Не отрывая взгляда от Тома, солдаты начали перешептываться.
– Парень, брось молоток! – скомандовал один.
Том инстинктивно вцепился в рукоятку.
Второй солдат сделал шаг вперед и нацелил мушкет ему в живот.
– Брось его!
Пальцы Тома разжались. Он услышал, как молоток с тяжелым стуком упал на землю. Солдаты велели ему идти вперед, потом остановили на поляне перед большой палаткой, где стоял другой солдат.
– Мы патрулировали и поймали этого ниггера за кражей, – сказал один из солдат и кивнул на палатку. – Мы бы сами с ним разобрались, но майор велел следить за ним и докладывать обо всем ему лично. Мы вернемся, когда он поднимется.
Солдаты сдали Тома часовому, и тот скомандовал:
– Ложись на спину, ниггер. Пошевелишься – убью!
Том лег, как ему приказали. Земля была холодной. Он думал о том, что с ним будет. Настал рассвет, вернулись двое солдат, по шуму в палатке стало ясно, что майор Кейтс поднялся. Один из солдат окликнул его:
– Позвольте войти, майор?
– Что у вас?
– Прошлой ночью мы поймали кузнеца-ниггера за кражей, сэр!
Наступила пауза.
– Где он?
– Пленный здесь, сэр!
– Сейчас выйду!
Через минуту из палатки вышел майор Кейтс. Он смотрел на Тома, как кот на птичку.
– Так, так, спесивый ниггер! Значит, ты у нас воруешь! Ты знаешь, как к этому относятся в армии?
– Масса… – Том рассказал обо всем, что случилось. – Может быть, он был голоден, масса… Зачем бы ему рыться в мусоре?
– Значит, ты говоришь, что белый человек рылся в мусоре? Ты не забыл, что мы встречались раньше? Я знаю тебя, ниггер! Твой свободный ниггер-паппи смылся, но тебе не выкрутиться! Теперь я расправлюсь с тобой по законам военного времени.
Том не поверил своим глазам, когда Кейтс схватил хлыст, висевший на столбе рядом с палаткой. Он уже хотел бежать, но солдаты навели на него мушкеты. Кейтс приближался. Лицо его исказилось, он поднял хлыст и со всей силы опустил его на плечи Тома, и еще раз, и еще…
Задыхаясь от унижения и ярости, Том добрался до места, где подковывал лошадей, собрал свои вещи, сел на мула и гнал его без остановки до самого большого дома, даже не думая, чем это может ему грозить. Масса Мюррей выслушал, что случилось, и покраснел от гнева.
– Масса, что бы ни случилось, я туда не вернусь!
– С тобой все в порядке, Том?
– Я не пострадал – только морально, если вы об этом спрашиваете, сэр.
– Даю тебе слово, Том! Если майор будет протестовать, я до генерала дойду. Мне очень жаль, что такое случилось. Возвращайся в кузницу и работай. – Масса Мюррей помешкал, а потом сказал: – Том, я знаю, что ты не старший в семье, но мы с миссис Мюррей считаем тебя ее главой. Мы хотим, чтобы ты сказал своим, что мы надеемся и дальше жить вместе с вами, когда разберемся с этими чертовыми янки. Это просто дьяволы в человеческом обличье!
– Да, сэр, – кивнул Том.
Он подумал, что массе никогда не понять, что быть собственностью другого человека – не самая большая радость. Шли недели, наступила весна 1863 года. Ирена снова была беременна. Из разговоров, которые вели местные белые возле кузницы, было известно, что округ Аламанс оказался спокойным оком урагана, бушевавшего вокруг. Том слышал о сражении при Шайло, где погибли около сорока тысяч янки и конфедератов. Выжившие с трудом выбрались из завалов трупов. Многим раненым потребовалась ампутация, и во дворе ближайшей больницы в Миссисипи выросла целая гора человеческих рук и ног. Все это было ужасно, и никто не сомневался, что янки терпят поражение в большинстве серьезных сражений. В конце августа Том слышал, как во втором сражении при Булл-Ран янки бежали, потеряв двух генералов. Тысячи солдат отступили в Вашингтон. Говорили, что гражданские бегут в панике, клерки баррикадируют федеральные здания, всю государственную казну и деньги из банков отправляют в Нью-Йорк, а на реке Потомак под парами стоит военный корабль, чтобы эвакуировать президента Линкольна и его персонал. Прошло две недели, и при Харперс-Ферри армия конфедератов под командованием генерала «Стоунволла» Джексона взяла в плен одиннадцать тысяч янки.
– Том, я не хочу больше слышать об этой ужасной войне, – сказала как-то раз Ирена.
Был тихий сентябрьский вечер. Они сидели возле очага, и Том только что рассказал ей о том, как в Энтитеме линия фронта протянулась на три мили и солдаты конфедератов и янки убивали друг друга.
– Мы дома, у меня в животе твой третий ребенок, и нам стоило бы поговорить о чем-то другом, а не только о сражениях и убийствах…
Оба одновременно взглянули на дверь хижины. Обоим послышался звук, такой тихий, что поначалу они решили, что им померещилось. Но звук повторился – тихий стук. Ирена, сидевшая ближе к выходу, поднялась и открыла дверь. На пороге стоял белый человек. Том изумленно поднял брови, услышав от него:
– Прошу прощения… У вас нет чего-нибудь поесть? Я голоден…
Том чуть не свалился со стула, узнав того самого белого юношу, которого видел у мусорных баков в тренировочном лагере. Быстро взяв себя в руки, он выпрямился. Ему казалось, что это какая-то хитрая уловка. Ничего не подозревающая Ирена ска-зала:
– У нас ничего нет – только холодный кукурузный хлеб от ужина…
– Я был бы так признателен… Я ничего не ел уже два дня…
Поняв, что это всего лишь странное совпадение, Том поднялся со стула и подошел к двери:
– Просишь милостыню, верно?
Юноша со страхом посмотрел на Тома, потом глаза его расширились. Он исчез так быстро, что Ирена ничего не поняла. Еще больше озадачил ее рассказ Тома о том, кого она собиралась накормить.
На следующий день Том и Ирена рассказали всем о невероятном происшествии. А Матильда сообщила, что после завтрака «какой-то бедный белый парнишка» неожиданно появился возле дверей кухни и жалобно просил поесть. Она дала ему миску холодного жаркого, оставшегося со вчерашнего дня, он поблагодарил и исчез. Вечером она нашла пустую миску на ступенях кухни. Том объяснил, кто это был, и сказал:
– Ты накормила его, и я думаю, что он слоняется поблизости. Может быть, спит где-то в лесу. Я ему не доверяю. Боюсь, он навлечет на нас беду.
– Не может быть! – воскликнула Матильда. – Скажу тебе вот что: если он снова появится, я попрошу его подождать, сделаю вид, что пошла за едой, а сама приведу массу.
Ловушка сработала на следующее утро. Юноша появился снова. Предупрежденный Матильдой масса Мюррей вышел через парадные двери и обошел дом. Матильда поспешила на кухню и пришла как раз вовремя, чтобы услышать их разговор.
– Что ты здесь делаешь? – спросил масса Мюррей.
Юноша не испугался и даже не смутился.
