Что ж ему подлили-то, что так корежит?
…а за домом сад городской начинается, удобственно будет детишек выводить.
- Да твою ж…
Себастьян остановился, сделал глубокий вдох.
Помогло.
Он очень надеялся, что к вечеру эта дурь повыветрится. А если нет… ему придется туго. Но главное, не поддаваться. Себастьян слишком молод, чтобы гробить себя женитьбой.
…дверь была заперта.
Добротная такая дверь. Дубовая. На массивных петлях. С замком уважаемой фирмы. Ключ провернулся легко. Дверь отворилась беззвучно.
Пахнуло… знакомо.
Не цветы.
Не пряности.
- Поставьте оцепление, - Себастьян с наслаждением вдохнул тяжелый спертый воздух.
- Втна рди… - Никита Фролыч охнул, побледнел, но остался на месте. И шею вытянул, силясь разглядеть что-то. Запах и он ощутил, и сообразил, верно, что произошло нечто сверхординарное, что, быть может, никогда бы не должно было случиться в месте столь приличном.
Из-за двери видно было плохо.
- Ведьмак где?
Послали за стариком уже давно, но жандарм лишь руками развел: не прибыли-с.
И что делать?
Ждать?
Рискнуть?
Себастьян прислушался к себе.
Тихо… даже желание жениться несколько ослабло. Конечно, куда ему жениться, если у него жилья приличного нет.
…а квартирка-то освободилась. И цену за нее драть не станут. Попробуй, отыщи жильца, чтобы не пугливый и не брезгливый, Себастьян аккурат таков…
…не о том.
…темнота? Не слышно… и стоит ли себе верить в состоянии измененном? Стоит. Иначе он на пороге до ночи грозится проторчать, если не дольше.
- Ты, - он поманил жандарма, который от этакой чести несколько побелел, но ослушаться не ослушался. Совсем мальчишка, из новых, кого Себастьян взял, закрывая вакансии, а то ж старики ловко придумали, взяли да поделили место промеж собой, от и вышло на каждого по полтора округа. Толку-то с той работы… - Встань здесь и никого не впускай. Если вдруг услышишь что-то, унюхаешь там… или покажется… тогда ждите ведьмака. Разрешаю пригнать пинками.
Себастьян крепко сомневался, что пожелание это будет исполнено.
- А ты позаботься, чтобы сюда не лезли любопытствующие…
А любопытствующие будут, и думать нечего. И странно, что лестница пуста. То ли время раннее, то ли жильцы еще не заметили полицейский экипаж, но это ненадолго…
- Бдт сполн, вш благрд, - пробасил Никита Фролыч.
А Себастьян решительно переступил порог.
Шаг.
Всего-то один шаг.
А дверь закрылась беззвучно, и пусть Себастьяновой волей, но все равно показалось, что он сам себя от мира отрезал.
Запах крови сделался крепче.
И не только запах.
Крови было много. Даже удивительно, что с одного человека столько натечь способно. Или… конечно, не обязательно, чтобы вся кровь человеческою была, или вовсе кровью… но кто бы тут ни был, он постарался. Вот только Себастьяна от этаких стараний здорово замутило.
Женитьба?
Какая женитьба, когда вокруг такое творится… и бабочек он никогда не любил.
Бабочки…
Почему бабочки?
На стенах. На полу, с которого ковер убрали, должно быть, потому что на ковре малевать было неудобно. Бабочки поползли по гнутым ножкам столика и раскрыли крылья на белом камне – под мрамор делали – камина. Бабочки, слепленные из кусков материи, прилипли к занавесям… и перебрались на потолок, но уже не сделанные, а малеванные.
Бурые.
Красивые и в то же время уродливые несказанно.
Разные.
Что ж, следовало признать, что человек, сотворивший сие безобразие, которое предстоит описать подробнейшим образом – почему-то мысль эта донельзя обрадовала, хотя в прежние времена Себастьян терпеть не мог отчетов – никуда не торопился.
Сколько времени он потратил?
И главное, чего ради?
Себастьян прошелся по комнате, стараясь ступать осторожно, по краюшку, дабы не нарушить узор… может, тайное послание? И если приглядеться…
Он глядел и так.
И этак.
И даже на стул забрался, благо, тот избежал участи быть размалеванным. Но ясности не прибавлялось. Напротив, от обилия бабочек зарябило в глазах.
- Разберемся, - буркнул Себастьян и прошел дальше.
Если первую комнату можно было поименовать гостиной, то теперь он оказался в спальной комнате… благо, здесь без бабочек обошлось.
Комната велика.
Светлые обои отменного качества, но не менялись давненько, вон, на стене самую малость светлей, нежели в углах. Кровать солидная…
…на такой только с женою спать.
…нет, без жены спится лучше. Мало ли, вдруг жена храпеть будет…
…если вдруг Себастьян все же соберется расстаться с такою удобной холостою жизнью, то надо будет проверить… или сразу список требований составить? Не любопытна, не болтлива, не храплива…
Тьфу!
Он едва не плюнул на пушистый ковер. Нашел о чем думать… а все-таки выветривается чудо-зелье, слава тебе Вотан, защитник простого люда от коварных бабьих происков.
…ковер.
…ворс высокий. Край - ровный. Подложка чистая да и пыли под ковром почти нет. И думать нечего, тот самый, новый, на который потратился пан живописец перед смертью. И комод… кажется, не так давно Себастьян имел честь лицезреть подобный в витрине местного магазина.
Один за другим Себастьян выдвигал ящики комода.
Белье.
Кальсоны… полотняные. Батистовые в цветочек. Шерстяные с начесом и пуговками. Рубахи нательные. Платки носовые. Нижний ящик вовсе почти пуст – пара белых шелковых чулок не в счет. Хотя любопытственно, зачем скромному живописцу белые чулки, ко всему женские?
На комоде – пара подсвечников с оплывшими свечами и пустая рамка, из тех, что продают к дагерротипам за полтора медня…
Интересно.
Кровать… белье шелковое, хорошего качества, тоже, судя по виду, относительно новое… в беспорядке пребывать изволят, будто кто-то спал…
…двери.
Одна в гардеробную, весьма просторную.
…на двоих рассчитана, а потому с полдюжины костюмов в ней глядятся по меньшей мере жалко. Да и ношены они. Есть пара приличных, но те отдельно висят, упакованы в чехлы из сатину, чтоб не запылились. Выстроились шеренгой ботинки и туфли с острыми носами, сапоги зимние, растоптанные и рядышком – щегольские белые штиблеты, уж год, как вышедшие из моды. Имелись тут и сандалеты, каковые прилично было бы надеть к соломенной шляпе где-нибудь на водах.
