– Думаю, Фостер опять хватил лишнего с алкоголем, – между делом оборонил я, пристегивая на пояс кобуру.
– Сомневаюсь, мистер Косгроу. Насколько я поняла, Колина не было на ферме, и уборщица находилась там одна.
Колину Фостеру было немногим больше двадцати пяти лет, и он владел единственной автомобильной заправкой в городке. Она досталась ему в наследство после скоропостижной кончины родного отца, ровно как и огромные фермерские угодья, растянувшиеся на северо-востоке Норт Ривер.
Большую часть времени Фостер проводил на заправке, потягивая пиво, и почти не занимался своей фермой. Поэтому земля успела прийти в полный упадок и перестала приносить доход. Все, что осталось от богатств его умершего старика – это несколько десятков коров и пустые, насквозь промерзшие угодья. И еще, пожалуй, покрытые толстым слоем инея рваные обрывки потемневшей пленки, некогда служившей крышей для теплиц.
Я не слишком хорошо знал младшего Фостера и редко пересекался с ним в городке. Если не брать во внимание тех нескольких случаев, когда его приводили в участок в нетрезвом состоянии. Колин обожал садиться за руль после нескольких бутылок пива или пары-тройки бокалов виски.
– Хорошо, Кетти, мы съездим и проверим, что там произошло, – произнес я.
Холодное солнце, окутанное каскадом низких туч, уже взобралось на крыши ближайших домов, когда мы с Фрэнком Миллером вышли из полицейского участка. До фермы Фостера было не менее получаса пути – мертвые земельные угодья раскинулись на самой окраине Норт Ривер, куда местные заглядывали крайне редко.
– А Кейт Робертсон вроде ничего, – обронил Миллер, когда мы уже двигались вперед по заснеженной дороге.
– Она еще ребенок, – ответил я. – К тому же, ты не единственный в городе, кому она приглянулась.
Детектив хмыкнул и повернул ко мне свое худое, вытянутое лицо:
– А вы здесь не слишком-то рады гостям, верно? Суровый климат накладывает неизгладимый отпечаток на характер людей.
– Может быть, – я не стал спорить. – Но к этому нужно быть готовым, если покидаешь теплый мегаполис и отправляешься к черту на рога.
– На самом деле, даже в этом ледяном городишке есть свое очарование, – задумчиво протянул Фрэнк, глядя куда-то вдаль. – Местные жители похожи на заброшенную цивилизацию, скрывающуюся за снежной пеленой… Хотя не стану спорить с тем, что здесь и правда немного мрачновато.
– Тогда зачем ты приехал в Норт Ривер?
Он окатил меня снисходительным взглядом и шумно вздохнул:
– Иногда у тебя не остается выбора. Судьба – такая заковыристая штука, Дэниел. И очень грубая.
– Что ты хочешь сказать? – я совершенно ничего не понял из его пространной реплики.
– Мир меняется, офицер Косгроу. И не все перемены ведут нас к лучшему.
– Я ни черта не понимаю из того, что ты говоришь, – произнес я, сворачивая на проселочное шоссе.
По обе стороны дороги потянулись захиревшие редкие деревья, давным-давно брошенные Фостером на произвол судьбы. Огромная ферма выглядела бы совсем запустевшей и безлюдной, если бы в паре низких построек не мерцал желтоватый свет.
– Я тоже когда-то не понимал. Но когда ты видишь некоторые вещи… Вещи, которые недоступны многим людям, то волей-неволей начинаешь мыслить и воспринимать все иначе.
– Знаешь, ты слишком странный для этого места, – проговорил я, сбавляя ход и притормаживая у большого сарая с распахнутыми дверями.
Я вышел из автомобиля и огляделся. На ферме было тихо – не считая надрывного мычания коровы, доносящегося откуда-то из недр полуразвалившейся постройки. Фрэнк резво выпрыгнул из машины вслед за мной и зачем-то с интересом потопал подошвой ботинка по промерзлому грунту, как будто проверяя его на прочность.
– Будем искать звонившую в участок уборщицу? – спросил он на ходу, вспахивая рыхлый снег носками ботинок и следуя к ближайшей постройке.
– Это может занять несколько часов, – возразил я. – Ферма огромная и практически пустая. Лучше осмотрим сперва подсобные помещения.
Он кивнул, и мы вместе проследовали к одному из незапертых сараев, где Колин держал оставшийся скот. Я несколько раз обошел помещение, но не заметил ничего необычного – пара коров мирно дремала на подстилке из свежего сена, уложив массивные головы на сухую траву.
– Дэниел!.. Дэниел, это ты?
Я обернулся на звуки встревоженного голоса и обнаружил в дверном проеме низкую и полноватую фигуру.
Молли бросилась нам навстречу, широко расставив руки в стороны, как будто желала обнять нас обоих разом.
– Как хорошо, что ты приехал, Дэниел…
Старушка нервно выдохнула и вдруг замерла на месте, заметив новое лицо. Она недоверчиво покосилась на Фрэнка Миллера, но затем волнение снова одержало верх, и уборщица затараторила, то и дело срываясь на всхлипы:
– Я так испугалась, Дэниел… Никогда такого не видела и даже не знала, что мне делать… А вдруг Колин решит, что это я виновата? Мне ни за что не оплатить ущерб, у меня нет столько денег… Какой ужас, Дэниел!
Я остановил ее и немного встряхнул за плечи, стараясь привести в порядок. Старушка послушно умолкла и перевела дух, после чего вновь испуганно уставилась на нас с Фрэнком.
– Что произошло, Молли?
– Я… я как обычно рано утром приехала на ферму, чтобы присмотреть за скотом и накачать воды в корыта… Зашла в дальний сарай, – старушка махнула рукой в сторону. – В тот, где Колин держит молодняк… А там была эта… туша. Дэниел, я никогда такого не видела! Я так испугалась!
Молли громко всхлипнула и попыталась унять возрастающее волнение. Я впервые видел ее такой расстроенной.
Она работала на этой ферме много лет и помнила времена, когда здесь еще царил порядок и достаток. После смерти отца Фостер не стал увольнять пожилую женщину, а велел ей приглядывать за оставшимися животными и заодно наводить порядок в его доме.
– Отведи нас туда и покажи, что тебя так испугало, Молли, – тихо произнес я, положив ей руку на плечо.
Она согласно закивала, после чего молча повернулась и засеменила к выходу из сарая.
Я невольно переглянулся с Фрэнком. Его холодные серые глаза излучали тревогу – казалось, что он уже знает о том, что нам обоим предстояло сейчас увидеть.
До отдаленного захиревшего здания мы добрались минут за десять – идти по неровной мерзлой земле, припорошенной снегом, было не слишком просто. Угодья давно никто не расчищал, так что поверхность грунта то и дело норовила броситься под мои подошвы внезапно возникшим из ниоткуда уступом или выбоиной с неровными краями.
Дверь сарая была распахнута, и рядом с ней топтались молодые коровы, как будто опасаясь заглядывать внутрь. Молли первой вбежала в дверной проем, после чего снова принялась горестно причитать себе под нос.
