этом декламировала «Тараканище» Чуковского. Кукла Света, наказанная за плохое поведение, сидела в углу дивана.
Бандит оценил обстановку, прикинул на глаз расстояния и шагнул к Елене, намереваясь заломить ей руку за спину.
Однако Елена увидела его отражение в дверце серванта и, даже не успев ничего подумать, вскочила, сделала обманное движение навстречу бандиту, затем мгновенно отступила, перехватила его за плечо и с неожиданной в ее хрупком теле силой швырнула на пол.
Тут же она подхватила Катю и выскочила в прихожую.
Власов сидел в машине, поглядывая на часы.
Прошло уже полчаса, как его бестолковые подчиненные вошли в подъезд, а от них до сих пор не было ни слуху ни духу. Он вспомнил, как бездарно те действовали до сих пор, и решил, что нужно самому вмешаться в события. Известно же, что, если хочешь, чтобы дело было сделано, – делай его сам.
Власов без проблем открыл кодовый замок, вошел в подъезд и прислушался.
Снизу, из подвала, доносилось громкое пыхтение, словно там возилось какое-то большое животное. Сверху раздавались приглушенные голоса и звуки ударов.
Власов пошел наверх.
Определив источник звуков, он быстро поднялся на четвертый этаж и увидел открытую дверь.
