– Мне нравится делать то, чему научила меня мамми, – скромно принимала поздравления и восторги Ирена.
А потом она соткала ткань и сшила красивые платья с оборочками для Лили Сью и Киззи-младшей, приведя их в полный восторг. Киззи-младшей должно было исполниться двадцать, но она совершенно не собиралась обзаводиться семьей, предпочитая менять кавалеров. Последним ее увлечением стал Амос, работник отеля железнодорожной компании Северной Каролины, что построили в десяти милях от мастерских.
Потом Ирена сшила рубашки для своих деверей – и все были глубоко тронуты, даже Эшфорд. А после она принялась шить фартуки, халаты и чепцы для Матильды и себя. Миссис Мюррей, а потом и масса Мюррей пришли в восторг, получив в подарок платье и рубашку – Ирена сшила их из хлопка, выращенного на их же плантации.
– Это просто прекрасно! – восклицала миссис Мюррей, демонстрируя свое платье сияющей Матильде. – Никогда не пойму, почему Холты продали ее нам, да еще по такой разумной цене!
Матильда не стала рассказывать хозяйке, чем поделилась с ней невестка, и лишь обронила:
– Думаю, миссис, им нравится Том.
Ирена страстно любила яркие цвета. Она усердно собирала растения и листья для окрашивания тканей. В начале осени 1859 года на плантации Мюрреев появились развешанные для просушки на специальных вешалках красные, зеленые, фиолетовые, синие, коричневые и желтые полотна. Ирена постепенно устранилась от работы в поле, хотя никто не отдавал такого приказа. Впрочем, до этого никому не было дела. Все на плантации – от массы и миссис до любопытного четырехлетнего сына Верджила и Лили Сью, Урии – почувствовали, что с появлением Ирены их жизнь стала гораздо интереснее и ярче.
– Знаете, почему мне так понравился Том? – однажды спросила Ирена у Матильды, уютно устроившейся в кресле перед пылающим очагом. – Мы оба любим делать вещи для людей. – Ирена помолчала, а потом лукаво посмотрела на свекровь: – Зная Тома, полагаю, мне не нужно спрашивать, сказал ли он вам, что мы сделали еще кое-что…
Матильда поняла невестку мгновенно! Со счастливым криком она вскочила с кресла и крепко обняла Ирену. Матильда была вне себя от радости!
– Сначала роди мне маленькую девочку, детка, чтобы я могла обнимать и качать ее словно куколку!
Во время беременности Ирена ухитрялась делать массу всяких дел. Ее руки творили настоящие чудеса, которым потом радовались и в большом доме, и в каждой хижине черных. Она плела коврики из обрезков ткани. Она сделала цветные и ароматизированные свечи на Рождество и Новый год. Из сухих коровьих рогов она вырезала красивые гребни, превращала сухие тыквы во фляги для воды и причудливые птичьи гнезда. Она потребовала, чтобы Матильда поручила ей часть работы по стирке и глажке одежды. Сложенное белье она перекладывала ароматными розовыми лепестками и листьями базилика, и теперь и черные, и белые Мюрреи просто благоухали.
В феврале Ирена вступила в настоящий заговор с Матильдой и привлекла для помощи смущенного Эшфорда. Когда она объяснила свой план, Матильда сразу же предупредила ее:
– Только не проговорись Тому! Ты же знаешь, какой он строгий и правильный!
Ирена была уверена, что в ее плане нет ничего зазорного. При первой же возможности она отозвала в сторону свою золовку Киззи-младшую и торжественно заявила ей:
– Я услышала кое-что такое, что тебе должно понравиться. Эшфорд рассказывал, что на того парня из железнодорожного отеля, Амоса, положила глаз очень симпатичная девица… – Ирена помолчала ровно столько, чтобы убедиться, что Киззи-младшая ревниво прищурилась, а потом продолжила: – Эшфорд говорит, что девица с его же плантации. Амос встречается с ней по рабочим дням, а с тобой по воскресеньям. Говорят, она давно решила прыгнуть с Амосом через щетку…
Киззи-младшая, которая всегда с обожанием смотрела на невестку, заглотила наживку, как голодный сом, что очень порадовало Матильду. Внимательно изучив всех кавалеров ветреной дочери, она решила, что Амос из них самый надежный, а Киззи давно пора перестать крутить хвостом и наконец-то остепениться.
Ирена заметила, что даже ее сдержанный муж удивленно поднял брови, когда в следующее воскресенье Амос, как обычно, приехал на плантацию на арендованном муле. Никто из родных еще не видел Киззи-младшую такой жизнерадостной, остроумной, веселой и доброжелательной. Она буквально засыпала молчаливого Амоса знаками внимания, хотя раньше вела себя так, словно ей с ним скучно. После еще нескольких воскресений Киззи-младшая призналась своей обожаемой невестке, что наконец-то влюбилась, и Ирена немедленно сообщила радостную новость Матильде.
Но когда прошло еще несколько воскресений, а про прыжки через щетку так никто и не заговорил, Матильда забеспокоилась.
– Я волнуюсь, – доверительно сказала она Ирене. – Как-то не похоже, чтобы они собрались жениться. Каждый раз, когда он приезжает, они уходят гулять куда подальше и так прижимаются друг к другу… – Матильда помолчала. – Ирена, я волнуюсь из-за двух вещей. Во-первых, они как-то слишком сблизились и Киззи не заговаривает о семье. А потом, этот парень так привык к железной дороге, он видит, как люди путешествуют. Я боюсь, не задумали бы они бежать на Север. Киззи-младшая на все способна, ты-то уж точно знаешь!
Когда Амос появился в следующее воскресенье, Матильда мгновенно принесла ему кусок торта и большой кувшин лимонада. Предлагая угощение, она громко сокрушалась, что не умеет готовить так хорошо, как Киззи-младшая, но, может быть, Амос не будет против немного перекусить и побеседовать.
– Вообще-то у нас даже минутки не было, чтобы словом перемолвиться!
Киззи-младшая издала громкий невнятный звук, но Том сурово посмотрел на нее. Деваться Амосу было некуда, и он уселся на предложенный стул. Начался семейный разговор за накрытым столом. Амос отделывался односложными и довольно невразумительными ответами. Через какое-то время Киззи-младшая решила, что ее мужчина гораздо интереснее, чем в состоянии оценить ее родственники.
– Амос, а почему бы тебе не рассказать им о высоких столбах с проводами вдоль железной дороги? Белые люди недавно их установили…
Судя по тону Киззи, это была не просьба, а откровенное требование.
Немного помявшись, Амос принялся рассказывать:
– Ну не знаю, смогу ли я все объяснить. В прошлом месяце они натянули провода поверх очень высоких столбов, а столбов натыкали, насколько глаз хватает…
– И что же это за столбы с проводами? – потребовала точного ответа Матильда.
– Мамми, он же рассказывает!
Амос окончательно смутился.
– Это телеграф. Ну вот так они его называют, мэм. Я видел, что провода уходят внутрь вокзала, а там за столом сидит агент и держится за какую-то странную ручку. Иногда он щелкает пальцем. Но чаще всего эта штуковина щелкает сама. Она что-то передает белым людям. Теперь каждое утро целая куча белых съезжается на лошадях и ждет этих щелчков. Они говорят, что по проводам и столбам приходят новости из разных мест.
