Плечи дрожали. Мурашки разбегались по позвоночнику, покалывали невидимыми иголочками пальцы.
Эллан прижимал все теснее, гладил, даже поцеловал в подбородок – непривычный и смелый для учителя поступок. Складывалось впечатление, будто лорд хотел бы скользнуть губами выше, но не решился. Никакой страсти – легкие, воздушные касания. Однако за ними чувствовалось нечто… Словом, сделай я шаг, удовлетворила бы давнее любопытство.
Надежность и сила – вот чем веяло от Эллана, именно в этом я сейчас нуждалась.
Страх отступил, остались растерянность и опустошение.
Руки лорда замерли. Касания изменились, утратили налет нечто большего, чем дружба. Вот так, не люблю сюрпризов.
– М-да, представить не могу, чтобы навсейка так поступила! – вполголоса пробормотал лорд. – Вы как хрустальная ваза: одно неловкое движение и вдребезги. Поменьше надо плакать, и уж если ощущаете себя ущербной, развивайте дар. Я же говорил, колдовать сможете. Только без толку, пока не перестанете прятаться за чужую спину. Стоит раз показать зубы, половина проблем отпадет. Но вы маленькая, тяжело, наверное, огрызаться, – вкрадчивым голосом заключил Эллан и продолжил поглаживать.
Задумалась: а ведь лорд прав, зачастую я сама виновата, жалею себя. Либо сижу, сложа руки, надеясь, что Вседержители все исправят.
– Умница! – Эллан чмокнул в лоб, отпустил и протянул платок. – Пойдемте-ка отдыхать. День выдался трудным. И напомните, когда у вас день рождения?
– Зачем вам? – замерла в сладостном ожидании.
Эллан хочет сделать подарок!
Едва не запрыгала, хлопая в ладоши, словно маленькая девочка. Подумать только, пару минут назад боялась, а теперь жаждала внимания. Именно от Эллана Марона.
– Сюрприз, – таинственно ответил лорд и ободряюще похлопал по плечу. – Ничего, научитесь быть сильной.
Хотелось бы!
До портальной комнаты дошли в полном молчании.
Геральт не объявился, не вышел из кабинета.
Привычно встала внутрь треугольника и закрыла глаза. Эллан обнял за талию. Сначала он таким образом успокаивал, теперь объятия вошли в привычку.
Перемещение в пространстве не доставило прежних неудобств. Наоборот, казалось, словно парю между мирами, во всем теле такая легкость. Никакая кровь из носа не могла испортить удовольствия. Делала глубокий вздох и не дышала.
Никогда прежде не видела портальной комнаты в замке Эллана и с интересом осматривалась. Увы, ничего интересного. Стандартные линии на полу, кольца для факелов на стенах и… Тут я встрепенулась: в углу стоял треугольный каменный стол, на котором валялся небрежно сброшенный плащ. В Веосе таких старомодных не носили. На плаще – пятна грязи. Показалось, или под ним одежда? Ой, а из-под стола выглядывают кончики сапог и седельная сумка. Хотела подойти ближе, но Эллан, хмурясь, ухватил за руку и весомо возразил:
– Не надо.
– Вы по мирам ходите? – несмотря на нежелание учителя обсуждать эту тему, все же спросила я.
Глаза раз за разом останавливались на плаще. Кажется, пятна от ржавчины. Откуда? Свет в том углу мгновенно погас, но я успела сообразить: на полах не ржавчина, а кровь.
– Не надо, – упрямо повторил Эллан.
Учитель напрягся; руки сжались в кулаки. Однако лорд всячески сдерживал агрессию или, во всяком случае, собирался обратить ее не против меня.
– Я и так догадалась, – чуть слышно пробормотала в ответ и шагнула за пределы потухшего рисунка.
Разумеется, лорд убивал. Где, тоже догадывалась: не в Веосе. Только зачем обманывать и говорить, будто он не бывает в Умерре? Помнится, когда просила помочь найти маму, Эллан категорически отказывался. Мести лангов, видите ли, он опасается! Угу, и шинкует серых по дюжине в неделю.
Внутри медленно, но верно закипала злость.
Так бы и сказал: не хочу, зачем лгать?
– И оскорбить? – взвился Эллан.
Эмоции таки прорвались наружу.
Совсем забыла, что лорд слышит мысли.
– Уже оскорбили, милорд, не сдержали обещания, – обернувшись, резко ответила я. Даже руки на груди сложила. – Читаете мысли и не краснеете. А заливались соловьем! Слово темных только для темных и то, пока им выгодно.
Эллан молчал. Он подался вперед. Глаза сверкнули, пальцы дернулись, желваки вздулись. Лорд сделал глубокий вдох и опустился на одно колено. Куда только ярость делалась? Вместо нее – покорность и раскаянье, пусть показная, но сам факт…
Обомлев, наблюдала за тем, как Эллан склоняет голову. Собственная злость улеглась. Потом пришло осознание, и я трижды пожалела о неосторожных словах. Вот почему эмоции идут впереди мыслей? Молодец, заработала извинения и получила врага, лишилась единственного друга. Для кого недавно повторяли, что значит для навсея гордость?
Ладони вспотели. Бегающий взгляд никак не мог ни на чем остановиться.
Чего ожидать от Эллана, что делать самой?
– Я попросил прощения, – бесцветным голосом пояснил лорд. – Можете дать пощечину или оставить стоять так до утра. Не сдержавший слова достоин наказания. Без вашего приказа я встать не могу.
Ошеломленно уставилась на замершего в унизительной позе Эллана.
Подумаешь, солгал наиви! Велико преступление!
– Дария, не вздумайте прощать! – рыкнул лорд. Лицо на миг исказилось, в нем проступило нечто звериное. – Я не заставляю бить, говорю о пощечине. В худшем случае останется синяк. Хотите, чтобы вас уважали или использовали? Если первое, не спускайте оскорблений. Ну! – поторопил Эллан, вырывая из ступора. – Не бойтесь, обиды не затаю.
Собралась с духом и дала лорду пощечину. Замахнулась, но как следует ударить не решилась, шлепнула. Больно ведь, зачем издеваться?
– Слабо, – нахмурился Эллан. – Будто погладили. Дария, со всего размаху. Не будьте тряпкой, вспомните… – Лорд задумался. – Хотя бы как подло усыпил. Словом, вспомните любую гадость и ударьте снова.
И тут до меня дошло: Эллан учит! Не просит прощения, а именно учит. Лорд улыбнулся, подтвердив догадку. Дико как-то: тренироваться давать пощечины. Живому человеку.
– Ну не мертвому же! – рассмеялся Эллан, нарушив патетику картины. – Тяжела преподавательская доля, чего только ради учеников ни сделаешь! – И уже серьезно продолжил: – Грустно наблюдать за тем, как вы позволяете вытирать об себя ноги. Магия не разовьется, пока внутри не изменитесь. А теперь все сначала. – Он поднял голову и подставил щеку. – Скажите, какая я сволочь, дайте пощечину и назначьте наказание. Если мужчина рыпается, ударьте снова и откажите от дома. Твердо, без всяких слез. Упражнение полезное, сбережет нервы и поднимет вашу цену в обществе. Навсейки никогда не отвечают на обиду слезами, не позволяют собой пользоваться. Их нужно завоевывать, доказывать, что она должна впустить мужчину в жизнь. Они не существа второго сорта, они равные и становятся слабыми только рядом с тем, кто сильнее и сам стал слабым ради них. Они никому не обязаны, не потерпят собственничества и не нуждаются в опекунах. Вы должны стать такой же или смириться с короткой и несчастной жизнью.
