– Будь осторожна, Эви, никому не доверяй. Если твои слова насчет того, что миледи любит себя, дойдут до ее ушей, ты будешь уволена. Дружи со слугами, они – твоя единственная семья, пока ты здесь, но держи свое мнение при себе, иначе тебе не попасть туда, куда ты хочешь.
Она не смотрела на Эви, но голос ее звучал серьезно – намного серьезнее, чем Эви до сих пор приходилось слышать.
– Куда же я хочу попасть? – услышала она собственный вопрос. Эви потянулась за шалью. Могла ли миссис Мур узнать, что Эви использует Брамптонов в собственных целях?
– Ну, например, это может быть что-нибудь типа «Клэриджа», – устало ответила миссис Мур. – Видишь, как быстро доходят сведения.
Она с ласковой улыбкой посмотрела на Эви.
Эви обежала вокруг стола и крепко обняла ее, ожидая, что от нее отмахнутся. Но нет, повариха закивала головой и похлопала ее по руке.
– Будешь ты в «Клэридже», я не сомневаюсь, но тебе надо кое-чему научиться. Я не о кулинарии, солнышко. Но сейчас ты сходи за кроликами и покажи Милли, как снять с них шкуру. Нам придется серьезно заняться ее обучением. Миссис Фредерикс, видно, питалась бог знает как, потому что в этой девице я не замечаю никакого умения готовить. Или это она нарочно? Я помню, ты предупреждала меня, что она и в школе была такая. Когда она только пришла сюда и я поговорила с ней, я думала, мне виднее. Ну ладно, может, она еще поумнеет и решит открыть собственный отель. Чего только в жизни не бывает!
Эви поморщилась. Миссис Мур рассмеялась.
– Вот что я тебе скажу, Эви. Если бы у меня были деньги, я, наверно, остановилась бы в твоем отеле, но…
Эви с силой прижала ее к себе.
– Вам никогда не придется платить.
Миссис Мур ласково рассмеялась.
– Тогда быстро за кроликами к юному Саймону.
Эви заколебалась.
Миссис Мур понизила голос:
– Не забывай об осторожности. По-моему, здесь даже у овощей есть уши. И имей в виду: «гулять» здесь никому не разрешается.
Голос ее звучал мягко.
Эви кивнула:
«Спасибо. Я запомнила».
В коридоре суетились занятые своими обязанностями слуги. Вернулась Милли с подносом, заставленным мисками, который она отнесла сразу в моечную. Эви, перекрикивая звяканье тарелок, сваленных в алюминиевые мойки, позвала:
– Милли, после того как сходишь за тазом, не забудь в этот раз бросить обрезки в ведро для свиней, а потом приди, пожалуйста, помочь миссис Мур, хорошо? Я пошла за кроликами, и когда я вернусь, я покажу тебе, как их обдирать.
Эви направилась к двери. Ей не терпелось встретиться с Саймоном, хотя она помнила, что должна скрывать свои чувства. Ей следует быть осторожной, очень осторожной.
Миссис Мур крикнула ей вслед:
– Не забудь подать остатки с их вчерашнего ужина слугам на ланч, как обычно. По-моему, должно хватить, но если будет мало, есть еще окорок с фермы.
Эви кивнула.
– Я приготовлю бекон и тушеную курицу с пампушками и собираюсь замесить тесто для пирогов с кроликом.
– Умница. – Миссис Мур поспешила в кладовую. – Мы поедим здесь, и миссис Грин придется с этим смириться. Она думает, если мы остаемся на ланч на кухне, то съедим больше. Курица безмозглая, не понимает, что мы тут целый день можем пузо себе набивать, если нам захочется.
Она обернулась и подмигнула Эви: именно этим они частенько и занимались.
Эви засмеялась и побежала по коридору. Выйдя во двор, она прошла мимо гаражей, торопливо обогнула сарай, где хранился уголь, проскользнула за навес с садовыми инструментами и направилась в южном направлении по вымощенной кирпичом дорожке вдоль стены, окружавшей сад. Вдали виднелся домик младших садовников, заросший глицинией. Миссис Мур сказала, что скоро здесь все будет в цвету.
До сих пор ей удавалось увидеть Саймона только мимоходом, когда он приносил овощи или цветы, но всегда она видела на его лице улыбку, всегда он искал ее глазами. Она не сомневалась в нем. Эви бросилась бежать по дорожке. Здесь, в тени высокой стены, было заметно холоднее, и она запыхалась. Стена заканчивалась кирпичным строением. Она перешла на шаг, заставляя себя успокоиться. Может быть, кроликов ловил вовсе не Саймон, а, например, Олф или Берни. И, дойдя до дверей, уже беззаботным тоном она произнесла:
– Привет.
В дверях показался Саймон, держа в руке нанизанных на веревку четырех кроликов с остекленевшими глазами. Но какие же ярко-голубые у него глаза, и волосы все такие же рыжие. И никогда еще она не видела, чтобы он так широко улыбался.
– Неужто это наша Эви? А я думал, это опять Энни или Милли. Ты что же, избегаешь меня? Почему ты всегда отправляешь их за травами? Все эти милые дамочки – просто болтушки и больше ничего.
Она остановилась в ярде от него.
– Я никого не отправляю, это миссис Мур решает, кто пойдет. Иначе не успеешь оглянуться, как они уже улизнули. Им любой повод годится, только бы не работать.
Он рассмеялся и сказал едва слышным голосом:
– Тогда улизни ты, и пошустрее, а то мы с тобой так и не поговорим, и я не передам Джеку то, что ему, может быть, нужно знать.
Она больше не улыбалась. Так, значит, он просто хочет передавать сообщения.
Высоко подняв голову, она проскользнула мимо него внутрь и негромко сказала:
– Я не слышала ничего такого, что могло бы помочь ему. Брамптон приедет только к ланчу. Я сделаю что смогу, но не очень вижу, как мне удастся услышать что-то полезное. Мы же отделены от них. Все, что мне известно, – это что мистер Оберон здесь.
Она протянула руку за кроликами. Он сделал шаг назад.
– Я пойду с тобой и отнесу их. Тащить кроликов – не занятие для леди.
На кроличьих мордах виднелись струйки запекшейся крови.
Он и другим девушкам, наверно, говорил это. Она пошла по тропе, оглянувшись на него через плечо.
– Я не дама, я повариха.
Смеха больше не слышалось в ее голосе, невесело было и на сердце.
Он бросился за ней и схватил за руку до того, как они обогнули угол здания.
– Послушай меня, Эви Форбс.
Он не отпускал ее, и она остановилась. Оба огляделись по сторонам. Никого не было видно, и ни звука не доносилось с другой стороны стены, окружавшей сад.
– Так что вот, Эви Энстон, ты такая же леди, как любая из них.
Он сжал ее руку, поднимая к губам, и поцеловал. Губы у него были мягкие и теплые.
– Я когда-то дергал тебя за косички и по-прежнему хочу играть с тобой в салки. Ты мне очень нравишься, Эви Энстон. Правда, очень-очень нравишься.
Он широко улыбался, но Эви-то… Уж она точно улыбалась шире.
