Конечно, я немного побаивалась. Для того, кто постоянно страдал от чувства одиночества, оказаться на другом конце света без единого знакомого человека – тяжелое испытание. Но я чувствовала себя готовой. Мне по-прежнему хотелось, чтобы меня любили, думаю, это чувство останется во мне всегда, но зато я уже не нуждалась в постоянном одобрении другими людьми. Мне должно хватать себя самой.
Я хочу поблагодарить всех вас, от всего сердца, за ваше присутствие рядом со мной в течение нескольких последних месяцев. Ваши слова, поддержка, комментарии мне дали очень многое. И хотя мы не знакомы лично, вы помогли мне стать взрослой. Я поняла, что нас очень много – тех, кто испытывает чувства, похожие на мои, но мне куда важнее было понять другое: даже если это и не так, то это не так уж и серьезно.
Пришла пора прощаться. Я перестаю писать о моей жизни, теперь я буду ее проживать.
Я оставлю свой блог онлайн, может, он пригодится тем, кто сейчас проходит зону турбулентности, которую принято называть подростковым возрастом.
И, кто знает, может быть, мы однажды встретимся, даже не догадываясь об этом. В Сиднее, Тулузе или в каком-нибудь другом месте.
Я всех целую.
Хлоя
Лили
25 августа
Дорогая Жозиана!
Меня зовут Лили, мне двенадцать лет. Раньше я вела дневник, который звали Марселем, но он закончился. Сначала я не хотела его заменять другим, боялась, что Марсель это плохо воспримет, но потом на полке я увидела тебя, такую одинокую, и услышала, как ты меня зовешь.
Я вас познакомила, и Марселю, кажется, ты очень понравилась.
Кстати, я назвала тебя Жозианой, потому что ты квадратная, как подбородок у Жозианы, работницы столовой в коллеже.
Ну ладно, хватит болтать, сейчас слишком ответственное время – мы на пути в аэропорт. Сестра полетит в Сидней, это в Австралии. В Интернете написано, что если измерять расстояние с высоты птичьего полета, от нас оно равно примерно 17 000 километрам. Вот я и думаю, откуда они знают, неужели давали птицам сантиметровую ленту, чтобы они измеряли? Короче, сестра моя будет очень далеко. Но я очень надеюсь, что мы с ней останемся такими же близкими, как и раньше. Пусть мы постоянно ссоримся (что вполне нормально, так как сестра часто ошибается, и права бываю я, как тут не поспорить), но все же я очень ее люблю.
Мы решили поехать в аэропорт на машине Жюльена, потому что она больше, так что мы все могли в ней уместиться. Ной сидел рядом со мной и смотрел на дорогу. В руке у него был один из моих любимых камешков, который я подарила ему сегодня утром, и с тех пор он с ним не расставался. Как же обрадовалась, когда мама нам объявила, что они с Жюльеном – пара! Мы очень часто с ними видимся по выходным, гуляем в лесу, ходим на озеро, иногда никуда не ходим, а сидим дома, и это тоже здорово! Мне бы хотелось, чтобы мы поскорее начали жить все вместе, но мама сказала, что должно пройти некоторое время, чтобы все сделать подобающим образом. Я этого не понимаю: ведь всегда есть риск все сделать и неподобающим образом, сколько бы ты времени ни выдерживал, но ничего не поделать, мама твердо стоит на своем. Ладно, постараюсь теперь воспользоваться преимуществом маленькой семьи в ожидании того, когда она станет большой. Ной мне совсем как брат, вот только почки у нас с ним не могут быть совместимы в случае необходимости. Он многому меня учит, представь себе. Раньше, когда обо мне говорили, что я не такая, как все, мне это очень не нравилось, я чувствовала себя участницей игры «найди лишнего». Но в конце концов я пришла к выводу, что хочу остаться другой, а не быть похожей на остальных. Глупо быть кем-то другим, если ты такой, какой ты есть.
Прощай, Жозиана, сейчас я тебя оставлю, я предпочитаю побыть с сестрой, пока она еще здесь.
Целую тебя.
Лили
P.S.: Я страшно мучаюсь здесь от жары. На ночь я даже открыла холодильник, чтобы было прохладнее, но мама этого не оценила, мягко говоря.
Анна
Пора садиться в самолет. Жюльен и Ной попрощались с Хлоей и удалились, чтобы оставить нас одних. Я улыбалась, хотя сердце у меня обливалось кровью.
Восемнадцать лет назад мне положили на грудь крохотное существо длиной сорок восемь сантиметров, которое моментально заняло все пространство моей жизни. В момент, когда из уст моей дочери раздался первый крик, я уже боялась того момента, когда она меня покинет. Теперь, на расстоянии метра и пятнадцати сантиметров от тех сорока восьми, это случилось. Надеюсь, мне удастся идти дальше, а не свалиться в пустоту, которую она за собой оставит.
Когда я погладила ее по щеке, мою милую малышку, она оглянулась, чтобы проверить, не увидел ли кто, что я сделала.
– Все будет просто прекрасно, моя птичка.
– Знаю, – ответила она, смахивая слезинку. – Но как же я буду скучать!
Лили бросилась в объятия сестры, крепко прижала ее к себе и тут же отскочила.
– Держи, это талисман, – прошептала она, оставляя в ее руке белый камешек. – Я подобрала его на городской парковке, чтобы ты увезла с собой частичку места, где ты живешь.
Моя малышка, переполненная любовью!
Хлоя погладила камень и положила в карман, потом показала подбородком в сторону Жюльена и Ноя.
– Они заполнят собой мое отсутствие, и все будет хорошо!
– Никто не восполнит твоего отсутствия, Хлоя.
– Скажешь тоже! За целый год ты наверняка успела к нему здорово привязаться, – со смехом произнесла она.
Жюльен смотрел на меня издалека и казался взволнованным. Он-то знал, как мне сейчас горько.
Мне вспомнилось, как мы с Жюльеном официально объявили детям, что стали парой. Девчонки заставили меня повторить это трижды. Они думали, что мы пошутили. Когда дочери мысленно стали «отматывать фильм» назад, каждый раз, когда в нем содержалась «подсказка», они громко вскрикивали. Но стоило пройти первому удивлению, как они тут же стали нас заверять, что давно догадывались, но не говорили, чтобы ничего не испортить.
«Заканчивается посадка на рейс 1024 авиакомпании «Эйр Франс» до Сингапура. Пассажиров просят немедленно пройти на посадку к выходу номер 17».
Хлоя пристально посмотрела на меня, и я прочла в ее взгляде одновременно и страх, и решимость. Она бросилась мне на шею и обняла меня, сколько у нее хватило сил. Тут же обеих нас обвили маленькие ручки Лили, и несколько секунд мы оставались на месте, словно заряжая друг друга своей любовью.
– Я горжусь, что ты стала такой, моя старшенькая…
– Все благодаря тебе, мама.
Медленно она высвободилась из наших объятий, вытерла выступившие слезы и стала удаляться, вложив мне в руку маленькую фотографию. Я долго провожала дочь глазами, пока ее фигурка окончательно не растворилась в толпе, и только тогда посмотрела на снимок.
