Хлоя и Лили такие разные. Пусть и тролли им достанутся неодинаковые.
Когда я выходила из бутика, зазвонил телефон. Сняв перчатку, я сунула руку в карман куртки. Увидев имя на экране, я не сразу решилась ответить, но, как говорит Лили, это было временное отступление перед стремительной атакой.
– Здравствуй, Матиас.
– Привет, Анна, – елейным голосом произнес он. – У тебя все в порядке?
– Что тебе нужно?
– Мы должны найти решение. Я не хочу воевать с тобой, а действую ради блага своих дочерей.
Я сделала паузу, чтобы немного успокоиться.
– Слушай, Матиас, у меня нет желания с тобой разговаривать, все это – какое-то безумие.
– При чем тут безумие, просто я, как отец, беспокоюсь за них.
Мне хотелось рычать. Я глубоко вдохнула.
– Ты ведь знаешь, – продолжил он, – если ты позволишь мне вернуться, ничего этого делать не придется.
– Ты мне противен! Да и на девочек тебе наплевать, ты думаешь только о себе. Семь лет, черт побери! Ты что, не в состоянии двигаться дальше?
Он долго молчал. Я перестала ходить туда-сюда и переложила телефон в другую руку. Она дрожала. Когда он снова заговорил, голос его звучал куда тверже.
– Как хочешь. Я позвоню своему адвокату и скажу, чтобы он запустил процедуру. Даже не сомневайся в своем проигрыше. У меня найдутся и средства, и весомые аргументы, чтобы доказать, что из нас двоих я – лучший родитель. Потом я позвоню девочкам и открою им правду, что вот уже семь лет ты вынуждаешь меня им лгать. Как, думаешь, они это воспримут, моя дорогая? Как они отреагируют, узнав, что, если бы не ты, они виделись бы со своим отцом гораздо чаще?
Я сглотнула слюну, обжегшую мне горло. Стоило мне представить, как он произносит эти слова, поджимая губы, и меня сразу затошнило. Я слышала его неровное дыхание, он ждал моей реакции, моего страха.
– Как пожелаешь, Матиас, – ответила я в конце концов, пытаясь контролировать голос, чтобы он не дрожал. – Но если ты намерен открыть правду, я тоже буду вынуждена ее открыть.
Лили
27 мая
О, Марсель, если бы только знал! Никогда не догадаешься, что я сегодня видела, я с такой силой сжала руку, чтобы убедиться, что не сплю, что у меня чуть вена не лопнула. Но все это ерунда, ведь теперь я могу умереть спокойно, потому что Я ВИДЕЛА КИТОВ!!!
Ну, вот я тебе и сказала, но, честно говоря, я ждала, что ты подпрыгнешь от радости!
Ладно, давай по порядку. Прошлым вечером, когда я читала Ною сказку (норвежскую, так что я сама не больно-то ее поняла), я услышала, как его отец объяснял Франсуа и Франсуазе, что нужно делать, чтобы увидеть настоящих китов. Мое внимание мгновенно переключилось, я все запомнила, а потом передала в подробностях маме, которая, увы, испортила мне весь кайф. Коротко передаю суть: удовольствие это очевидно слишком дорого стоит, а мы очень бедны, что тоже очевидно. И одно плохо сочетается с другим. Однако и речи не могло идти о том, чтобы упустить такой случай – возможно, это единственный шанс в моей жизни приблизиться к китам, не могу же я искать с ними встречи на тулузских улицах. Да и вряд ли, даже если они там окажутся, они будут в хорошей форме.
Знал бы ты, как я умоляла маму, как я танцевала брачный танец, подобно птице, я даже предлагала продать свои мизинцы за деньги (кстати, какова их роль, я так и не поняла). После этого мама поняла, насколько я действительно этого хочу, и согласилась. Позже она поинтересовалась, правда ли, что я настаиваю на обезболивании при этой операции. Она была так серьезна, что мне вдруг стало совсем не смешно.
Мы пересекли Лофотенский архипелаг на микроавтобусе до города Анденеса; дорога была очень красивой, но я думала только о китах. Нам выдали некрасивые комбинезоны, которые должны были уберечь нас от холода, воды и ветра. Могу сказать точно, что, будь у Джека такой, он не умер бы на «Титанике», но не уверена, что подцепил бы Розу. Мы сели в небольшую лодку, мама сказала, что это «зодиак»
[62], я это запомнила, потому что сразу же задалась вопросом, почему ее так назвали? Вероятно, тот, кто ее изобрел, любил изучать свой гороскоп. Нас было восемь пассажиров, остальные – пара англичан с тремя подростками, думаю, это из-за них Хлоя чуть не рычала, когда напяливала свой комбинезон.
Я и так подозревала, что у меня начнется морская болезнь, достаточно вспомнить, как меня чуть не стошнило из-за плохого вождения мамы, но все оказалось еще хуже, чем я думала. Море было сплошь покрыто множеством барашков, а это как с оценками – лучше уж одна, но повыше, чем множество низких. Дул очень холодный ветер, вдалеке виднелись заснеженные вершины гор, неплохо было бы этим норвежцам намекнуть, что, между прочим, скоро лето. Через некоторое время наш Магнус
[63] остановил лодку, а на водной глади появилось несколько черных плавников, которые двигались одновременно, видимо, это были полудельфины-полукиты
[64], странное ощущение, будто ты присутствуешь на киносъемке. Мы довольно долго следили за ними, но ничего не разглядели, кроме спин, остальное они показывать не собирались. После этого Магнус получил сообщение, и мы отправились дальше, меня снова стошнило, мама погладила меня по спине и настояла, чтобы я взяла жвачку.
Марсель, ты готов? Сейчас я расскажу тебе о ВСТРЕЧЕ. Я его увидела еще до того, как лодка остановилась. Он выбросил струю воды, во всяком случае, многие люди считают, что это вода, но я видела столько документальных фильмов о китах и знаю, что на самом деле струя состоит из газа и водяного пара. Это было волшебно, великолепно, просто фантастика, не хватит слов, чтобы описать. Это было – все, что я могу сказать.
Мы видели только его спину, он почти стоял на месте, и мы находились лишь в нескольких метрах от него, мне безумно хотелось спрыгнуть с лодки и поплавать рядом с ним, но мама стала возражать, она сказала, что вода еще холоднее, чем воздух. Кит медленно скользил и вдруг неожиданно нырнул, и его хвост показался над водой на несколько секунд. Эти несколько секунд были самыми прекрасными в моей жизни, Марсель, я чуть не заплакала от восторга, только представь!
Потом мы увидели еще одного и третьего, когда уже возвращались. Клянусь, они все еще в моей голове, и я надеюсь, что они там останутся навсегда. В любом случае они слишком велики, чтобы вылезти через мои уши.
Я сказала маме, что, когда вырасту, буду работать с китами. Она засмеялась. Не знаю, в каком возрасте люди расстаются со своими детскими мечтами, но я надеюсь, что такого со мной не произойдет.
Сейчас я должна тебя оставить, нужно рассказать об этом Ною.
