— Ты приведешь на наши земли чужаков, — раздался в голове голос богов.
— Я просто найму себе солдат. Себе! Их нельзя расценивать, как завоевателей, они помогут мне сдержать слово и уйдут. А я останусь и отблагодарю.
Боги промолчали. А что им сказать? Заключенный пару поколений назад мирный договор запрещал помогать войскам какого-либо государства, о частных наемниках там нет ни слова.
Олинпикским богам Борис оставил очень большую сумму, и все же это была лишь треть увезенного из Двои золота. С остальным он поплыл через большое море.
Ветер способствовал. Боги все же благоволили. Еще бы, разве рачительный хозяин режет корову, чье молоко его кормит? Только в крайнем случае. У богов тоже бывало, что плевать и на корову, и на все стадо — когда, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Или, что тоже случалось, своими странными деяниями боги чему-то учили неразумного просителя. В древности один тщеславный дракон уведомил их, что хочет разрушить великое государство. Боги приняли дары и согласились. Враги победили, великое государство было разрушено.
Поэтому Борис и просил не вмешиваться.
В голове сидели и не давали покоя странные фантазии Каси. Однажды она сказала ему: «Ты предашь двух правителей и приведешь врага в соседнее государство». Ради любви Борис предал отца, отправившего за море, и Кощея, которому служил. Как ни грустно, но Кася права. Осталось выполнить третью часть пророчества.
Путь занял трое суток. Несколько раз погода портилась, и лодку кидало по волнам, как щепку. В чьих водах это происходило, понять было невозможно. Любопытно: это передумали на Олином пике, или ополчились на чужака с вала Галы? Стихия разбушевалась серьезно, и однажды показалось, что лодку точно раскрошит в щепы или накроет очередной волной. Борис попрощался с жизнью.
Рано. Вопреки всему лодка выдержала, а когда ее вновь подкинуло, справа также взлетел над водой квадратный парус с изображением ворона. Вскоре показался весь шедший наперерез длинный драккар. С увешанного деревянными щитами борта на Бориса глядели бородатые лица и натянутые луки. Тип корабля, круглые раскрашенные щиты по бокам, ворон — все говорило, что цель достигнута. Это варяги.
— Мне нужно к конунгу! — проорал Борис.
На корабле посовещались, стрелы отправились обратно в колчаны, Борису кинули веревку.
Следовать на поводу или приблизиться при таком волнении невозможно, и, чтобы не разбить борта, лодку пришлось бросить. Обвязавшегося Бориса едва не утопили, затем основательно шмякнули о склизкие доски и вскоре благополучно выволокли на палубу.
— Я сын дракона павшей Двои. — Борис поднялся на ноги. С него текло. Его шатало. Неважно. Даже мокрый сын дракона — все равно сын дракона. — У меня дело к конунгу.
Двое варягов понимали язык. Один оказался предводителем и только слушал, второй тихо переводил для остальных.
Борис достал оставшееся после посещения острова богов золото и разделил на две части.
— Это вам, — он подвинул половину предводителю, — а это — дар вашим богам. Отвезите меня к ним.
— Наши боги не разговаривают с чужестранцами.
— Боги разговаривают со всеми, кто платит, нужно лишь подобрать правильные слова.
Варяги называли себя викингами. Они посмеялись, но против богов не пошли и отвезли странного просителя на вал Галы.
Несколько часов Борис поднимался на пологую вершину. Разница с Олиным пиком одновременно разительна и невелика. Вместо каменного пика — насыпной курган, на берегу вместо избушек с крышами из соломы — крытые дерном дома из валунов и бревен, а вокруг такая же красная черта и такие же служители. Ну, одеты чуть иначе: в кожаных рубахах, крепких портках и сапогах. Сказывалось, что здесь прохладнее.
Служители приняли подношение и провели к святому месту. Тоже облако. Дымка без запаха. Голос в голове:
— Почему ты не обратился к своим богам, чужестранец?
— Я собираюсь сдержать клятву, а это может поссорить богов. Олинпикские боги уже получили подношение и не вмешаются, если буква и смысл мирного договора не будут нарушены. Теперь мне нужно быть уверенным, что вы тоже умеете мыслить здраво и видеть свою выгоду.
Боги слышат тех, кто кричит от ярости, а не от страха. Они услышали. Ответ прозвучал именно так:
— Мы услышали тебя. Твое желание понятно. Где нашу власть не перебьет более сильная, обещаем, что будем с тобой.
— Олинпикские боги сильнее?!
— Все боги равны.
— Кто же тогда сильнее всемогущих богов?
— Никто.
— Не понимаю.
— И не нужно.
А в городе конунг ответил отказом:
— У нас мир с соседями.
— Я предлагаю не войну. — Приведенный в каменный замок Борис был тверд, как окружающий камень, и готов был биться об него головой бесконечно, пока не проломит. — Я предлагаю добычу.
— К сожалению, мне добычу без войны не получить. — Конунг долго молчал, и Борис не сразу заметил, что в бороде правитель прячет ухмылку.
Какое слово было главным, где лазейка?
— А если без вас? — понял он намек.
Конунг пожал печами:
— Да, когда в поход идет правитель, это одно дело, и совсем другое — если без его ведома в земли чужих богов плывут его люди, нанятые правителями оттуда.
— Я нанимаю всех, кто может уехать без вашего ведома!
Конунг вновь помолчал. Когда заговорил, выяснилось, что идея Бориса давно продумана до мелочей, и просто ждали подходящего случая. В заключенном между богами мирном договоре сказано, что ни одна армия не победит на землях и в водах чужих богов. К наемникам это никак не относилось.
— Поплывешь на драккаре Сигурда, — объявил конунг. — В ближнем окружении Кощея есть наш человек, кличка для связи — Дуремар. Он сделает все, чтобы мы победили. Тебе нужно с ним связаться. Сигурд знает, где оставлять и забирать послания.
Конунг не вмешался в дела соседей только лично: флот, выдвинувшийся под командованием Сигурда, включал в себя едва ли не больше кораблей, чем их было в государстве конунга. Возможно, законно пограбить чужаков явились и другие соседи. Борис оказался не предводителем, а, скорее, почетным гостем при чужом флоте.
Наниматель превратился в игрушку в руках тех, кого он пригласил ради своей цели, но это не волновало. Пусть рухнет мир, но свое слово Борис сдержит.
Корабли с черным вороном спешно меняли стяги на золотого единорога. Все равно, что волка прятать под овечьей шкурой. И все же видеть свой герб на такой мощи было приятно.
Казалось, в море всплыла кверху брюхом и ощетинилась костями вся плававшая внутри рыба — сотни длинных корпусов устремились в заветную заграницу, прежде закрытую древним договором.
На палубе драккара лежал связанный пленник. Судя по одежде — витязь без доспехов. Любопытно: это свой, из Двои, или Кощеевский прихвостень? Если свой, нужно освободить — лишний меч в бою не помешает.
