Клэр ни за что не станет жить в месте, где человек совершил самоубийство.
– Я вас подвезу, – сказал Джулиан. – А потом мне надо будет вернуться и кое-что закончить…
– Ты будешь смывать там кровь? – в ужасе спросила Меган.
– Нет, – заверил ее он. – Это сделает полиция. Мне просто надо кое с чем разобраться и убедиться, что все в порядке.
– А потом ты тоже переедешь к бабушке и дедушке? – Голос Джеймса звучал настойчиво и тревожно, но был полон надежды.
– Посмотрим, – ответил Джулиан, но по выражению его лица Клэр поняла – у него нет ни малейшего намерения это делать.
– Оставайся, если хочешь, – сказала она, и губы ее сжались в прямую, суровую линию. – А мы съезжаем.
* * *
Когда незадолго до рассвета Клэр заявилась в дом своих родителей, предварительно позвонив, чтобы объяснить ситуацию и сказать, что она и дети на какое-то время переедут к ним, мать и отец решили, что они с Джулианом расходятся и отныне будут жить раздельно. Особенно после того, как Джулиан привез ее с детьми и выгрузил багаж, но не остался сам.
Ни один из них ничего не сказал при Меган или Джеймсе, но они заговорили на эту тему, едва дети разошлись по комнатам для гостей, чтобы разобрать свои чемоданы. Мать Клэр был обеспокоена, отец, наоборот, радовался, и, хотя она без обиняков сразу сказала им, что в семейной жизни у них с Джулианом нет никаких проблем, родители ей так и не поверили.
И Клэр понимала почему. Они с Джулианом не были идеальной парой – как и любые другие муж и жена, они иногда ссорились. А в Лос-Анджелесе им пришлось пережить довольно трудные времена. Но они никогда, ни разу с момента их свадьбы не спали отдельно, поэтому даже для нее нынешняя ситуация в эмоциональном плане была похожа на прекращение совместного супружеского проживания. А ее злость на Джулиана только подпитывала это чувство. Клэр была невероятно зла на него за то, что он продолжал подвергать себя опасности, и в то же время боялась за него – и опасалась, что решение остаться в доме он принял не вполне самостоятельно.
Но ничего не сказала об этом ни детям, ни родителям. Сейчас она должна оставаться сильной.
Меган и Джеймс разместились в двух маленьких комнатках для гостей в задней части дома, так что Клэр досталась ее прежняя спальня. Мать превратила ее в комнату для шитья, но у стены, на всякий случай, все же осталась стоять односпальная кровать, и Клэр, внеся свой багаж, закрыла за собой дверь. Она скорее плюхнулась, чем села на кровать и глубоко вздохнула, радуясь, что хотя бы на время осталась одна. Клэр никогда не была хоть сколько-нибудь религиозной, но вся нынешняя ситуация заставила ее заглянуть в себя и задуматься над теми убеждениями, которые составляли основу ее мировосприятия. Задуматься так, как не задумывалась с тех пор, как…
С тех пор, как погиб Майлс.
Клэр посмотрела в окно на постепенно светлеющее небо. Что же случается с людьми, когда они умирают? Ей казалось довольно очевидным, что их жизнь не прекращается с кончиной, что, по крайней мере, некоторые из них продолжают жить в какой-то иной форме. Но, по ее мнению, это вовсе не означало, что существует некая координирующая все это высшая власть, хотя Клэр и было жаль, что она в нее не верит, а мысль о не подчиняющейся никаким законам загробной жизни, полной призраков, которые пытаются возвратиться к комфорту и порядку этого мира, привела ее сейчас в уныние. Клэр подумала о Майлсе, гадая, наверное, в миллионный раз, что произошло с ним после смерти. Раньше ей всегда нравилось думать, что он все еще с ними, все еще где-то рядом. Раньше эта мысль служила ей утешением, но только не сейчас, а когда она подумала обо всем, что происходило в их доме, ей пришло в голову, что, возможно, предпочла бы, чтобы после смерти Майлс просто перестал жить. Эта мысль привела ее в еще большее уныние, и Клэр почувствовала себя совсем подавленной. Так что для нее стало немалым облегчением, когда дверь ее комнаты открылась и к ней вошли Меган и Джеймс.
– Ты сегодня пойдешь на работу? – спросила Меган.
– Пойду, потому что должна, – ответила Клэр.
– А мы можем остаться у бабушки с дедушкой? – спросил Джеймс.
– Конечно, можете, – сказала Клэр. – Вы даже можете пригласить своих двоюродных братьев, если…
– Нет! – хором отозвались они.
– Хорошо. Но я не понимаю, почему…
– Нет! – повторили дети.
– Ну как хотите.
Клэр отодвинула свой чемодан к изножью кровати, и они втроем отправились на кухню, где ее мать вымачивала хлеб в смеси яиц и молока и жарила на сковороде, готовя на завтрак тосты по-французски.
* * *
Джулиан пообедал вместе с ней в ее офисе, и их встреча показалась Клэр на удивление неловкой и принужденной. Как будто они и впрямь решили разойтись и жить раздельно, и хотя после сегодняшней утренней ссоры подобное чувство было понятно, оно все равно делало эту встречу чопорной и странной.
Джулиан принес с собой еду из китайского ресторана, которую они съели, сидя за ее письменным столом, и, разумеется, поговорили о детях. Клэр рассказала ему, что и Меган, и Джеймс расстроены, но, судя по всему, переехав в дом бабушки и дедушки, оба чувствуют себя в бо́льшей безопасности. Услышав это, Джулиан обрадовался, и на лице его отразилось облегчение, как будто мысли о том, что дом сделал с их детьми, лежали на его душе тяжким грузом, но, когда она заговорила о том, чтобы предстоящую ночь он тоже провел в доме ее родителей, тут же сменил тему беседы.
Как оказалось, полиция вовсе не собиралась убирать с чердака кровь, но они порекомендовали ему городскую клининговую фирму, которая моет полы и стены и уничтожает все следы крови на местах, где совершились убийства, самоубийства или где имели место несчастные случаи. Джулиан позвонил им сегодня утром, и они должны были приехать через час. Он понятия не имел, сколько времени займет процесс такой уборки, но в фирме его уверили, что после чистки паром и применения химических растворителей на чердаке не останется ни пятнышка.
– А после этого ты переедешь к моим родителям, – сказала Клэр.
Последовала продолжительная пауза.
– Я останусь, – ответил Джулиан.
– Несмотря ни на что? – В ее голосе звучал гнев. – Но почему?
Он пожал плечами, как будто речь шла о чем-то, чего он не мог объяснить и, возможно, не понимал и сам. У Клэр застыла кровь, и она посмотрела мужу в глаза, ища признаки чего-то такого, чего там раньше не было, в который раз гадая, не отравило ли его разум то, что обитает в доме.
– Джулиан… – начала она.
– Я не знаю почему.
– И неужели тебя это не пугает?
Он опять пожал плечами, и больше всего ее испугало то, что она не знала, как можно до него достучаться.
Вскоре после ухода Джулиана Клэр позвонил один из адвокатов школьного округа, который хотел поговорить о сумме отступных, которые округ заплатит Кортинесу за неправомерное увольнение, чтобы уладить это дело миром. Клэр легко переключилась из режима обеспокоенной жены в режим знающего свое дело адвоката, радуясь возможности отвлечься от тягостных мыслей. Она знала, что проделала весьма неплохую работу, излагая противной стороне свои доводы во время предварительного слушания. И, кстати, Клэр намеренно оставила в запасе еще несколько веских аргументов на тот случай, если иск все-таки дойдет до суда, – но с самого начала считала, что руководство школьного совета пойдет на внесудебное соглашение с истцом. Поэтому во время предварительного слушания специально очень подробно изложила перед их адвокатами свои самые убийственные доводы в пользу Кортинеса в надежде, что они сами поймут, что, если это дело дойдет до суда, они непременно проиграют. По-видимому, они и впрямь это поняли, и после телефонного разговора с их адвокатом Клэр сразу же позвонила Оскару и договорилась о проведении встречи с руководством школьного округа и их адвокатами на десять часов завтрашнего утра.
