– Спасибо, Эви.
Мистер Оберон задержался, потом улыбнулся и негромко сказал:
– Да, спасибо. Кексы все так же великолепны, Эви. Вы добились больших успехов в кулинарии. Завтра мы не придем к чаю, у нас будут гости, так что вы сможете отдохнуть от нашего общества.
Они ушли, а Эви стало так душно, как будто они забрали с собой весь воздух. Значит, он знал про выпечку. А вдруг миссис Грин услышала? Откуда же он узнал? Послышался бой кухонных часов – наступило время готовить чай для прислуги наверху. Она позвала Милли, но ответа не было. Эви подошла к черной лестнице.
– Милли, нужно отнести подносы с чаем наверх.
Опять нет ответа. Где эта девчонка? Эви поднялась по ступенькам наверх и там, во дворе, увидела ее с сигаретой в тени гаража. Эви махнула ей:
– Давай, время идет. К тому же Лен не разрешает курить около автомобилей. Ты же знаешь.
Милли глубоко затянулась. Кончик сигареты ярко вспыхнул. Она затоптала ее носком ботинка и повернулась, чтобы уйти. Эви крикнула:
– Не оставляй окурков на земле, бога ради, сколько раз тебе говорить?
Милли пожала плечами, плотнее завернулась в шаль и только тогда подобрала окурок.
– Не забудь помыть руки, прежде чем браться за подносы, – напомнила ей Эви. Стремительно сбежав по ступенькам вниз, она взяла чай миссис Мур и направилась в комнату поварихи. Когда она постучала, в ответ раздалось:
– Заходи, красавица.
Щеки миссис Мур раскраснелись, под креслом валялась бутылка из-под джина. Ступни, щиколотки и колени поварихи настолько распухли, что бывали дни, когда она с трудом могла ходить. По всей видимости, она испытывала сильнейшую боль. Эви поставила чай на столик. Глаза у миссис Мур слезились, и она проговорила:
– Садись, Эви. У нас есть еще несколько секунд, перед тем как погрузиться в суету.
Эви села напротив. В камине горел огонь. Почему бы и нет, если хозяин дома – владелец двух угольных шахт. Она уставилась на огонь. Скоро Пасха. Вернутся ли шахтеры на работу? Как ее вымотало все, что происходило теперь вокруг.
Миссис Мур отхлебнула чай.
– Не могу я дальше работать, Эви. Видишь, что у меня с руками и ногами? Как я буду дальше работать?
Она несильно потирала одну руку о другую, как будто мыла их.
Эви резко выпрямилась и мягко взяла повариху за руки.
– Вы сможете продолжать. Я много раз говорила. Я так рада, что могу готовить еду, когда вы рядом, и помогаете, когда можете. Не можете вы оставить меня одну с Милли.
Обе засмеялись. Эви продолжала:
– Все отлично шло, и дальше так будет. Вы моя учительница, вы нужны мне и всем нам.
Миссис Мур покачала головой.
– Однажды миссис Грин заметит. Или мистер Харви. Они обязаны будут доложить миледи, а та спит и видит, чтобы заменить меня тобой. Это же намного дешевле. И что тогда будет со мной?
Голос ее срывался.
Эви опустилась на колени и гладила ей руки.
– Ничего они не заметят. С какой стати? А вы сами знаете, ревматизм то усиливается, то ослабевает. Скоро снова наступит улучшение. Мы не успеем оглянуться, как наступит лето.
Миссис Мур перебила ее:
– Это несправедливо. Ты работаешь, а я получаю деньги, и ты не позволяешь мне делиться с тобой. К мисс Мэнтон я не могу вернуться, у нее теперь есть Салли. Меня ждет работный дом.
Голос окончательно изменил ей.
Эви встала и подошла к ней. В дверь постучала Милли.
– Эви, пора начинать.
– Милли, начни готовить суп, пожалуйста. Белый суп. Рецепт в моей поваренной книге.
– Но я не уверена, что у меня получится.
Эви шепотом сказала:
– Однажды я кину ее в кастрюлю и отделаюсь от нее раз и навсегда.
Миссис Мур засмеялась, но смех ее был больше похож на рыдания. Эви громко произнесла:
– Мы сейчас обсуждаем прием по случаю помолвки леди Вероники. Прочитай пока рецепт, мы скоро придем.
А миссис Мур она сказала:
– Ну как вы можете оставить меня с ней? Это слишком жестоко, вы сами видите. И вы продолжаете учить меня. Вы очень мне нужны. А скоро у нас будет своя гостиница. Мы продолжаем откладывать деньги, и я, и моя семья, и хотя из-за забастовки придется немного потратить, все равно мы уже совсем скоро накопим достаточно. Я рассчитываю, что уже в 1914 году мы начнем свое дело, но, если это произойдет в 1915-м, конец света не наступит. К тому времени все уляжется. Сейчас-то вокруг сплошные волнения и неразбериха. В любом случае вы будете с нами, так что, пожалуйста, больше я не хочу слышать всякую чепуху.
Она слегка встряхнула повариху.
– Пойдемте, у нас еще много работы.
Миссис Мур подняла взгляд на Эви, и в глазах ее зажглось любопытство.
– А леди Вероника упоминала за чаем досточтимого капитана Уильямса или говорила о предстоящем бракосочетании? Смущенной невестой-то ее не назовешь, правда?
Повариха попыталась подняться с кресла, и Эви бросилась ей помогать, одновременно качая головой.
– Нет, ничего такого не говорилось. Я думаю, они поженятся в Лондоне, но мне интересно, мы будем печь торт? Если да, то придется сделать вам на руки холодный компресс, потому что только вы умеете украшать его. А я буду внимательно смотреть, как вы это делаете. Свадебный торт мне обязательно надо научиться делать.
Они пошли вместе к двери.
– Я только вернусь за чашкой. И куда мне спрятать джин? Что, если Милли явится?
Миссис Мур добралась до двери, ничего не отвечая, и только уже в коридоре она пробормотала:
– Лучше бы бросить эту привычку, как ты думаешь, дружочек?
Они вместе добрели до кухни и с удовольствием окунулись в тепло и свет. Когда Эви увидела, что Милли абсолютно ничего не сделала, чтобы начать готовить суп, она тихо сказала:
– Ну да, возможно, вам точно лучше бросить. И уж точно кому-то лучше начать.
Обе негромко засмеялись и, разложив все необходимое на столе, принялись тем не менее в очередной раз показывать Милли, как готовить белый суп, только будет ли она, наконец, слушать?
После обеда Эви выскользнула во двор, чтобы встретиться с Саймоном, который ждал ее за углом склада. Увидев ее, он крепко прижал ее к себе, целуя в шею, волосы, губы. Какое счастье чувствовать, как сливаются их тела, и ей хотелось большего. Только она не знала чего. Никто, даже мама, не рассказывала ей, что происходит потом. Огромная луна заливала светом дорожку, и они шли по ней, его рука лежала на ее талии. Они не говорили, в этом не было надобности. Они были как одно существо, и она любила его. Как жаль, что это не они женятся, а леди Вероника. И если бы это произошло, она не только всем рассказывала об этом, но взмыла бы в воздух от радости и долетела до самой Луны.
