— Где нашли тело?
— На противоположном берегу бухты, около форта.
— Мне нужно видеть убитого.
— Зачем? Это же не Ваш друг…
— Я хочу видеть тело убитого… — с нажимом повторил Глеб.
Он хотел увидеть тело, и он его увидел.
«Прощай, братан. В хорошем городке Скадовске тебя заждались жена, теща и дочка… А кактусов у вас там нет и никогда не будет».
Полицейский офицер принялся разговаривать с Глебом, как с коллегой.
— Ему свернули шею, почти профессионально.
Капитан Глеб добавил:
— Большими руками?
— Да, сэр, Вы правильно заметили, нападавший должен быть очень силен физически.
Размышляя, Глеб присел на край стола. Офицер посмотрел на всех и строго его поправил.
— Прошу Вас пересесть в кресло. У оперативных полицейских работников нашего государства есть такая примета — нельзя сидеть на столе, это обязательно приведет к еще одному трупу…
И Марисоль, и Джой одинаково жалко шмыгнули носами. Комиссар не успел их ничем утешить. На его широком столе зазвонил телефон. Стоя выслушав сообщение и сохраняя невозмутимость на лоснящемся черном лице, офицер, откашлявшись, произнес:
— Ну, вот и еще одна важная информация. Бригадир рабочих, которые строят экскурсионный дом в ущелье, нашли там под скалами автомобиль марки «Сузуки», принадлежащий вашему общему другу. Машина не сгорела, она целая, только перевернута, на передних сиденьях при первом осмотре обнаружена кровь!
Еще долгие десять минут полицейский комиссар убеждал их в том, что все идет по очень хорошему плану. Его нужно было выслушать хотя бы для того, чтобы получить разрешение на осмотр «Зенита».
…Когда Глеб и Джой, бережно поддерживая Марисоль, покинули здание полицейского участка, мотоцикл короля Роба уже ревел перед входом. Черный шлем по-боевому был надвинут на бледное морщинистое лицо.
— К чертям! Не надо мне здесь больше никаких смертей…
И король рванул вниз по неширокой улице.
Втроем они молча и быстро доехали до причала. Полуденное солнце мирно освещало бухту. Светлые корпуса многочисленных яхт сливались в почти сплошную зыбкую полосу.
Заметно было, что еще пришли новые визитеры. У причалов прочно встали кормой к берегу трехпалубная белая и стилизованный под старинный клипер черный парусник с желтыми мачтами.
Несколько мелких яхт еще больше заполнили собой зеркало бухты, раскрепившись на якорях носом к ветру. Стройная склоненная мачта «Зенита» виднелась из-за кормы большого бело-голубого йола.
— Он сказал «Послушаю…» Многого увидеть в темноте он бы не смог. Что же ему удалось услышать? Из-за чего его убили прямо на вечеринке? Почему подслушанный разговор был так опасен и для кого, если хохол ни черта не понимал по-английски?!
Капитан Глеб рассуждал вслух, скорее, для стройности своих размышлений, а отнюдь не из-за желания поделиться ими с взволнованными женщинами.
— Извини. Мне нужно ненадолго уехать в офис, — Джой робко тронула Глеба за руку. — Понимаешь, с завтрашнего дня на остров начинают приходить яхты, участвующие в гонке. Кроме меня там никто с делами не справится. Еще нужно выполнить одну просьбу Роба, съездить в северную гавань. Вернусь поздно, не знаю… Ты не обидишься?
Несколько маленьких разъездных лодочек-«динги» качалось у деревянных свай причала. Старая сигнальная мачта звенела на ветерке металлическими тросиками, уходящими вдоль ее растрескавшегося ствола в вышину.
— Его «динги» здесь нет, — Марисоль еще раз устало, но внимательно посмотрела на рябь разноцветных бортов. — Придется нам взять водное такси, чтобы добраться до «Зенита». Подожди, пожалуйста, пока я добегу до прокатного офиса, ага?
«Фил и шустрый парень на вечеринке одинаково утверждали, что Валерка переправлялся в тот вечер на свою яхту вместе с Катей. На чем? Ребус…»
— Хорошо, я подожду.
Даже сидеть на теплых досках причала было приятно. Прозрачная до самого донного песка голубая вода мелко сверкала под отвесными солнечными лучами. Немного поболтав ногами в воде, Глеб Никитин растянулся на деревянном настиле в полный рост. Так он не мешал никому, да и редкие прохожие не очень-то и нарушали его ленивый покой своими громкими голосами.
«Чайки почему-то здесь все сплошь молчаливые… И музыку никто на яхтах зря не гоняет. А когда же это моя славная Наталья Павловна последний раз в отпуске-то была? Вот сюда бы ее отправить! С детишками, с майором…»
Словно прочитав приятные мысли Глеба, прямо над ним пронзительно захохотала какая-то женщина.
«Досадно…»
Пришлось открыть глаза. Две загорелые блондинки и невысокий лысый мужчина уже прошли мимо, никак не заметив лежащего человека и смеясь явно не над его грязными босыми ногами.
— Оп-ля!
Девушки по очереди спрыгнули в небольшую пластмассовую лодочку, а коренастый яхтсмен начал распутывать причальные веревки.
— Парень! Эй, ты!
На этот раз его заметили. Лысый обращался именно к Глебу.
— Я сейчас заведу мотор, а ты быстренько сбрось ко мне в лодку кормовой конец. Понял?
«То, что он в черных очках, конечно, не очень плохо… И девушки с ним замечательные. Гораздо хуже, что этот резвый командир обрит наголо и носит такие безобразно большие усы».
Продолжая удобно лежать на досках причала, Глеб с улыбкой прищурился в сторону собеседника.
— Ну! Ты что, глухой?!
«Хорошо, что не немой…»
Внезапно вскочив, Глеб подошел к причальной тумбе, за которую последним швартовым держалась лодочка лысого грубияна. Девушки хихикали, а тот продолжал сердиться, перегазовывая подвесным моторчиком.
— Давай, быстрей! Пошевеливайся!
Не выпуская из рук шершавой пропиленовой веревки, капитан Глеб задумчиво посмотрел на знаменитые усы. Потом так же, не спеша, опять намотал веревку на причальную тумбу и, для верности, наступил на нее еще и ногой.
Прыжок лысого гражданина из лодочки на причал был свиреп и стремителен.
— Ты мне надоел!
Кулачок яхтсмена казался непропорционально крохотным по сравнению с его гигантскими усами. Глеб перехватил удар играючи.
— А ты, оказывается, забияка, амиго!
Лысый молча попробовал замахнуться еще и слева, потом прыгнул вперед, целясь обеими руками в горло Глеба.
— Ну-ну…
Почти интимно Глеб Никитин схватил своего разгневанного оппонента в охапку.
— Если ты, дружок, сейчас же не остановишься, то боюсь, что мы с тобой опять упадем в воду.
— Опять?
Грозные усы опустились, а брови, наоборот, недоуменно вздернулись вверх.
