Туго натянутая стальная проволока ударила его точно под подбородочную дугу шлема. Скорость была не так велика, как на шоссе, но этого хватило: Пятого со страшной силой выбросило из седла.
По дороге он сбил сидевшего позади Тюху. Они упали на твердую пыльную землю детской площадки одновременно: Тюха с глубоко рассеченным все той же проволокой предплечьем, Пятый с головой, каким-то чудом державшейся на окровавленном лоскуте кожи, и мотоцикл, вместе с седоками потерявший равновесие. Его двигатель два раза чихнул и заглох.
Одну или две минуты в пустом дворе было тихо, а потом Хлопнула дверь подъезда, и тишину разорвал пронзительный женский крик.
* * *
Побродив с полчаса по книжному развалу, что несколько месяцев назад возник в сквере недалеко от Петровки, Илларион заскучал. Смотреть здесь, в сущности, было не на что. От пестроты ярких и по большей части безвкусных глянцевых обложек начинала болеть голова. Беллетристика соседствовала с роскошно изданными энциклопедиями, а иллюстрированные журналы, полные загорелых длинноногих красоток, лежали рядышком с медицинскими справочниками и тяжелыми, как надгробные плиты, томами по астрологии и хиромантии. Лотки с букинистической литературой выглядели бледно: их заполняли в основном потрепанные издания восьмидесятых годов в захватанных грязными руками коленкоровых переплетах. Ничего нового Илларион здесь для себя не открыл: все это было читано-перечитано еще в детстве и уже успело набить оскомину.
Среди торгующих не было ни одного знакомого лица. Илларион переходил от лотка к лотку, периодически вступая в беседу с теми из торговцев, кто выглядел постарше и поинтеллигентнее, но тщетно: все они были распространителями, отлично ориентирующимися в конъюнктуре книжного рынка, и не более того. Стоило завести с ними разговор о редких и по-настоящему старых книгах, как они буквально на глазах скучнели, начинали пожимать плечами и с облегчением поворачивали свои лица к другим потенциальным покупателям.
Все было ясно. Илларион на всякий случай побродил от лотка к лотку еще минут десять, но делать ему здесь было нечего. Собственно, он знал это заранее, но, как всегда, понадеялся на слепое везение: чем черт не шутит?
Вздохнув, он двинулся к выходу из сквера и вдруг остановился, удивленно подняв брови. Он даже протер глаза, но странное видение не исчезло: возле одного из лотков с беллетристикой стоял человек, спина и затылок которого показались Иллариону подозрительно знакомыми. Пробормотав: «Странно, странно», Илларион подошел поближе и стал наблюдать. Тут его брови поднялись еще выше, потому что он увидел, какая именно литература интересует его знакомого.
Человек, которому было абсолютно нечего здесь делать, копался в разделе мистики и романов ужасов, перебирая глянцевые тома с придирчивым и недовольным видом. Даже со спины было заметно, что это занятие не доставляет ему ни малейшего удовольствия.
— Черт знает что, — проворчал он и обратился к продавцу — Вы не могли бы мне помочь?
— Слушаю вас, — с готовностью подался ему навстречу мордатый детина лет сорока, больше похожий на портового грузчика, чем на букиниста. На голове у него сидела белая полотняная кепочка, а глаза прятались за солнцезащитными очками с зелеными стеклами — Что вас интересует? Вот, взгляните, есть новый Стивен Кинг. Совсем недавно появился в продаже. А вот…
— Мне бы что-нибудь про людоедов, — сказал странный покупатель.
— Про людоедов? Это вам Жюль Верн нужен. «Пятнадцатилетний капитан», например…
— Да нет, — чувствуя себя не в своей тарелке и от этого начиная сердиться, нетерпеливо перебил его покупатель — Про современных каннибалов. Ну, знаете, маньяки всякие…
— А, вот оно что! — продавец ненадолго задумался. — Знаете, это довольно сложно. Эта тема как-то не пользуется спросом. Даже и не знаю, что вам посоветовать. Старо, навязло в зубах, никому не интересно…
— Да? — довольно агрессивно переспросил покупатель. — Значит, говорите, старо?
Илларион ухмыльнулся, подошел к нему сзади и аккуратно взял за рукав.
— Извините, — сказал он продавцу, — товарищ заблудился. Ему надо в библиотеку, а он по неопытности забрел сюда.
Продавец равнодушно пожал плечами и отвернулся.
Странный покупатель посмотрел на Иллариона, и на его лице отразилось легкое смущение.
— А ты откуда здесь взялся? — спросил он сердито.
— Это именно тот вопрос, который я собирался задать тебе, — ответил Илларион, увлекая его прочь от лотков с книгами. — Со мной-то все ясно, я же у вас чокнутый, книжный червь и так далее. А ты-то какими судьбами? Не приболел ли, часом? Или жизнь вдруг сделалась пресной, что ты решил пощекотать нервишки мистическими романчиками? Только учти, что для твоих нервишек нужно что-нибудь позабористее.
Полковник Сорокин смущенно вырвал из пальцев Иллариона свой рукав и вздохнул.
— Черт его знает, что меня сюда принесло, — признался он. — Сидел вот так, думал, думал… Дай, думаю, почитаю что-нибудь этакое… Все-таки грамотные люди писали, не милицейские полковники. Размышляли, собирали материал, изучали психологию маньяков… Тех же каннибалов, к примеру.
— Вот оно что! — воскликнул Илларион, заливаясь своим беззвучным смехом. — Ну, полковник, ну, учудил! Неужели все так плохо? — спросил он, становясь серьезным.
— Не плохо, а глухо, — морщась, ответил Сорокин. — Топчемся на месте. Этот гад залег на дно и никак не проявляется. И ни одной ниточки, ни одного следа! Это не расследование, а какой-то бой с тенью!
Илларион высмотрел неподалеку свободную скамейку и почти силой усадил на нее Сорокина. Сорокин неохотно уселся и первым делом посмотрел на часы, прозрачно намекая на свою занятость. Забродов спокойно проигнорировал этот намек.
— Ну, хорошо, — сказал он. — А зачем ты поперся сюда? Почему ты, в самом деле, не пошел в библиотеку? Почему не позвонил мне, в конце концов?
— Здравствуйте, — вежливо заговорил Сорокин, изображая, по всей видимости, свой визит в библиотеку. — Я полковник уголовного розыска. Дайте мне, пожалуйста, почитать что-нибудь про психологию каннибалов. Нет, что вы, это просто так, для общего развития…
— Да, — сказал Илларион, — никогда не думал, что ты у нас стеснительный. Ну, позвонил бы мне.
— Тебе… Знаешь, Забродов, твое дело — сторона. И вообще, напрасно я тебя в это впутал.
— Ты имеешь в виду, что я все испортил?
— Да нет, я бы так не сказал. Ты его почти нашел, но это такое дело, где «почти» не считается. В принципе, благодаря тебе круг людей, причастных к этому делу, предельно сузился, но почему-то толку от этого никакого.
— Совсем никакого?
— Абсолютно. Мы имеем пять человек, каждый из которых может что-то знать, а может и вовсе оказаться тем, кого мы ищем. И — ничего. Все чисты, как ангелы.
