– Заткнись! – взорвался Эшфорд. – Ты всегда хотел стать любимчиком у массы!
Том напрягся, но сделал вид, что не обратил внимания на слова Эшфорда. Верджил же поднялся и ткнул в брата натруженным, мозолистым пальцем:
– Парень, скажу тебе откровенно, не стоит нарываться! Потому что ты напросишься на серьезные неприятности! Если бы это было мое дело, то кого-то из нас здесь уже не было бы!
– Тихо! Оба прекратили немедленно! – пригрозила Матильда.
Она сурово посмотрела на обоих сыновей, потом прямо на Эшфорда, а потом перевела взгляд на Тома, ожидая, что он поможет ей разрешить возникшую напряженность.
– Том, я много раз видела, как вы разговаривали с массой Мюрреем, пока ты устраивал кузницу. Что думаешь?
Том ответил медленно и серьезно:
– Я тоже думаю, что здесь нам будет лучше. Но все зависит от того, как мы сами себя поведем. Я тоже не считаю массу Мюррея злым. Согласен с Верджилом: у него нет опыта в сельском хозяйстве, и он боится доверять нам. Более того, он боится, что мы примем его за простака, поэтому-то и старается казаться более суровым, чем является на самом деле. Отсюда и разговоры про надсмотрщика. – Том помолчал. – Похоже, мамми наладила общение с миссис. Нам же нужно показать массе, что ему лучше будет положиться на нас.
Все одобрительно загудели. В голосе Матильды прозвучала радость от более-менее радужных перспектив на будущее.
– Что ж, тогда давайте работать. Нам нужно убедить массу Мюррея купить Лили Сью и маленького Урию. С нашим паппи мы ничего не можем сделать – нужно просто ждать. Когда-нибудь он появится.
Младшая Мэри хихикнула:
– В развевающемся зеленом шарфе и черном котелке!
– Именно. – Матильда улыбнулась дочери и продолжила: – Да, я еще не сказала про бабушку, Сару и Малицу. Миссис Мюррей пообещала мне помочь с этим. Я рассказала ей, как мы страдали из-за того, что нам пришлось покинуть их. Господи! Миссис плакала так же, как я! Она сказала, что не сумеет уговорить массу Мюррея купить трех совсем старых женщин, но твердо пообещала, что упросит мужа позволить Тому брать заказы – и вам, мальчики, тоже. Так что все должны помнить, что мы работаем не просто на другого массу – мы трудимся, чтобы снова объединить нашу семью.
Вот так семья встречала весну 1856 года. Матильда завоевала доверие и симпатию миссис и массы Мюррей. Они почувствовали и оценили ее преданность и искренность, прекрасную готовку и великолепные качества домохозяйки. Масса заметил, как Верджил подстегивает братьев и сестер и управляет ими на табачных полях. Он видел, что Том привел плантацию в идеальное состояние. Масса оценил мастерство молодого кузнеца. Том починил практически всю домашнюю утварь, превратил старый, ржавый металлолом в прекрасные орудия труда, функциональные и декоративные предметы домашнего обихода.
Почти каждое воскресенье, если только Мюрреи не отправлялись куда-то сами, к ним в гости приезжали соседи и старые друзья из Берлингтона, Грэма, Хоу-Ривера, Мебейна и других соседних городков. Показывая гостям большой дом и двор, Мюрреи всегда с гордостью демонстрировали образцы работ Тома. И не-многие гости удерживались, чтобы не попросить у массы позволения заказать что-то у Тома для них. Масса Мюррей всегда соглашался. Постепенно изделия Тома распространились по всему округу Аламанс. О нем пошла хорошая молва, и миссис Мюррей не пришлось просить мужа найти для него дополнительную работу. Вскоре в кузницу потянулись рабы, молодые и старые. Они приезжали на мулах или приходили пешком и приносили сломанные орудия и другие предметы, чтобы Том их починил. Некоторые белые рисовали декоративные предметы, которые хотели бы иметь дома. Иногда клиенты просили, чтобы масса Мюррей выписал Тому подорожную, и тогда кузнец отправлялся на муле на соседние плантации и в другие города, чтобы починить или сделать что-то на месте. К 1857 году Том уже работал от рассвета до заката каждый день, кроме воскресенья. Теперь он делал столько же, сколько и его учитель, мистер Исайя, а то и больше. Клиенты платили массе Мюррею в большом доме или в церкви. За одну подкову для лошади, мула или быка он получал четырнадцать центов, тридцать семь центов за новый обод для повозки, восемнадцать центов за починку сломанных вил и шесть центов за заточку мотыги. Цены за декоративные изделия по личному заказу оговаривались отдельно. Пять долларов масса Мюррей получил за починку красивых кованых ворот, украшенных дубовыми листьями. Каждое воскресенье масса Мюррей отдавал Тому по десять центов с каждого заработанного им доллара. Поблагодарив массу, Том отдавал деньги Матильде, а она прятала их в стеклянную банку и закапывала в таком месте, о котором знали только они вдвоем.
Работа в поле заканчивалась по субботам после обеда. Киззи-младшая и Мэри, которым исполнилось девятнадцать и семнадцать лет, быстро мылись, туго заплетали короткие непокорные косички и до блеска натирали свои мордашки воском. Потом они натягивали свои лучшие, тщательно отглаженные и накрахмаленные платьица и появлялись у кузницы. Одна несла кувшин с водой или лимонадом, а другая флягу из тыквы. Когда брат утолял жажду, они гостеприимно предлагали воду рабам, которых хозяева присылали к Тому за заказами, которые он обещал выполнить к выходным. Том со смущением видел, что особое внимание сестры всегда уделяют самым симпатичным и молодым мужчинам. И его не удивило, когда в один из субботних вечеров он услышал, как Матильда резко выговаривает дочерям:
– Я не слепая! Я вижу, как вы крутите хвостом перед мужчинами!
Киззи-младшая за словом в карман не лезла:
– Мамми, мы же женщины! И мы не видели никаких мужчин у массы Ли!
Матильда что-то заквохтала, чего Том не разобрал, но ему показалось, что мать не так уж и злится, как хочет показать. И он убедился в этом, когда вскоре Матильда сказала ему:
– Похоже, ты позволяешь этим девицам крутить хвостом прямо под твоим носом! Последи хотя бы, чтобы они положили глаз на приличных мужчин! Ты-то их лучше знаешь.
К изумлению всей семьи, первой о своем желании «прыгнуть через щетку» объявила не бойкая Киззи-младшая, а скромница Мэри. Она выбрала конюха с плантации возле городка Мебейн.
– Уговори массу продать меня на плантацию Никодемуса! Я знаю, ты можешь, мамми, – умоляла она Матильду. – Мы хотим жить вместе!
Но Матильда только проворчала что-то невнятное, и Мэри ушла вся в слезах.
– Господи, Том, я просто не знаю, что делать! – жаловалась Матильда сыну. – Я рада за девочку, я вижу, что она счастлива! Но мне ненавистна одна мысль о том, что кого-то из нас снова продадут.
– Ты ошибаешься, мамми! И сама это понимаешь! – ответил Том. – Я тоже не хотел бы жениться на ком-то из другого места. Посмотри, что случилось с Верджилом. Он с ума сходит из-за Лили Сью. Нас продали, а она осталась там.
– Сынок, даже не говори мне о женитьбе на ком-то, кого можешь никогда больше не увидеть! Сколько раз я смотрела на вас и думала, что у меня хотя бы муж рядом… – Матильда запнулась. – А Мэри… Я думаю не о ней, а о нас всех. Ты столько работаешь, что, наверное, не замечаешь, но по воскресеньям твоих братьев здесь и не видно. Остаетесь только вы с Верджилом. А остальные гуляют напропалую…
