— Про вас, Яга Мирамиславовна, столько сплетен ходит, что не могу не спросить. Разъясните, где правда, а где досужий вымысел. Я слышал, что у вас избушка на курьих ножках, что она вертеться умеет, а вы в ступе летаете и заезжих удальцов едите. Не смейтесь, я в это не верю и только передаю, что другие говорят. Или вы не единственная Яга?
— Успокойся, милок, единственная. — Баба Яга улыбнулась гнилыми зубами. — В лучшие времена, когда муж еще жив был, дворец у нас был, на побережье. Я распорядилась построить крытую галерею, чтобы уходила в воду, и прямо в море стояла беседка на мраморных колоннах. Ее поставили на круглое основание, и несколько быков медленно разворачивали ее вслед за солнцем. — Глаза Яги Мирамиславовны наполнились слезами счастливых воспоминаний. — Как же мы хорошо жили… Еще, говоришь, сплетничают, что я в ступе летала? А вот это наглое вранье. Правда, помню, как однажды не совсем трезвая из бочки с теплой водой во время купания вывалилась и под горку кувырком полетела. Это было, да, но не больше. А чтобы людей есть — вздор и гнусный поклеп. Хотя повод языком чесать у людей был, не спорю. Повар-арапчонок торты мне в виде человеческих фигур делал: то мальчишку в коротких штанишках с охотничьим рогом у рта, то девушку с веслом, то здоровенного мужика в парике и странной шляпе. Имя у поваренка смешное было — Карабас-Барабас. Как-то заметили, что у нас челядь исчезать стала. Думали, что недовольные в бега подались — уж больно лютая я в те времена бывала. Потом в чулане косточки нашли. Сначала на меня, как хозяйку, подумали, вот слухи и пошли. А это Карабаска оказался. Сбежал, поганец-душегуб, не уследили. Последний раз я про него слышала, что он у соседнего дракона чем-то отличился, тот ему в награду замок на границе дал и титул маркиза.
— Маркиза Карабаса недавно на дубу вздернули. — Георгий вспомнил, как сильно пекся о личной славе Котеня, и добавил: — Или некий витязь с ним расправился. Но людоеда больше нет. Скажите: как вы тут живете одна?
— А что? Небольшое хозяйство, огород, и прохожие, бывает, останавливаются. Я их кормлю и размещаю, они платят.
Надо же: бабуля-предприниматель. Место проходное, на большой дороге, у моря и на перекрестке с тропой из леса. Если дело расширить, «номера» вполне превратятся в постоялый двор, а то и в гостинично-развлекательный комплекс.
Лада вернула всех на грешную землю:
— Мама, что же делать-то теперь?
Старушка потерла сморщенные щеки костлявой ладонью.
— Нужно идти к богам.
Часть третья
Вопросы и ответы
Что дурак — не обессудь!
У меня иная суть!
Мне б куды-нибудь в атаку.
Аль на штурм куды-нибудь!..
Леонид Филатов «Про Федота-стрельца»
Глава 1
Разбитое корыто, оруженосец и боги
— В храм? — уточнил Георгий.
Мало ли, вдруг его захотят отправить к богам напрямую. Тогда он против, у него дел и на земле хватает.
Мать и дочь уставились на него, как на дитя неразумное.
— Зачем в какой-то храм? К богам! — Яга Мирамиславовна указала рукой куда-то на юго-запад. — Причем, идти нужно вам обоим. Боги подскажут, где искать Ульку и твою суженую и как их вернуть.
Георгий закатил глаза. Требуется срочно делать что-то реальное, а тут — к богам!
Верить в богов — глупость. Но что делать, если здесь в них верят все? Хочешь не хочешь, возникали сомнения: а вдруг местные боги вправду существуют? Конечно, не такие, как рисуют себе жители. Кощей же каким-то образом бессмертный? Значит, чудеса являются частью этого мира. Допустим, боги, если они все же существуют, что-то могут. Других действенных способов вернуть Елену у Георгия нет и не предвидится. Почему же не использовать этот — абсолютно дикий, нелогичный и в прежней жизни невообразимый?
До сих пор Георгий знал о местных богах лишь несколько фактов: в них верят, им отправляют подношения, их упоминают во всех благодарностях, пожеланиях и проклятиях. Но он ни разу не видел храма или капища с идолами. Или как они тут называются?
Теперь выяснилось, что к богам можно сходить и что-то попросить напрямую.
— Увы, богам требуется плата золотом или серебром, — промолвила Яга Мирамиславовна. — Сначала придется что-то продать.
— Я продам свой дом!
Чувствовалось, что ради дочки Лада отдаст все, вплоть до последней одежды. Макиавелли сказал, что цель оправдывает средства, и его прокляли за эту удобную для самооправдания человеконенавистническую формулировку. Но сказать, что Лада неправа, у Георгия язык бы не повернулся. Однако, противоречие. Причем, в одной отдельно взятой голове. Наверное, потому что дочка для Лады не цель, а смысл жизни. И вообще, когда дело касается детей, обычные законы не работают. Положите на одну сторону весов своего ребенка, а на другую закон — у скольких людей перевесит второе? А у кого все же перевесит закон — можно ли считать их людьми?
Почему же так бесят первые, что всеми правдами и неправдами (особенно бесит последнее) спасают выросших моральными уродами сыночков и дочек от неприятностей (в роли неприятностей в большинстве случаев выступают именно закон и его синоним-антоним справедливость)?
Говорят, что в драке двух детей мать всегда примет сторону своего ребенка, а отец защитит невиновного. Лада была истинной матерью, кроме дочки для нее в мире ничего не существовало. Собственно, там больше ничего и не осталось.
А Георгий, наверное, был бы хорошим отцом. Он всегда за справедливость. Без справедливости нет воспитания, а без воспитания вырастают не дети, а те самые моральные уроды, которые всех бесят. Наверное, на весах с ребенком и законом где-то потерялась гирька с совестью.
Что-то мысль не в ту сторону завела, разговор шел совсем о другом.
— Кому нужна ветхая хибара на отшибе во Вторых Погорелках? — Старуха вновь задумчиво потерла щеку ладонью в пигментных пятнах. Блеклые глаза наполнились решимостью: — Говорят, мое хозяйство стоит на пересечении дорог, поэтому земля под ним стоит дорого. Лада, я перееду к тебе, а на эту землю можно найти покупателя.
Георгий перебил:
— Позвольте мне сказать. Деньги — не проблема. — Он позвенел подкладкой стеганки под кольчугой. — На несколько ваших домов хватит.
— Ты возьмешь меня с собой? — Лада сложила ладони, в голосе переплелись тоска и надежда. — Стряпухой, прачкой, служанкой, кем угодно. Я все умею. Чего не умею, тому научусь. Мир огромен, мне одной дочку не найти, а без нее — не жить.
— Поэтому я сказала — идти вам нужно вдвоем, — объявила старуха. — Этот мир мужской, женщине без сопровождающего к богам не добраться.
Без спутника, который знает реалии, Георгию тоже не дойти, здесь интерес взаимовыгоден.
— Само собой, — сказал он. — Тем более, что Улька мне теперь не чужая. Когда думал, что сирота — удочерить хотел.
