– Давай уже, проводи свой эксперимент! – поторопил его Власов. – Ты не в своей лаборатории, нам в любую минуту могут помешать!
Василий Андреевич выпрямился. В одной руке у него был шприц, в другой – пластиковый контейнер с несколькими ампулами. Он подошел к витрине со стеклянным садом.
– Так… нужно ее открыть. А где Эльвира?
В самом деле, Эльвира, приведя Машу и Милену, как-то незаметно исчезла.
– Как раз когда она мне нужна…
– Да разбить эту витрину – и дело с концом! – предложил Власов.
– Ни в коем случае! – В глазах Василия Андреевича вспыхнул ужас. – Витрина очень прочная, бронированного армированного стекла, а самое главное – вы можете повредить сам артефакт, и тогда весь эксперимент пойдет насмарку!
– А чем тогда тебе поможет Эльвира?
– Она всегда находит какой-то выход…
Тут из соседней комнаты появилась Эльвира. Она подталкивала перед собой высокого, начинающего седеть мужчину лет сорока в клетчатом пиджаке.
Маша узнала Дмитрия Алексеевича, с которым познакомилась в музее.
– Вот, еще один гость! – проговорила Эльвира сквозь зубы, вытолкнув Дмитрия на середину комнаты.
– А это еще кто такой? – удивленно спросил Власов.
– Я работаю в музее, – ответил Дмитрий без малейшего признака волнения.
– По ночам?
– А что, уже ночь? – Дмитрий взглянул на часы и поднял брови: – И правда… заработался! Заканчиваю важную статью, понимаете ли…
– Пристукнуть его, и все…
– Постойте! – Василий Андреевич оживился. – Может быть, это нам на руку! Любезный, а вы можете открыть эту витрину?
Дмитрий замешкался с ответом, и Власов подскочил к нему:
– Открой витрину, козел, иначе я тебе кишки выпущу!
– Как грубо! – Дмитрий отстранился, отряхнул пиджак. – Может быть, я и открою эту витрину, чтобы вы со своими грубыми методами не наломали дров, но это будет не так просто…
– А по-моему, очень просто! Или ты ее откроешь, или я тебя пристрелю. Усек?
– Не горячитесь, не горячитесь! – Дмитрий подошел к витрине и стал что-то отвинчивать.
– Ну вот видишь, мои методы хоть и грубые, но действенные! – Власов победно взглянул на Василия Андреевича. – Давай уже, делай свои уколы, время не ждет!
Василий Андреевич подошел к Елене, взял ее за предплечье.
Елена смотрела перед собой пустым, погасшим взглядом, словно все происходящее ее не касалось. Она не сопротивлялась, и Василий Андреевич легко поднял ее руку, закатал рукав и поднес шприц к коже. Он снова напевал без слов свою песенку.
Милена вспомнила, как он напевал эту же песенку у себя на базе, когда она подслушивала его через микрофон Мопса. Только тогда он пел ее со словами… она вспомнила эти слова: «Дама бубен варила бульон и пудинг пекла на обед, десятка бубен украла бульон, а пудинг украл валет…»
И тут… видимо, песенка оживила ее память, и она вспомнила полутемный коридор в доме на Промышленной улице, вспомнила девушку Марину, участницу ужасного эксперимента, которой уже нет в живых… вспомнила, как их поймали люди Власова и уже хотели с ними расправиться, но тут Василий Андреевич произнес «десятка бубен!» – и Марину словно подменили. В нее словно вселился дьявол, и она в считаные доли секунды расправилась с боевиками Власова…
Но потом сам Власов застрелил ее.
Значит, кодовым словом для Марины было «десятка бубен». Так, может быть, код для Елены тоже взят из этой же песенки? Недаром Василий Андреевич все время ее напевает!
Во всяком случае, она ничем не рискует, хуже, чем сейчас, уже не будет…
И Милена выпалила:
– Дама бубен!
В это же мгновение произошло сразу несколько событий.
Елена напряглась, глаза ее вспыхнули, она выдернула свою руку у Василия Андреевича и обвела комнату быстрым безумным взглядом, словно пытаясь понять, кто она такая и где находится.
В то же мгновение Василий Андреевич, сообразив, что происходит и чем это грозит, метнулся в сторону как можно дальше от Елены – и оказался рядом с витриной, над которой трудился Дмитрий Алексеевич.
И в это же самое время Дмитрий отвернул какой-то винт и снял часть армированного стекла, открыв одну сторону стеклянного сада.
В следующее мгновение в комнате воцарился ад.
Елена метнулась к одному из людей Власова, схватила его одной рукой за воротник, второй за пояс и бросила через всю комнату, как невесомую тряпичную куклу. Тут же она развернулась, схватила второго боевика и швырнула в другой угол. Власов, никогда не терявший хладнокровия, успел вытащить пистолет, но Елена опередила его – она налетела на него, как ястреб на цыпленка, вырвала пистолет, чуть не оторвав вместе с ним руку, и швырнула Власова на пол…
Она снова развернулась, оглядывая комнату… но в это время Дмитрий Алексеевич мягким, завораживающим голосом произнес:
Лес, растущий к небу корнями,
Чтобы клекот веков сколоть,
Кто твоими кормил камнями
Океана льняную плоть?
Кто, весь мир разыграв в рулетку,
Посылал за стрелой стрелу?
Кто ковал золотую клетку
Императорскому орлу?
Кто луны плесневелой коркой
Хищный строй кораблей дразнил?
Кто империей дальнозоркой
Скифский выводок соблазнил?
Ослепительно умирая
На подмостках былых веков,
Отраженье земного рая
В тусклом зеркале облаков,
Сувенирная лавка мира,
Мастерица стеклянных склок,
Отголосок чумного пира,
Пышной вечности эпилог!
[2] Елена остановилась, провела рукой по лицу и снова удивленно огляделась. Только на этот раз в глазах ее было не безумие, а усталость и растерянность.
– Где это я? – проговорила она тихим, неуверенным голосом, и тут, заметив Машу и Милену, повторила иначе: – Где это мы?
– Мы тебе все расскажем, – ответила Милена, – но сначала развяжи нас! Пожалуйста!
Пока Елена развязывала подруг, Маша оглядела комнату – точнее, поле короткого, но яростного побоища.
Сам Власов и его последние люди стонали и пытались подняться, Василий Андреевич и Эльвира куда-то исчезли, Дмитрий стоял возле витрины со стеклянным садом, как ни в чем не бывало, прилаживая стекло на прежнее место.
В это время из соседней комнаты донеслись приближающиеся шаги многих людей.
– Нам всем лучше отсюда уйти! – проговорил Дмитрий Алексеевич, подойдя к девушкам.
