– Том, – сказала она, – похоже, масса пытается себя прикончить! Он ведет себя как раньше, а ведь ему уже почти восемьдесят.
– Хотите знать правду, мисс Малица? – ответил Том. – Думаю в конце концов ему это удастся!
Масса Ли вернулся ближе к вечеру. Вместе с ним приехал еще один белый. Мисс Малица из кухни и Том из кузницы видели, что они не спешиваются и не идут в большой дом, чтобы освежиться и выпить – хотя все гости всегда поступали именно так. Масса со своим гостем направились к птичнику. Примерно через полчаса Том и мисс Малица увидели, что гость быстро скачет назад, один, держа под мышкой перепуганную курицу. Том вышел из кузницы и успел заметить ярость и злобу на лице всадника.
Тем вечером черные, как всегда, собрались под каштаном, и Льюис рассказал им, что случилось.
– Я услышал, как кто-то скачет, и решил, что масса хочет дать мне новую работу, а у меня и без того дел было достаточно. Поэтому я спрятался за кустами, откуда все видно и слышно.
Они долго торговались, а потом сошлись на сотне долларов за курицу, высиживающую яйца. Гость отсчитал деньги, масса пересчитал их и положил в карман. А потом они разругались, потому что гость сказал, что яйца тоже входят в сделку. А масса начал кричать как безумный! Он побежал, схватил курицу и собственной ногой растоптал все яйца! Они стали драться, а потом гость схватил курицу, вскочил на лошадь и заорал, что свернул бы массе шею, если бы он не был таким глубоким стариком!
Беспокойство черных нарастало с каждым днем. По ночам почти никто не спал. Все боялись того, что сулит им следующий день. Летом и осенью 1855 года после каждой дикой выходки массы, при каждом его отъезде и возвращении, все невольно обращали взгляды на двадцатидвухлетнего кузнеца Тома, словно ища у него поддержки. Но Том ничего не мог сделать. К ноябрю, который выдался довольно холодным, с шестидесяти пяти акров удалось собрать хороший урожай хлопка и табака. Все знали, что это можно продать за приличные деньги. В субботу на закате Матильда дождалась, когда кузницу покинет последний клиент, и поспешила к сыну. По выражению лица матери Том сразу понял, что она что-то задумала.
– Что случилось, мамми? – спросил он, заливая огонь в печи.
– Я вот что подумала, Том. Вы шестеро уже совсем взрослые. Ты не самый старший, но я твоя мамми и точно знаю, что у тебя самая разумная голова. Ты еще и кузнец, а они простые работники в поле. Похоже, тебе придется стать главой семьи, пока твоего отца нет дома… вот уже восемь месяцев… – Матильда запнулась, но потом все же добавила: – Пока он не вернется.
Том был изумлен. Всю жизнь он был самым сдержанным и незаметным в семье. Хотя и он, и его братья родились и выросли на плантации массы Ли, он никогда не был близок с ними – отчасти потому, что несколько лет провел в обучении у кузнеца, а вернулся уже взрослым мужчиной. Он жил в собственной хижине при кузнице, а братья его работали в поле. Но он мало общался с Верджилом, Эшфордом и Джорджем-младшим по другим причинам. Верджилу исполнилось уже двадцать шесть. Он все свободное время проводил на соседней плантации со своей женой Лили Сью и недавно родившимся сыном Урией. Двадцатипятилетнего Эшфорда Том всегда недолюбливал. Они старались избегать друг друга. В последнее время Эшфорд был особенно мрачен. Он хотел жениться, но масса его девушки категорически это запретил, назвав Эшфорда «спесивым ниггером». Двадцатичетырехлетний Джордж-младший стал настоящим толстяком. Он ухаживал за кухаркой с соседней плантации, вдвое его старше, и все подтрунивали над ним, что он ищет не жену, а того, кто сможет его прокормить.
Слова Матильды о том, что она видит в нем главу семьи, удивили Тома еще больше, поскольку она явно хотела, чтобы он стал их посредником в общении с массой Ли. Но Том сознательно старался свести все общение с хозяином к минимуму. С того момента, когда было куплено оборудование для кузницы, масса проникся уважением к сдержанному, работящему Тому, явно знающему свое кузнечное дело. Поток клиентов в кузницу плантации Ли не иссякал. За работу Тома они расплачивались с массой в большом доме, и каждое воскресенье хозяин выдавал Тому два доллара.
Том вообще не любил много разговаривать с кем бы то ни было. Чаще всего он был погружен в собственные мысли. Никто и не догадывался, что уже два года Том обдумывает слова отца о возможностях, открывающихся перед свободными черными на Севере. Он все чаще думал о том, что семье не следует пытаться скопить деньги, чтобы выкупить свою свободу, а нужно тщательно спланировать бегство на Север. Впрочем, от этой идеи пришлось отказаться – бабушке Киззи было уже за шестьдесят, а сестре Саре и мисс Малице, которых он тоже считал своей семьей, перевалило за семьдесят. Он чувствовал, что эти трое быстрее всех согласятся бежать, но сильно сомневался, что кто-то из них переживет столь рискованное и тяжелое испытание.
Недавно Том подумал, что потери массы на последних петушиных боях оказались гораздо больше, чем он всем говорит. Том внимательно следил за массой. Он заметил, что масса Ли с каждым днем и каждой опустошенной бутылкой становится все более вялым, осунувшимся и старым. Но самым тревожным сигналом стало то, что, по словам Льюиса, масса продал не меньше половины своих петухов, которых разводил почти полвека, тщательно подбирая и скрещивая самых лучших.
Настало Рождество. Наступил новый 1856 год. Тяжелая тоска охватила не только черных, но и всю плантацию. Ранней весной к большому доме подъехал другой всадник. Поначалу мисс Малица приняла его за очередного покупателя петухов. Но заметив, что масса встречает его совсем не так, насторожилась. Масса улыбался, говорил о пустяках. Он приказал Джорджу-младшему накормить и напоить лошадь и поставить ее в конюшню на ночь, а затем приветливо проводил гостя в дом.
Еще до того как мисс Малица начала подавать ужин в большом доме, черные собрались под каштаном, исполненные страха.
– Что это за человек?
– Я никогда его прежде не видел!
– Масса в последнее время себя так не вел.
– Что его сюда принесло?
Все с тревогой ждали появления мисс Малицы.
– При мне они ни о чем таком не говорили, – сказала она. – Наверное, все дело в старой миссис. Но все равно, мне не нравится, как выглядит этот тип! Я много таких видела – глазки бегают, а сам притворяется!
Черные пристально следили за окнами большого дома. По движению ламп стало ясно, что миссис Ли покинула мужчин в гостиной и поднялась к себе в спальню. Лампа в гостиной все еще горела, когда последние черные сдались и разошлись по хижинам, страшась утра.
Матильда отозвала кузнеца Тома в сторону еще до завтрака.
– Том, у меня не было времени вечером поговорить с тобой наедине, да и пугать всех до смерти не хотелось. Но Малица слышала, что массе нужно платить по закладным на дом, а она отлично знает, что у них нет ни пенни! Я нутром чую, что этот белый – торговец ниггерами!
– Я тоже, – просто ответил Том и замолчал. – Мамми, может быть, у другого массы нам будет лучше? Конечно, если мы сможем остаться вместе – вот что меня тревожит больше всего.
