Топонимические данные, а также сведения поздних источников особенно важны при локализации летописных географических названий. Здесь необходимо заметить, что для приурочения исторических географических названий ученые XIX в. в большинстве случаев пользовались способом, состоявшим из двух последовательных приемов. Их можно охарактеризовать как ориентировочный и условно-топонимический приемы. При отсутствии прямого указания на местоположение по данным источника приблизительно определялся район нахождения города и затем по карте или спискам населенных мест XIX–XX вв. находился топоним, созвучный или тождественный летописному. Условность такой методики заключалась в подразумеваемой преемственности существования летописного топонима вплоть до новейшего времени, не подтвержденной указанием промежуточных звеньев.
Еще с конца XVIII в. в отдельных случаях некоторые исследователи (например, А. Ф. Шафонский) обращали внимание на существование в искомом месте городищ и курганов, к началу же XX в. указания на них, а также и привлечение источников XIV–XVII вв. стали довольно часты (П. В. Голубовский). Однако только в советское время, благодаря широкому археологическому изучению городищ, а также разработке методики ретроспективного анализа и комплексного привлечения источников в исторической географии
[129], появилась возможность достаточно надежных локализаций летописной географической номенклатуры. Ориентировочный способ сохраняет свое значение лишь как необходимый первый этап в поиске местоположений древних населенных пунктов, урочищ и рек. Кроме этого, необходимо для населенных пунктов выявить их археологические следы, а также проследить преемственность летописного топонима по данным источников последующего времени вплоть до новейшего. Впрочем, не все названия удается локализовать надежно. По недостатку данных некоторые пункты наносятся на карты условно
[130].
Приурочение исторических географических названий является важнейшей из вспомогательных задач историко-географического исследования. Локализация сохранившихся в письменных источниках названий служит исходной точкой и основой изучения историко-географической проблематики Древнерусского государства вообще и Черниговского княжества в частности.
В интересах изложения результаты анализа локализаций более ста географических названий Черниговской земли суммированы в приложении. За этим исключением, изложение работы соответствует пути исследования, сочетая географическую (территориальную) и историческую (хронологическую) последовательность рассмотрения данных источников. Выявление и группировка фактов каждого периода истории Черниговской земли ведется по территориальному признаку: от ядра княжества — к его периферии. Исследование группы фактов в зависимости от полноты данных идет либо в исторической последовательности, либо путем ретроспективного анализа, установлением обратной связи явлений. Географический и исторический пути исследования объединяются историко-географическим обобщением по каждому из трех периодов в отдельности и по рассматриваемой теме в целом.
Глава вторая
Формирование ядра Черниговской земли и его место в процессе образования территории Древнерусского государства
Территория Черниговского княжества занимала обширные (около 220 тыс. кв. км) пространства в двух физико-географических зонах: лесостепной — на юге и юго-востоке и лесной — на севере и северо-западе. Основная часть ее располагалась в бассейне Днепра и его важнейшего притока — Десны. Восточную половину Черниговской земли занимала Среднерусская возвышенность, почти полностью входившая в пределы изучаемой территории. На ней берет свое начало одна из главных рек волжского бассейна — Ока, на южных отрогах возвышенности — истоки рек бассейна Дона.
Основные почвы в западной части изучаемой территории — песчаные и супесчаные подзолы, местами (например, в Подесенье) — дерновоподзолистые. На юго-востоке, в Посемье, — обильные типичные черноземы, большую же часть восточной половины земли занимают серые лесные почвы. Преимущественную массу лесов представляют широколиственные и сосново-широколиственные (обширные и ныне Брянские леса)
[131].
Начало освоения человеком исследуемой территории было положено в эпоху палеолита (Посемье, Подесенье). В изучаемый период здесь обитало восточнославянское древнерусское население, основным занятием которого было пашенное земледелие с сохранением важного значения охоты, рыболовства, бортничества.
Черниговская земля имеет свою историю, вместе с тем она — существенное звено в системе древнерусских земель-княжений и, чтобы выяснить процесс формирования государственной территории Черниговского княжества, необходимо выяснить связь его с процессом территориального развития Древнерусского государства. Эта связь очевидна, так как Чернигов находился в пределах политического и территориального ядра Древнерусского государства — «Русской земли». Важнейшим же в проблеме возникновения Черниговской земли является, в свою очередь, вопрос о сложении политического и территориального ядра Черниговского княжества.
Государственная территория приходит на смену родо-племенным территориям, поэтому важно выяснить их соотношение. Проблема формирования ядра Черниговской земли тесно связана с вопросом о роли северян в сложении Черниговского княжества и месте этнической северянской территории в этом княжестве.
В дореволюционной литературе под Северской землей (землей северян) традиционно подразумевалась вся территория Переяславского княжества и почти вся территория Черниговского княжества
[132]. Подобное широкое понятие Северской земли встречается и в советской историографии
[133]. Однако наблюдения Б. А. Рыбакова, подтвержденные работой И. П. Русановой «Курганы полян»
[134], показали, что значительная часть левобережья Днепра в Х–XII вв. была занята полянами. Поэтому следует рассматривать вопрос о роли как северян, так и полян в сложении изучаемой территории.
