* * *
Торжественный прием по случаю помолвки леди Вероники состоялся двумя неделями позже, в начале апреля, в те дни, когда все шахтеры Дурхэма вернулись на работу. Забастовка провалилась. Им придется согласиться с решением владельцев шахт: платить им будут по минимальной ставке. Родители досточтимого капитана Уильямса проживали недалеко от Камбрии, в доме, похожем на замок, так миссис Грин сказала миссис Мур, и, по ее мнению, они ничего не понимают в шахтах.
– Лорд Уильямс – виконт, это старинный род, не как лорд Брамптон. Они не такие богатые, как Брамптоны, но таковых сейчас вообще мало найдется. Старые деньги – маленькие деньги в наши дни. Новые деньги крупные да грязные. Капитан – старший среди детей, так что он унаследует все, что есть, и леди Вероника войдет в семью с длинной родословной. Леди Брамптон ликует.
На кухне, однако, было не до ликования. Все они были слишком заняты, и так продолжалось всю неделю, да еще этот диетический стол. Миссис Мур сосредоточилась на изготовлении праздничного торта, старательно украшая его распухшими пальцами. Накануне приема торт был готов и красовался в кладовой во всем своем великолепии. В субботу миссис Мур, восседая на табуретке, раздавала направо и налево инструкции, а весь кухонный персонал хватался то за одно, то за другое. Кухня гудела: громыхали сковороды, один за другим прибывали поставщики продуктов из кооперативной лавки и с домашней фермы, не говоря о море цветов, доставляемых из сада.
Они вкалывали с пяти утра до ланча, причем миссис Мур подгоняла всех нещадно, хотя, когда речь шла о Милли, это было впустую. Девушка исчезала с неизменной регулярностью, и ее постоянно находили во дворе с сигаретой.
– Мне нужен время от времени перерыв, – пожаловалась она, после того как Эви позвала ее в очередной раз.
Миссис Мур заявила:
– Пинок в задницу тебе нужен, это точно, дуреха. Ты должна выполнять свою долю работы. Все должно быть справедливо. Иногда кажется, что ты работаешь хорошо, но это длится недолго. И что мне с тобой делать?
Ответа не последовало, губки надулись, но, когда миссис Мур, вздохнув, вернулась к работе, Милли произнесла:
– У меня была тяжелая жизнь, а вам все равно.
Мгновенно в кухне воцарилась тишина. Все изумленно смотрели на нее. Миссис Мур подняла скалку и медленно опустила ее на стол.
– Однажды этой скалкой я разукрашу тебе задницу, не сомневайся, ты, глупая бабенка. Здесь полно тех, у кого жизнь была намного труднее твоей, и они великолепно работают. А теперь займись своими обязанностями.
После ланча им позволили часок передохнуть. В кухне было слишком жарко, и Эви выскользнула наружу, обмахиваясь. По небу плыли облака, воздух был почти неподвижен, и это беспокоило ее, потому что для печи, чтобы она работала на полную мощность, необходим сильный ветер. В надежде увидеть Саймона она пошла по дорожке в огород, но никого не увидела. Она прошла дальше, в сторону барака, предполагая, что он может быть там. Повсюду росли первоцветы, и вот-вот покажутся мускари. Она заглянула внутрь, но Саймона не было, и она задержалась на минуту, присев на перевернутую бочку. После сырой зимы бочка заросла мхом, и только в прошлый раз, когда Эви приходила сюда, она счистила всю зеленую массу.
И почти немедленно она услышала шаги, но это не был Саймон. Шаги у него, как у тяжеловоза, пробирающегося сквозь заросли папоротника, их ни с кем не перепутаешь. Вместо Саймона в дверях показались Милли и Роджер. Милли вспыхнула, но Роджер, глянув, засмеялся.
– Какой уютный уголок для всех нас. Мечтаешь покурить тайком, а? Ну, мы с Милли прогуляемся куда-нибудь в другое место, правда?
Он повернул девушку вокруг оси, и она захихикала. Эви пыталась найти какие-нибудь слова, но единственное, что ей пришло в голову, – это предупреждение:
– Милли, не опаздывай. Мы скоро должны вернуться на кухню.
Что еще она могла сказать? Она не сторож этой девице.
Однако теперь она уже шагу не сделает из барака, потому что, если Роджер увидит, что она ушла, он мигом притащит Милли обратно и бог знает чем будет с ней заниматься в темноте и уединении. Она подождала пятнадцать минут и только тогда поднялась, чтобы уйти. Возвращаясь, она всматривалась в кусты и деревья, не зная толком, что будет делать, если увидит их там, замышляющих что-то плохое. Скорее всего убьет обоих.
Когда Эви вернулась, Милли была уже на кухне. Эви потащила ее в кладовую.
– Послушай, ты же знаешь, что он такое. Я предупредила тебя, что он обещал, что нацелится на тебя, чтобы отомстить мне. Прошу тебя, пожалуйста, не играй в его игры.
Милли вырвалась.
– Не лезь в мои дела, Эви. Если он приглашает меня погулять, это потому, что я ему нравлюсь, и ты тут ни при чем. Не все происходит только из-за тебя, знаешь. Только потому, что миссис Мур учит тебя все время, ты думаешь, что ты какая-то особая, только никакая ты не особая. Ты такая же служанка, как я.
Лицо ее перекосилось, и она закричала:
– Он мне нравится, не понимаешь, что ли? Тебе хорошо, у тебя семья, дом и друг. А что у меня?
Эви затащила ее в глубь кладовой и захлопнула дверь, чтобы никто не мог услышать.
– Да, я знаю, что мне повезло, но выбери кого-нибудь другого. Чем плох Берни, ты ему нравишься, и он отличный парень.
Милли, тряхнув головой, сложила руки на груди.
– Он всего лишь младший садовник, а Роджер – камердинер. Тебе, может быть, нравятся те, кто копается в земле, а я предпочитаю чистые ногти и виды на будущее. Я вырвусь отсюда, вот увидишь.
– Но Роджер не…
Дверь открылась, и на пороге показалась миссис Мур.
– Ну-ка, девушки, выходите отсюда. Мне не нужны ваши крики. Давайте быстро.
Она слегка наклонила голову в сторону Эви.
– Оставь, – беззвучно сказала она. – Мы ничего тут не можем сделать.
Когда она в полночь поднялась в спальню, Милли тихо лежала, не шевелясь. Эви сказала:
– Извини, Милли, что я тебя расстроила. Я просто беспокоюсь о тебе.
Ответа не последовало. Наверно, Милли уже спала.
Вероника и Оберон стояли на террасе, облокотившись на балюстраду. Вечер заканчивался. В воздухе повеяло прохладой. Они снова стали приходить сюда. По мере того как проходило время, их потеря уже не ощущалась так остро. Оберон провел руками по камню, покрытому лишайником. А Вейни чувствовала… Нет, хватит. Ну почему он думает о смерти в день помолвки Вер? Может быть, потому, что его сестра кажется ему такой несчастной?
Леди Вероника неподвижно стояла рядом, глядя вниз на регулярный сад. Освещенные ярким светом луны, отсюда, с террасы, хорошо видны были идеально подстриженные зеленые изгороди, нарциссы и тюльпаны. Она проговорила:
– Скоро распустится турецкая гвоздика, раскроются бутоны роз и мириады других цветов. Аромат цветов будет повсюду.
