На-ре покинуло тело. Ко мне вернулась способность видеть и слышать.
Покачнувшись, рухнула на диван. Герцог устроился рядом, буравя очень нехорошим взглядом. Когда падала, не подумал поймать или поддержать.
«Не посмотрю, что женщина» …
Страшно до желудочных колик! Одно радует: выскажет, а не сделает.
Родриго втянул на-ре, снова укутал в пиджак и подтолкнул подушку под бок. Забота не вязалась с перекошенным злостью лицом герцога. Но навсей держал себя в руках, мышцы постепенно расслаблялись, а кулаки уже не сжимались.
Покорившись скорбной участи, легла, как требовал Родриго.
– Глаза, миледи, – глухо напомнил он и засучил рукава.
Тут я не выдержала и вскочила.
Реакция у темных отменная. Мгновенно поймал и прижал к обивке. Держал надежно, но не причинял боли. Значит, немного, но успокоился. Только глаза злющие, и алый ободок не померк.
Гулко сглотнула, когда Родриго склонился к самому лицу и выдохнул:
– Не надо меня злить. Мне хватает забот, добавлять новые в виде проклятия я бы не стал.
– Не верю! – замотала головой, пытаясь вырваться.
Бежать и еще раз бежать! Мало ли, что пришло в голову герцогу? Он не забудет, не простит.
В итоге попыток отпихнуть Родриго окончательно потеряла контроль над телом. Навсей не прикладывал особых усилий, сначала терпел, морщился, а затем в мгновение ока решил чарами проблему.
– Леди, то, что он, – Родриго кивнул на дверь, – получил по заслугам, несомненно. Однако наше родство не повод для поспешных выводов. Теперь вы видите, что помолвка с Филиппом бесполезна.
– Отпустите, ваша светлость! – без надежды на успех, попросила я.
И он отпустил, без промедления, даже отсел на край дивана.
– Хорошо, помолвки не будет. – Зачем настаивать на том, что самой не нужно? – Но, согласитесь, мои подозрения оправданы.
Родриго состроил кислую мину и процедил:
– Я до такого не опущусь. Только руки марать! А теперь ложитесь, я сниму проклятие, хотя, видят Вседержители, вы этого не заслуживаете, – сверкнул глазами собеседник.
Конечно, не заслуживаю. Какая-то светлая, тлен под ногами. Спасла Филиппа, терпела его самого. Не удержалась и высказала это в лицо герцогу. Тот засопел и поправил сползший с меня пиджак.
– Леди Эрасса, – Родриго говорил с легким присвистом, сдерживая рвавшиеся наружу эмоции, – последние полчаса вы ведете себя отвратительно, именно поэтому не заслуживаете доброты. Вы обвинили меня в попытке подлого убийства, таком, что никто, повторяюсь, никто руки не подаст. Даже без доказательств, просто пойди шепоток. И ради чего? Я понял бы, если бы речь шла о власти, кровнике, но нет, только ради разрыва помолвки! Герцог Терский проклял светлую девочку! – Он нервно рассмеялся. – Да убил бы я, быстро и безболезненно, потому как женщина, но не проклял. Зарубите себе на носу и выучите, наконец, кодекс чести!
Похоже, я серьезно задела герцога. Опять пресловутая честь. Способ предполагаемого убийства его оскорбил! Вот и Эллан вечно замыкается в себе, дуется, когда по незнанию посягаю на крайне важную часть мужского существа.
– Вы правы, я ничего не знаю о кодексе чести, – признала ошибку и, пересилив страх, легла. – Просто в доме Филиппа…
– Я сниму слепок проклятия, отдадите лорду Марону. Он установит автора. Сведения подделать невозможно, только уничтожить. Но, сами понимаете, если подозрения не оправдаются, придется извиняться и надеяться, Филипп не разболтает. Иначе… – Герцог помолчал и махнул рукой. – Ладно, поговорю. Если не совсем дурак, язык прикусит. Вроде, открыто смерти вам не желает. Сами понимаете, публичный позор дорого обходится, а убивать не хочется. Теперь закройте глаза и помалкивайте.
Страшно, но подчинилась. Устроилась удобнее и замерла.
Дуновение воздуха – Родриго устроился рядом. Я ощущала тепло его бедра, но старалась не думать о недопустимой близости. Странно, что вообще такое пришло в голову. Видимо, инстинкты. Родриго вызывал мурашки. Не такие, как Соланж или руки Эллана, даже не как Геральт, но герцог привлекал как мужчина. Нравился, не более, как прекрасная вещь. Навсеи по большей части симпатичные, в этом и беда.
Представила зеленые глаза Родриго. Нет, меня влекли совсем другие – мягкий обволакивающий свет, с которым так хорошо, спокойно и забываешь, что перед тобой зверь. Веришь ему, идешь к нему, прижимаешься и смело подставляешь спину.
Тело стало невесомым, как во время ритуала Соланжа. Кокон тепла заставил глубоко вздохнуть и блаженно улыбнуться. Если герцог вздумал убить, то выбрал самый приятный способ.
– Можно вас усыпить? – раздался сквозь пелену голос Родриго.
Нечленораздельно промычала в ответ. Пусть усыпляет, помешать все равно не смогу. Странно, что вообще спросил.
Дальше я ничего не помнила, очнулась на диване от едкого запаха нюхательной соли.
– Вот, – герцог убрал мешочек и протянул колбу с черным дымом, – ваше проклятие. Могу назвать имя наславшего, но пусть уж лучше лорд Марон. Вдруг себя выгораживаю? – Родриго мрачно хмыкнул.
Он успокоился, принял прежний чуть отстраненный вид.
– Скажите, ваша светлость, – язык с трудом ворочался во рту.
Ощущала себя разбитой, будто целая толпа потопталась. Хорошо, что герцог усыпил. Наверняка процедура болезненная.
– Элиза Свейн.
С тем же успехом меня могли ударить обухом по затылку.
Графиня? Она же мертва!
– Духи многое умеют, – отмел возражения Родриго и поставил колбу на стол, – особенно, если сильно ненавидят и находятся в особых мирах. Насколько я понял, вас забрали в один из таких, на Изнанку.
Сглотнула, вновь вспомнив страшный алтарь и странный зал.
Выходит, герцог считал воспоминания. Логично. Винить не могу – помочь, не владея информацией, невозможно.
– Вы там бывали, ваша светлость? – задала вопрос и испугалась возможного ответа.
– Да, давно и недолго, – Родриго отреагировал спокойно и приложил палец к сонной артерии, считая пульс. – Возвращаться нет никакого желания. Изнанка – мир некромантов и магов с особым даром. Например, Слышащих. Обычным волшебникам там неуютно, да и не выживут.
Странная откровенность. Или следует насторожиться и ждать новой беды?
– Я нашел Филиппу невесту, – неожиданно сказал Родриго, пристально глядя в глаза. Значит, пульс нормальный. – С трудом уговорил, подарки от лица сына делал. Она сильнее, но сам заслужил, пусть завоевывает. Если вы завтра скажете «да», Филипп останется холостяком. Вы любите правду, миледи, так держите. Только потому, что вы светлая и изрядно намучились. А теперь я отнесу вас наверх.
– Не утруждайтесь, я прекрасно дойду сама! – отчаянно выставила перед собой руки, когда Родриго наклонился, чтобы обхватить за талию.
