Вскрикнув, дернулась, как от судороги, и оборвала поцелуй. Показалось, в меня вошел не язык – горячая плоть. Ощущения оказались столь яркими, что испугалась.
– До сих пор упорствуешь и ни чуточки не хочешь меня? – с насмешкой поинтересовался Соланж и расстегнул первую пуговку платья.
– Милорд, я запрещаю! – опомнившись, ударила некроманта по руке. – И застегните брюки, мужчине не предстало беседовать с дамой в таком виде.
– Я не навсей, Дария, – покачал головой Соланж и поставил перед фактом: – Мы займемся любовью здесь, а потом в спальне. Там кресло, кровать, мягкая шкура – все условия для получения удовольствия. Поверь, я сделаю все, чтобы ты больше не захотела сбегать.
– Вы слишком самоуверенны, милорд! – из последних сил старалась избежать неминуемого.
Соланж прав, желание переполняло. Стоило ему оказаться столь близко, увлечь в круговорот страсти, как тело предало голову, понадобилась бы не одна холодная ванна, чтобы успокоиться.
Отчего, почему? Разве любовь не исключает удовольствие от прикосновений другого, как можно взрываться от поцелуев Соланжа и испытывать бесконечную нежность к Эллану? Я словно раздвоилась. Одна половина осталась с лордом в замке, другая слилась с некромантом. Его действия не вызывали отторжения. Не насилие – игра. Я хотела, только не могла признаться: стыдно.
– Ничуть, – Соланж поцеловал ямочку на шее.
Язык выписывал спирали на коже, заставляя пальцы конвульсивно сжиматься и разжиматься.
Из груди вырвался тихий стон.
Да, продолжай, еще, пожалуйста!
Все произошло быстро.
Твердая плоть вошла одним толчком. Крик потонул в поцелуе, которым Соланж запечатал рот. Вопреки ожиданиям, некромант тут же вышел, заставив изнывать от желания. Я жаждала продолжения, но боялась признаться в запретном даже себе. Плотно сжимала бедра, однако помогало мало.
Лучше бы он и дальше дразнил, не давал попробовать! Теперь безумно тяжело.
– Ну, так как, миледи? – хитро прищурившись, Соланж взялся за край приспущенных кальсон. – Все еще утверждаете, будто не желаете близости?
Тяжело дыша, не могла оторвать восхищенного взгляда от предмета эротических фантазий. Как он хорош и желанен, как я хочу вновь ощутить его в себе! То ощущение… Меня словно волной с головой накрыло.
Отвела взгляд и сжала кулаки.
Нет, я не хочу его, не хочу! Это все магия, животные инстинкты, не может светлая предать любимого, а если предала, место ей в Умерре.
– Дария, – голос Соланжа полнился небывалой нежностью, – пожалуйста, посмотри мне в глаза.
И я послушно посмотрела, чтобы утонуть в теплом белом вине.
Руки Соланжа скользнули под юбки, прошлись между чулками и поясом, породив волну мурашек. Пальцы некроманта разгоняли их, заставляя сердце биться где-то в горле. Огненная лава растекалась от нежного местечка между ног, струилась по бедрам, опаляла живот. Средоточие пожара пульсировало, требуя неистовой мужской плоти.
– Не могу, нельзя! – в отчаянье бормотала я, цепляясь за последние крупицы разума. – У меня Эллан, я люблю его!
– И меня ты тоже любишь, – шептали упрямые губы, а пальцы продолжили путешествие по телу.
Поддавшись искушению, качнулась вперед, прижалась к губам Соланжа, утонув в его запахе.
С мягким шелестом упали на пол панталоны. Даже не вздрогнула, увлеченная поцелуем.
Наши дыхания смешались в одно, время застыло.
Не прерывая поцелуя, Соланж приподнял меня и развел ноги. Плоть вошла мягко, легко, словно скользила по атласной ткани. Судорожно вздохнув, устремилась навстречу ей, подталкивая туда, где все сжималось от сладостного предвкушения.
Да!
Бедра дрогнули, сделав наше единение полным.
Какая сладкая пытка!
У меня кружилась голова, эмоции захлестывали, мешая дышать. Все мое существо сосредоточилось там, где неторопливо, дразня, покачивалась плоть. Она погружалась все глубже, пока не достигла предела, там замерла, давая возможность насладиться ощущением удивительной, неповторимой наполненности, делавшей тело легким, как пушинка.
Первой не выдержала я. Пружина внутри разомкнулась, тело пришло в движение. Оно без остатка вбирало в себя чужое, стремилось как можно дольше задержать ее в себе предмет желания.
Ноги сомкнулись на пояснице Соланжа, разум покинул меня, и я утонула в море наслаждения. Горячие волны то набегали, то отступали, сердце билось в такт ритму некроманта. Сначала мучительно медленно, потом до боли быстро, когда, не в силах сдерживаться, кричишь и воспаряешь в небеса.
Вперед-назад. Пустота и долгожданная встреча.
День, ночь – какая разница, существует только первозданный ритм. Я подчиняюсь ему и, наконец, взрываюсь, выплескивая созидательную энергию мироздания. И тут же ощущаю пик чужого удовольствия.
Некоторое время мы не двигались, приходя в себя. Затем Соланж осторожно вышел, а я неуклюже опустила ноги на пол.
Сознание случившегося сковало ужасом члены. Я изменила Эллану! Он лежал там, раненый, пока любовница предавалась плотским утехам с другим мужчиной. Продажная девка! Можно прикрываться долгом, только Соланж прав, принуждения не было, я сама с радостью забралась на некроманта.
Невероятно, но Эллан по-прежнему желанен и ассоциировался со счастьем. Может, я больше не хочу его, может, осталась только нежность? Нет, тело однозначно реагировало на мысли об утехах с любимым. Как такое возможно?
Однако как хорошо! Отголоски недавней буйной пляски страсти медленно замирали внутри, дыхание приходило в норму.
Соланж улыбнулся и легко коснулся губами щеки. Он блаженно вздохнул и прикрыл глаза. Видела, как бьется жилка пульса у него на шее.
Странное состояние – полное опустошение, чем-то похоже на медитацию, только после нее не ощущаешь усталость и не болят мышцы.
– Благодарю! – на выдохе произнес некромант и с сожалением отстранился.
Я испытала то же – разочарование, словно нечто важное закончилось и уже не вернется.
Продолжая улыбаться – так непривычно видеть на его лице улыбку, – Соланж оделся и поднял мои панталоны.
– С удовольствием оставил бы себе, но нельзя.
Некромант помолчал и добавил:
– Это было волшебно! Я давненько подобного не испытывал, целых сорок лет. Кажется, именно тогда в последний раз нормально занимался любовью.
Ужаснулась. Целых сорок лет! Как же он терпел?
– Что делать, Дария? – Соланж помог одеться. – Дарить силу я не желаю, а среди служанок много полукровок, опасно рисковать. Остаются всякие крестьянки, но они так себе, чтобы быстро снять напряжение. Ничего, постепенно привыкаешь без женщин, да и язычком навсейки владеют отменно.
