– Конечно, – он протянул им связку. – Но заприте за собой дверь. Мы никогда не оставляем ее открытой. Никогда.
– Бывают неприятности?
– Не нравится мне это помещение. Мы хотим вообще заложить этот вход кирпичами.
– Хорошая идея, мистер. Просто замечательная.
* * *
Темнота пещеры обступила их.
– Зачем мы здесь? – спросила Бекки. – Вампиры, возможно, уже ушли.
– Вот и посмотрим.
Уорд открыл небольшой чемоданчик, в котором находились набор специальных приспособлений, приборы ночного видения, необычная обувь, позволявшая ходить практически бесшумно. Пол и Бекки молча занялись своей экипировкой. Как будто не было нескольких лет спокойной жизни – все вернулось на круги своя, как только они спустились сюда.
Бекки осветила фонарем достаточно просторное помещение. Небольшая сцена, напротив одной из стен – куча ломаных стульев. Знаменитая стойка бара располагалась посередине.
– Это еще что за дрянь?
Пол с легкостью атлета перевернул стойку бара, уложив ее на бок, не издав при этом ни малейшего шума, затем наклонился к телу. По бледной коже бегали насекомые. Сохранившийся глаз невидяще смотрел на него.
Бекки заметила седые волосы, морщины.
– Старик.
Но на трупе были футболка и кроссовки, которые больше подходили подростку.
– Мы не знаем, что это такое, Бекки.
Она не могла сдвинуться с места, когда увидела в цинковой ванночке для льда плотно упакованные, как дрова, отрезанные руки и ноги.
– О Господи, Пол!
Рядом с маленькой жаровней валялась опрокинутая сковородка. Кусочки какого-то серого вещества 6ыли разбросаны по полу. Хотя казалось, что они имеют органическое происхождение, насекомые на них не обращали никакого внимания.
Пол присел на корточки. Он находился в этой позе довольно долго. Затем встал.
– Он ел останки вампиров, которых мы убили в их логовах.
– Господи, и кто-то расправился с ним?
– Вампир.
– А что произойдет, если ты съешь их? Станешь молодым?
– Конечно, но на некоторое время. Думаю, что это так.
– Тогда можно объяснить его одежду. При жизни он выглядел как мальчик. А после смерти принял должный ему вид.
Пол направился в кухню бара, где начал ощупывать стену рядом с сейфом для спиртного. Бекки видела, как легко скользят его руки. Темнота стала еще плотнее, когда открылась потайная дверь. Бекки направила туда свет фонаря.
У нее появилось непреодолимое желание позвонить Яну. Они могут провести здесь несколько часов, может быть всю ночь.
– Пол, я хочу кое-что выяснить. Скажи мне, почему ты пошел именно сюда?
Он медленно повернулся к ней. В мощном луче фонаря его лицо разительно изменилось, кожа казалась белой, как мука, глаза словно остекленели. Он сделал протестующий жест.
– Извини, – спохватилась она, отводя луч фонаря в сторону. – Пол, я хочу понять, как ты с самого начала догадался, что надо идти именно сюда?
Он приблизился к ней, сделав три шага с той быстротой, которая заставила ее увидеть в нем то, что он тщательно скрывал, причем очень хорошо; это отличало его от остальных людей, обволакивая словно дым. Какое животное таилось за этими медлительными глазами?
– Просто знал, – ответил он. – Вот такой уж я.
– Ты вычислил их. Попал прямо в яблочко.
– У нас много работы и нет времени.
– Можно я сначала позвоню Яну? Здесь еще проходит небольшой сигнал. А там внизу...
– Мы туда не пойдем.
– Значит, уже все?
– Да.
Вампир бродил где-то по городу.
* * *
Лео плакала и не могла остановиться. Свет фонаря тускнел с каждой секундой, а выход до сих пор не найден... и вообще, она совершила непростительную ошибку, решив спуститься сюда. Какая чушь пришла ей в голову: она сможет вывести вампира на поверхность, позаботиться о нем, между ними даже возникнет любовь! Надо же придумать такое!
Сейчас все ее мечты казались глупостью, особенно если учесть, что через несколько часов ей надо быть на сцене. Если только ничего не случится...
Правда заключалась в том, что Лео вообще редко задумывалась над своими поступками: все ее действия были импульсивными, она просто делала то, что считала нужным в данный момент. Именно поэтому она согласилась на переливание крови вампира – это был потрясающий эксперимент! Ты полностью отдаешься во власть Мири, чувствуя, как кипящий холод проникает в твои вены, заставляя сердце колотиться так сильно, что оно вот-вот готово вырваться наружу. А в результате становишься бессмертной, могучей и почти такой же великолепной, как Мири.
Однако была еще и другая Леонора Паттен – та, которая просчитывала все ходы вперед, словно профессиональный шахматист. Другим путем суперзвездой не станешь. Но почему же она сейчас здесь? Какие мотивы побудили ее к этому поступку?
– Помогите! На помощь!
Ей ответило эхо. Лео уже довольно давно плутала по этим запутанным тоннелям, ныряя под трубы и обходя провода и ржавые механизмы. Крысы встречались ей буквально повсюду, это была их территория. Бесстрашные и любопытные твари, они не производили впечатления слишком агрессивных, но их заинтересованные взгляды не оставляли сомнения в том, что они с ней сделают, когда потухнет свет.
– На помощь! Помогите!
Эхо донесло до нее голос, в котором была смесь юности и опыта прожитых лет, – вот что вызывало восхищение у многочисленных поклонников и сделало ее такой знаменитой. Но какой в этом теперь, черт побери, смысл? Вся ее слава, деньги, бесконечная юность здесь бесполезны.
Фонарь наконец сделал то, что планировал с самого начала: потух. Лео потрясла его. Бесполезно. Она разразилась слезами. Стоя в самом центре этого темного и ужасного места, обхватив себя руками, замерзшая и беспомощная, она плакала так, как, наверное, плачут люди в ночь перед смертной казнью.
Вся злость на себя ушла вместе со слезами, и ничего не осталось, кроме всхлипываний и шмыганья носом. Когда Лео наконец замолчала, то услышала звуки, свидетельствовавшие об отчаянной возне у ее ног. Кто это мог быть?
Крысы – повсюду вокруг, теперь они уже слегка покусывали ее, желая попробовать ее кровь и получить затем еще больше.
Руки Лео дрожали так сильно, что она с трудом достала пистолет и, держа его как можно дальше от себя, выстрелила.
Грохот выстрела встряхнул ее мозг, заставил завизжать, отозвался звоном в ушах, но то, что она успела увидеть во время короткой вспышки, наполнило ее сердце и душу неприкрытым слепым ужасом. Все было сплошное движение – столько собралось вокруг нее крыс.
