Хроники Хлои
Мы наняли лодку, чтобы побывать на маленьком острове Трисунда, в Ботническом заливе. Мама увидела в Интернете, что там с давних пор сохранилась рыбацкая деревня, словно застывшая во времени. Я и представить не могла, что увижу на острове такую красоту. Там красиво настолько, что, не будь Лили так захвачена нашей новой идеей, призванной заставить маму сдать позиции и вернуться, я ни за что на свете не согласилась бы ее реализовать.
Вы только представьте. Полукружье из маленьких красных домиков на сваях, отражавшихся в темно-синей глади, ухоженные садики за белыми заборчиками, рыбацкие лодки, привязанные к понтонам, и все это словно заключено в заботливые объятия елового леса. Плеск воды, пение птиц, ветер, колышущий вершины деревьев, крепкий смолистый запах – все здесь располагало к спокойствию.
Мы решили устроить пикник и провести целый день на острове. Сделав множество снимков деревни, мы углубились в лес, чтобы пересечь весь остров. Лили насмешничала, как всегда:
– Я представила, что превратилась в дерево и дровосеки отпилили мне ветки, чтобы разложить костер. Эта мысль чуть не свела меня с ума.
Мне же в лесу было очень хорошо. Пробираться между хвойными деревьями, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь порывами ветра, идти по земле и рассыпанным повсюду камням, – все это придавало мне спокойствия как никогда. Лес словно убаюкивал меня, и сумбур в моей голове постепенно стихал.
Лили перестала брюзжать, только когда мы вышли на противоположную от деревни сторону островка. Прямо перед нами бушевало море. Волны с грохотом обрушивались на белые камни, затем отступали, чтобы набраться сил для новой атаки. Целый шквал брызг обдавал мои волосы, хлестал по лицу.
Мы устроились на опушке леса, куда брызги не долетали, и мама достала приготовленные бутерброды. Я упорно игнорировала намеки Лили, призывавшие меня открыть провокационную тему, однако она не оставила мне выбора.
– Хлоя, ты ничего не хочешь рассказать маме?
Я метнула в сестру испепеляющий взгляд. Мама высоко подняла брови:
– Что такое? Внимательно слушаю.
Я отлично знала, что мне нужно было сказать, и все же, даже если и понарошку, выговорить такое совсем не легко. Меня страшила мамина реакция, я боялась ее встревожить, расстроить. Хороши бы мы были, если бы вызвали у нее паническую атаку на этом, почти необитаемом, острове.
Однако, выполняя условие нашего соглашения, я бодрым голосом проговорила затверженный текст под возбужденным взглядом моей сестрицы.
– Ну, я… в общем, у меня была небольшая задержка, так что… я купила тест в стокгольмской аптеке, знаешь, когда ты мне оставила час свободного времени…
У меня была слабая надежда, что мне не придется заканчивать фразу, но мама молча на меня смотрела и сделала знак продолжать.
– Не знаю даже, как тебе сказать…
Зато Лили знала:
– Ладно, не будем ходить вокруг да около, Хлоя беременна!
Я благоразумно отступила назад, на случай, если рука мамы непроизвольно направится к моей щеке, однако она не двинулась с места. Довольно долго я пыталась уловить хоть какой-нибудь знак на ее лице, но оно оставалось бесстрастным. Восковая статуя. Лили даже дотронулась до нее пальцем, проверяя, жива ли она. Тогда мама подняла на меня полные слез глаза.
– О, дорогая моя! Я так счастлива, если бы ты только знала! Как долго я ждала этого момента!
Всеми силами я пыталась не выдать своего смущения. С тех пор мама уже говорила без умолку:
– Вот здорово, если родится мальчик, мы могли бы назвать его Томом, мне всегда нравилось это имя! О боже, неужели я скоро стану бабушкой! Спасибо, милая, это лучший подарок, который ты могла мне сделать.
Она бросилась на меня и обняла так крепко, что, будь я на самом деле беременна, я немедленно разродилась бы плоским младенцем. Сама же я стояла столбом, безвольно свесив руки.
За нами с остановившимся взглядом и разинутым ртом наблюдала сестра, это была идеальная иллюстрация крайней степени изумления.
Анна
Ночи стали короче, температура заметно понизилась: мы приближались к Северному полярному кругу. Хлое не терпелось посетить Умео, поскольку Жюльен постоянно нахваливал красоты этого города, расположенного в самом сердце природы. Мне стоило немалого труда не расхохотаться перед ее полным ужаса лицом, когда я сказала, что ей будет лучше остаться в трейлере. В ее состоянии следует быть осторожной.
Лили в своей шапочке с кроличьими ушками не переставала комментировать все, что нам попадалось по пути. Франсуа и Франсуаза бросали на нее недовольные взгляды, но я подозревала, что именно это ее и подстегивало.
– Уж здесь вам точно не будет скучно! – заметил Диего, когда мы вошли в Музей современного искусства.
Я улыбнулась. Вчера вечером Жюльен предложил нам всей группой совершить обзорную экскурсию по городу, который он особенно любил. Как только мы устроились на стоянке для трейлеров, он сразу же отправился арендовать микроавтобус и с самого утра знакомил нас с достопримечательностями, которые невозможно было не посмотреть: Скульптурный парк Умедален, озеро Нюдалашён, природный заповедник… Не было среди нас только Хлои и Эдгара, который сильно устал накануне.
На третьем этаже музея мы очутились в комнате, погруженной в темноту, где на стенах и на потолке переливались, меняя форму и цвет, причудливые световые формы, на которые завороженно взирал Ной.
– Какой он милый! – шепнул Грег Жюльену. – Ты все свое время посвящаешь ему, не так ли?
– Теперь да. Раньше я был шеф-поваром, но три года назад бросил работу, чтобы путешествовать с ним. Он очень любит природу, особенно Швеции и Норвегии. Если бы это было возможно, я переселился бы сюда, но он очень привязан к своей школе и обязательно должен ее посещать. Так что мы чередуем занятия с отдыхом, дважды в год совершаем поездки, всегда по одному и тому же маршруту, это ему нравится, и он уже неплохо здесь ориентируется.
– И всегда в составе группы?
– Первое время мы ездили вдвоем, здорово было, но потом я понял, что ему необходимо встречаться с другими людьми, я уверен, что ему это на пользу. Я зарегистрировался на туристическом форуме, и в прошлом году одна семейная пара искала себе гида для поездки в Скандинавию. Я предложил себя им в компаньоны, а потом еще две семьи к нам присоединились. И теперь мы каждый раз так поступаем.
– Давно умерла его мать? – спросила Марина, дипломатичность которой была ее слабым местом.
Жюльен потрогал свою трехдневную щетину на подбородке со смущенной улыбкой.
– Вот что странно, все почему-то убеждены, что моя жена умерла, как будто мужчина не может заниматься собственным ребенком! Она ушла от нас пять лет назад. Ною тогда было восемь.
Удивленный взгляд молодоженов заставил его пуститься в объяснения:
