– При том, что одна их древняя байка как нельзя кстати подходит ко всему, что происходит в Норт Ривер, – глухо проговорил он. – Фостер, расскажи ему о пожирателе лиц. Кажется, пришло время для сказки на ночь, Дэнни.
* * *
Я тупо таращился в самодельную книгу с пожелтевшими страницами, разглядывая ужасного монстра, нарисованного от руки. Я не мог прочесть того, о чем писалось в рукописи, потому что не понимал языка северных индейцев, но этого и не требовалось – младший Фостер мог рассказать все по памяти.
– Миллер не случайно сперва решил, что в Норт Ривер завелся паразит, – сказал Колин, указывая на изображение существа. – Он на самом деле считался кем-то вроде паразита у древних анишинаабе. Эта тварь питается внутренними органами крупных животных, заползая в них во время сна, но интересны ему на самом деле только люди.
– Почему? – исступленно изучая глазами отвратительную картинку, спросил я. – Зачем они ему, если оно ест животных?
– Анишинаабе называли его Киччауру, – терпеливо пояснил Колин. – В буквальном переводе это означает «мужчина без лица». Индейцы считали, что Киччауру был одним из первых людей, появившихся на земле. Боги создали его бессмертным, чтобы сделать максимально подобным себе, но затем, когда оказалось, что бессмертие делает людей жестокими и сводит с ума, боги решили отобрать этот дар у своих творений. Чтобы не утратить бессмертие и спрятаться, Киччауру отрезал свою голову и украл лицо у одной из смертных женщин.
– У индейцев существует хотя бы одна легенда, исключающая отрезание головы? – мимоходом поинтересовался Фрэнк, стряхивая пепел в пустой стакан.
– Тебя это так беспокоит? – хмыкнул Фостер, возвращаясь к своему рассказу. – Эта тварь хитра и коварна, умеет отлично маскироваться, поэтому поймать пожирателя лиц практически невозможно.
– А что он делает с телами своих жертв?
Я посмотрел на Колина, все еще сосредоточенно разглядывающего стародавние письмена в своей книге.
– Разбирает на запчасти, – ответил вместо него детектив. – Поэтому останки, которые мы находили, были в таком свежем состоянии. Пока оно ими пользуется, плоть не гниет. Вот почему мы думали, что жертвы были убиты совсем недавно. И вот почему не находили ни крови, ни следов убийства рядом с трупами. Этот чертов индейский пожиратель лиц притворяется кем-то из жителей города, так что пока он не решит сменить облик, мы не сумеем найти ни тел, ни зацепок.
– Но как же Кристал? – я посмотрел в лицо Миллеру. – Мы же знаем, что Бет видела ее в лесу в довольно странном облике.
– Я не слишком доверяю словам Бет, – неожиданно проговорил Колин. – Они обе были в лесу ночью, и любая из них сейчас может быть марионеткой в когтях этой твари. Не забывай о том, Косгроу, что пожиратель лиц очень хитер. Он оттачивал свое искусство притворства многие сотни лет. Единственное, что мы знаем наверняка – это то, что он не использует мужские тела для прикрытия. Поэтому мы можем опираться на слова Торнтона. Но чертов парень не сказал ничего определенного. Он всего лишь видел Кристал в лесу.
– И как же нам теперь понять, в ком именно находится это чудовище? – я обхватил голову руками, стараясь не сойти с ума прямо здесь и сейчас. – Что мы вообще можем сделать?
– Искать труп, – мрачно ответил Фрэнк, накидывая пальто на плечи и расправляя воротник. – Думаю, тело, которое мы нашли в яме – это его предыдущая оболочка. Или одна из них. Значит, рано или поздно он избавится и от той, в которой находится сейчас.
Я вскочил на ноги вслед за Фрэнком, но остался стоять на месте между ним и младшим Фостером, раздираемый изнутри неприятным волнением. Я все еще не мог поверить в то, что происходит. Мне казалось, что я очутился в каком-то жутком сне. Наподобие тех кошмаров, которые изводили несчастного Джона Бековича.
– Но ведь это означает…
– Что одна из девушек уже мертва, – закончил Фрэнк вместо меня, а затем окинул мое лицо угрюмым взглядом. – Фостер поможет нам понять, как определить подмену.
– Я пороюсь в записях и книгах отца, – согласно кивнул он. – По крайней мере, мы знаем, что тварь особо не пытается спрятать тела, а бросает их там, где находит новую жертву.
Я сглотнул, ощущая, как мои ладони покрываются липкой испариной. Столовая Фостера закружилась в тошнотворной пляске, а в ушах зазвенело так оглушительно, что я даже перестал слышать вой ветра за окнами и треск поленьев в очаге. Огромным усилием воли я заставил себя унять нарастающую панику, глубоко вдохнул и сжал мокрые ладони в кулаки.
Сейчас нельзя было поддаваться своему страху. Я столкнулся с тем, чего не понимал и оказался в настоящей ловушке. Весь город сейчас находился в ней. И никто, кроме меня, Фрэнка Миллера и Колина Фостера не мог прийти на помощь жителям Норт Ривер.
Прямо сейчас где-то там, за плотным кольцом заснеженных елей, томится в ожидании правительственная группа. Где-то там покорно ждет развязки Боб Шеффилд, так бесцеремонно схваченный и водворенный под стражу.
Где-то впереди, за обнаженными квадратами полей Фостера, меня дожидаются дома Анна и малышка Мэри. А неподалеку в «Голодном Гарри» резвится привычная стайка подростков из Эйри Вэй, выпрашивая у официантки Хейли запретный алкоголь.
Все эти люди не имеют ни малейшего понятия о том, что на самом деле происходит сейчас в Норт Ривер. Не подозревают о страшном, пугающем зле, притаившемся где-то за ближайшим поворотом. Даже не догадываются о том, что в этом заснеженном аду совсем недавно произошло жестокое, противоестественное убийство.
Мне казалось, что я даже мог видеть, стоя у каминной полки Фостера, как Анна наливает в любимую желтую тарелку Мэри горячий суп, и пар от него, прозрачно-белесый, поднимается вверх, к выкрашенным перекрытиям потолка. Мэри закашливается, потому что я так и не дал ей сироп от простуды, запутавшись в жутких делах, творящихся в городе. А затем, подняв глаза немного выше, я наблюдал, как Элли Парксон украдкой целует своего мужа в небритую щеку, пока он полирует куском ткани барную стойку.
Как на парковке у супермаркета старшеклассники разрисовывают из красного баллона машины покупателей, после чего с диким хохотом бросаются врассыпную, замеченные старым полуслепым охранником. А после он звонит в полицейское отделение и жалуется Кетти на произошедшее, требуя наказать неугомонных подростков.
Видел, как сейчас мирно спит в больничной палате Беттани Сандрес, а на ее столике поблескивает в лучах прикроватного светильника стакан с минеральной водой, пока в коридоре неспешно идут, беседуя, две новенькие медсестры в белоснежной, отутюженной форме.
Как в двух километрах от больницы Кристал Хадженс, утопая в мягком плюшевом кресле и надев розовые наушники, что-то рисует в своем девичьем ежедневнике. А внизу, в столовой, ее мать отправляет в разогретую духовку аккуратно слепленные пирожки с вишневым джемом.
Как прямо сейчас, у замерзшей реки, столпившись, с трудом затаскивают на лед огромную ель, чтобы успеть установить ее к Рождеству и украсить, согласно древней традиции города, имбирными пряниками и светящимися огоньками.
