– Там еще осталось, – сказала Мириам.
– Не могу, – Мартин, с трудом подойдя к стулу, свалился на него. По крайней мере, он больше не ползал.
Мириам проволокла тело через комнату и присела на ступеньки. Разложив тело на коленях, она нагнулась и высосала все до капли, пока не осталась лишь сухая кожа, натянутая на кости.
– В каком-нибудь чане найдется кислота?
Мартин покачал головой.
– С сыромятней покончено. Жаль. Человеческие останки раньше можно было просто растворить.
– Чем ты занимаешься?
Мартин взглянул на нее.
– Мириам... это ты?
– Да, Мартин.
– Я не ел целый год.
Она открыла было рот, но ничего не сказала – не смогла Да, ей было известно, что иногда Властителям приходилось голодать по полгода, даже больше... но как он сумел пережить такое? Как ему удалось остаться в живых?
– Мартин...
– Я молил о смерти, много раз. Но она не наступала. – Он усмехнулся. – Я превращался в одного из тех... ну, твоих подопечных.
Мартин говорил о том, что происходит с ее любовниками из числа людей после того, как кровь Мириам, текущая в их венах, перестает сохранять молодость.
Ничего подобного. Ты бы в конце концов умер.
– Не сомневаюсь.
На нее смотрели глаза, бездонные, как черные омуты. Мартин был старше ее на тысячи лет.
– Мы все приближаемся к концу, Мириам.
– Не может быть!
Он медленно кивнул, словно соглашаясь, но на самом деле, просто не желая противоречить ей.
– Вскоре люди хватятся пропавшего, и поиски обязательно приведут их сюда.
– Почему сюда? Здесь всегда было безопасно...
– Здание принадлежит муниципалитету Парижа. В следующем году здесь собираются устроить музей гобеленов. – Он безнадежно махнул рукой выражая этим жестом и свое поражение, и огромную печаль. – Весь этот мусор уберут.
– Мартин, ведь еще несколько лет назад ты был в полном порядке.
Лицо, теперь отдаленно напоминавшее прежнего изысканного узкогубого красавца, сморщилось в улыбке-гримасе.
– Во время войны бойцы Сопротивления устроили секретный штаб в каменоломне Данфер-Рошеро. Они обнаружили нас в старом лабиринте.
Он имел в виду традиционное укрытие парижских вампиров – катакомбы, прорытые под городом, из которых добывали камень со времен Римской империи.
– Но... как?
– С помощью звука! У них есть такие маленькие жестянки, набитые черным углем...
– Микрофоны.
– Да, эти штуковины. Они рассовали их повсюду и слушали с их помощью наши голоса.
– Но они не улавливают нашу речь.
– Говорить на прайме – такая морока, не правда ли? Столько слов нужно произнести, чтобы передать простейшее сообщение. – Он покачал головой. – Мы говорили на французском, то есть на среднем тональном регистре.
– А сейчас ты говоришь на прайме.
– Разве? Да, в самом деле... В общем, поначалу они ничего не предпринимали, слишком их это все озадачило. Но ты знаешь французов – осторожное и терпеливое племя. Они не отмахнулись от странных рассказов, собранных Сопротивлением, о банде дикарейиз катакомб. Они непрерывно вели наблюдения, ходили по катакомбам и взывали: «Выходите, выходите, мы хотим помочь вам». А затем один дурак, Эмеус...
– Мы вместе выросли. Он из банды, что орудовала в Фивах – я, Сотис, сын Аммы, Тайна, сын Тотена. Как было весело!
– Тотен сейчас называет себя мсье Гамон. Он здесь. Остальных давно развеял ветер. Тайна жил в Шанхае под именем мистера Ли.
Его тоже нет в живых, подумала Мириам, но вслух ничего не сказала.
– Эмеус сожрал одного из них. И до сих пор нет конца тому аду, что последовал за столь необдуманным поступком.
– Какова степень их осведомленности?
– Я не знаю, что им известно. Знаю одно: в последние годы я не мог спокойно охотиться. – Он бросил на нее взгляд, который она до сих пор не замечала ни у одного Властителя, – взгляд, полный отчаяния, и Мириам почувствовала себя очень неуютно, оттого что в глазах ее соплеменника промелькнула слабость, свойственная лишь человеку.
– Как-то я выбрал очень хороший экземпляр. И запах отличный, и цвет кожи – все говорило о том, что добыча первоклассная. Я заманил ее в... э-э... такое тесное укромное место, туалет, кажется. Поев, я сложил остатки в маленький чемоданчик, который ношу с собой, – и вдруг налетела полиция! Бежали со всех сторон. Съезжались на авто. Выпрыгивали из всех дверей. Устроили нечто невообразимое. Мне удалось скрыться только потому, что я перепрыгнул через стену, а затем ушел по канализации.
Мириам достала пачку сигарет, закурила. Внезапно она почувствовала огромную усталость. Она подозревала, что история Мартина еще не закончена, и ей хотелось дослушать до конца.
– Продолжай, Мартин.
– Ты такая красивая.
Мириам невольно подумала: «Не хочу носить ребенка от такого слабака. Мне нужен сильный Властитель».
– Так что случилось дальше?
– Меня поймали.
Она молчала, потрясенная.
– Меня исследовали, Мириам! Осматривали челюсти, взвешивали, брали образцы жидкости!
– Но ты ведь убежал от них?
– Они хотели, чтобы я поверил в это. Все было обставлено более чем глупо – незапертые двери и тому подобное. Меня просто отпустили.
Мириам бросило в жар: значит, находиться в этом доме опасно.
– А дальше?
– Я выжидал несколько месяцев, несколько лунных циклов. Затем нашел полудохлого бродягу, обитавшего под мостом где-то за чертой города. Не успел я вскрыть ему вену, как они тут как тут: прыгают с моста мне прямо на голову, подъезжают на автомобилях... Еле ноги унес.
– Но ты, наверное, был ужасно голоден.
– Через несколько дней я предпринял новую попытку. На этот раз перенес охоту в район, где живут цветные, выбрал особь – только что закончился сеанс, и маленькое стадо покидало кинотеатр.
– Они появились вновь.
– Десятки! Со всех сторон!.. С тех пор так и сижу в этих стенах.
– Как же тебе удалось, Мартин, не есть по меньшей мере год? Это невозможно.
– "Нет ничего невозможного, когда ты должен" – девиз моей семьи. Мириам, я пил кровь мышей, крыс, бродячих котов. Я съел всех мух до последней, что летают в воздухе!
Не удивительно, что от него исходит такое зловоние. Властители не могут питаться такой кровью, иначе жизнь в них будет едва теплиться. Мириам тихо вздохнула. В свое время Мартин принадлежал к числу лучших любовников. Она помнила, как Суль выглядел пару веков назад: парчовый камзол, напудренный парик, в руках трость с золотым набалдашником. Он заигрывал с герцогинями, играл в карты за королевским столом. Среди соплеменников Мартин считался знатоком людского этикета.
