Нашла глазами Сергея, он стоял, слушал песни немолодого барда и задумчиво смотрел куда-то в темноту. Мыслями он был очень далеко. Вот он вздохнул, мотнул головой, отгоняя мысли, достал сигареты и закурил по-военному. Интересно, служил ли? По моим ощущениям — служил. Интересно где? Надо будет спросить, потом.
Посмотрела на балагура Ромку, тот с отрешенным лицом, глядя на пляшущие языки пламени, сам того не замечая, ладонью потирает шрам на лбу, словно пытается его стереть. Я не понимаю, слушает ли он сейчас песню или провалился в свои воспоминания. Словно почувствовав мой взгляд, отрывается от костра, мы встречаемся глазами, и задумчивый Ромка тут же становится прежним Ромкой, лицо его расплывается в обаятельной улыбке. Я улыбаюсь в ответ, и он, состроив умильную рожу, кивает на Колю и Ульяну. Они стоят рядом. Коля приобнял ее за плечо, а Уля чуть-чуть прижалась к нему, словно ей холодно. Только сейчас стало видно, что между ними возникло то нежное, трепетное чувство, свойственное только первой настоящей любви. Они еще сами до конца не понимают, что навалилось на них, но уже необъяснимо тянутся друг к другу. Я смотрю на Ульяну и Колю, и мне становится так хорошо, так здорово, что вот они, счастливые люди, совсем рядом.
* * *
— А теперь, дорогие мои путешественники, посмотрите налево, — Марк указал на горный перевал, — кто что видит.
— Ого! — восхитился Ромка, рассматривая прихотливо сложенные кучи камней, которые хорошо были видны даже с приличного расстояния.
— Это не ого, друг мой, а обо, — Марк улыбнулся, — и, между прочим, эти каменные обо вы обязательно должны были увидеть, а я вам должен про них рассказать, потому что мы идем к священному источнику Аржан-Суу. Древние поверья говорят, что вода Аржан-Суу может избавить от хворей тело паломника, излечить его душу, одарить силами и наполнить жизнь новым смыслом. Оберегает источник сам Алтайдын-Эззи — владыка Горного Алтая. Поэтому путешественники, идущие к Аржан-Суу, несут с собой камни, чтобы задобрить владыку, испросить разрешения пройти к источнику. Много лет, сотни людей, так и выросли эти гиганты — в знак уважения владыке. Иногда в обо втыкают палки и к ним привязывают ленты или конский волос и загадывают желание. Поэтому, друзья, давайте и мы засвидетельствуем свое уважение и тоже поднесем камни Алтайдыну.
Пока поднимались, погода сильно испортилась. На нас навалились тяжелые мрачно-лиловые тучи, которые в несколько секунд закрыли своими рыхлыми телесами священные камни. Повеяло сыростью и холодом.
— Марк, а ты случаем не в курсе, сегодня у товарища Хозяина перевала приемный день? — осведомился Ромка.
— Погода портится, думаю, от того, что кто-то очень ленивый, но очень хитрый, чересчур маленький дар несет, а просить хочет много чего, вот Владыка и сердится.
Ромка усмехнулся, подкинув на ладони гладкий белесый кругляш:
— Сплошное мракобесие.
— Марк, а каждый может только по одному желанию попросить? — спросила Ульяна.
— Можешь вообще ничего не просить. Дух Алтая, если человек ему симпатичен, сам даст то, что этому человеку действительно нужно.
— А если не симпатичен? — не унимался Ромка.
— Тогда последнее отберет! — шутливо рявкнул Марк.
— Ну, таки это ж в корне меняет дело. Но ежели шо, то таки у меня ничего нету! — голосом еврейского ребе из анекдотов заверещал наш неугомонный балагур.
Марк безнадежно махнул рукой. Все заулыбались. Через два часа мы поднялись на перевал. Все по очереди подошли к обо и положили свои камни. Я подошла последняя. Положила свое подношение, проверила, чтобы не скатился, и прошептала:
— Привет, Дух. Я Лайка. Пусти, пожалуйста, к священному источнику и даруй то, что действительно мне нужно.
И отошла. А Ульяна вдруг вернулась к обо и, выдернув из волос красную ленту, придавила ее камнем. Затем все стали осторожно, по видной только Марку тропе спускаться с гребня к источнику. Спускались недолго. Вот никогда бы не сказала, что это какое-то особенное место и особенный источник. Ничем почти не приметный ручеек, разве что удивительно зеленая сочная трава с вкраплением мелких синих цветочков на берегу. Вся растительность вокруг давно приобрела унылый серо-бурый цвет, и тем невероятней выглядела зелень яркого лета в тылу давно наступившей осени.
Все в восхищении смотрели на это небольшое, но все-таки чудо.
— Может, это просто горячий источник? — озвучил крутившуюся у всех на языке мысль Коля.
А Сергей подошел, присел на корточки, зачерпнул горсть воды и, не раздумывая, выпил:
— Холодная, — сказал он, не оборачиваясь. Зачерпнул уже двумя ладонями и умылся. Все последовали его примеру. Вода была холодная до ломоты в зубах, и, наверное, поэтому было невозможно различить ее вкус. Последним к источнику подошел Марк, поклонился ему, шепнул неразличимые слова, напился и, опять поклонившись, отошел. Постоял минуту, задумчиво вглядываясь в чернеющую воду, а затем скомандовал:
— Пошли! Пора домой.
И мы цепочкой, молча, последовали за ним.
* * *
В отель мы вернулись через день. Весело протопали по кованому мостику и через пару минут дружно ввалились в холл. После сытного обеда Марк заснул в кресле у камина, умиротворенно засопев. Мы, сидя у стола и играя в карты, вначале удивленно обернулись и, увидев источник данного звука, заулыбались. Марк как-то по-стариковски уронил голову на грудь и сцепил на животе пальцы.
— Умотался наш культпросвет, — прошептал Ромка.
— Надо бы его укрыть, — с заботой в голосе сказала Ульяна и собралась было сразу же идти за пледом.
— Не надо. Разбудишь, а может, ему сейчас сон какой-нибудь приятный снится, — остановил Улю Николай.
— Да ему, наверное, кроме местных духов ничего и не снится, — вставил Сергей.
— А может, духиня какая симпатичная, — хитро вглядываясь в лицо спящему, подбросил еще одну версию Ромка.
Тут и я не удержалась и предложила украсить Марка для встречи с этой самой предполагаемой духиней. На удивление, мое хулиганское предложение вызвало общий восторг и энтузиазм. Словно все только и ждали команды к действию. После быстрого обсуждения сошлись на боевой раскраске, и Ульяна, сбегав в номер, принесла косметичку. Ромка с видом ценителя и знатока какое-то время разглядывал содержимое, изобразил творческие муки и приступил к работе под наши восхищенные замечания и предложения. Боевая раскраска быстро превратилась в довольно фривольную. Над накрашенными губами появилась огромная роковая мушка. Весь свой талант визажиста Рома показал восхищенно вздыхавшей публике, когда добрался до век. Его неукротимая фантазия требовала буйства красок — в результате понадобились все оттенки, которые могла предложить беспощадно выпотрошенная косметичка. Несколько раз мы с будоражащей щекоткой в душе замирали, когда Марк начинал отмахиваться или смахивать с лица назойливую муху, но просыпаться не хотел, тем самым толкая нас на дальнейшее раскрытие творческого потенциала. Апофеозом учиненных безобразий стали накрашенные ярко-красным лаком ногти. И когда с удовлетворенным видом наша банда рассматривала красоту рук своих, Ульяна выдернула из букета ромашку и вставила ему за ухо, тем самым завершив облик стареющей распутницы.
