— Что ж, если так рассуждать, то конечно. Но Айрин должна получить гонорар.
— Разумеется! Ведь она специалист. Когда я объясняю дону Коррадо, что у нас нет иного выхода, как прибегнуть к помощи женщины, он не просто согласится, но и поймет, что такой специалист — женщина, которая предложила трюк с куклой в виде ребенка, — заслуживает оплаты по высшему разряду.
— Сколько это, папа?
— Сто тысяч.
— Нет, пап, это стоит сто пятьдесят.
— Не могу тебе ничего обещать, потому что это зависит не от меня. Завтра вечером я тебе позвоню.
Айрин постучала в стекло, жестами приглашая их войти. Ее губы безмолвно двигались. Анджело открыл стеклянную дверь.
— Ужин готов! — объявила Айрин.
Глава 22
Винсент свдел у Сестеро на Бруклинских высотах и с нарастающим волнением слушал дона Коррадо. Они были вдвоем в жарко натопленной комнате — дон Коррадо любил, чтобы камин горел круглый год.
— Твоя дочь много страдала, — говорил он. — Ах, мне ли не знать, что она перенесла! Но Господь учит нас быть милосердными, и Святая Дева Мария подает нам лучший пример. Настало время и тебе проявить милосердие. После десятилетних скитаний во тьме и пустыне твоя дочь — моя внучка — просит тебя простить ее, поскольку человек, которому она причинила зло, символически положил конец нашим мучениям, женившись на другой женщине. Мэйроуз избавлена. Ты избавлен. Я избавлен. Честь восстановлена. И я на коленях умоляю тебя даровать прощение твоей дочери и позволить ей вернуться в семью. Вот ее письмо — взгляни. Прочти письмо, Винсент. Узри, как дитя любит тебя, поскольку знает, что кара, понесенная ею за прегрешения против чести, была наложена тобой по справедливости. Она желает о тебе заботиться, и видит Бог, ты нуждаешься в ее заботе, Винсент. Ты слишком долго прожил в тоске и одиночестве. Скажи мне, что я могу послать ее к тебе, и ты примешь ее в свои объятия. Давайте любить друг друга, ведь наши дни на этой земле так недолги.
Слезы струились по впалым щекам дона Коррадо, когда он договорил.
— Пришли ее ко мне, папа, — всхлипнул Винсент, — мы воздадим друг другу за все эти годы. Она снова моя дочь.
Пока ее отец и дед в Бруклине познавали свои скрытые способности к милосердию и состраданию, Мэйроуз сидела в офисе Престо Чиглионе, что располагался над его баром в восточном пригороде Вегаса. С виду Чиглионе был классический гангстер, говоривший на сиенском диалекте итальянского. Аккуратно разложив перед ним на столе три снимка Айрин, Мэйроуз отсчитала десять сотенных и спросила:
— Вам известно, кто я?
— Да, мисс.
— Вы понимаете, что эта тысяча долларов может быть вашей?
— Да, мисс.
— Вы когда-либо видели эту женщину?
— Дважды, мисс. Она приезжала одна. Выпила, поглядела по сторонам и уехала.
— Когда это было?
— Пару недель назад. Может быть, раньше.
— Примерно в то время, когда убили Луиса Пало?
— Да, мисс.
— Послушайте, Престо. Я сейчас спущусь в бар на десять — пятнадцать минут. Вы вызовите сюда по одному всех ваших людей и спросите, не видал ли кто из них эту женщину в ту ночь, когда застрелили Луиса Пало.
— Да, мисс.
Мэйроуз спустилась в бар, села в дальнем углу, подальше от лестницы, и заказала коктейль «Ширли Темпл».
— Что? — переспросил официант.
— Что слышали. Или вы хотите, чтобы вам объяснил мистер Чиглионе?
— Нет, все в порядке, я сам справлюсь.
— Только не слишком сладкий, — предупредила Мэйроуз.
Двадцать минут спустя подошел бармен и сказал, что ее приглашает мистер Чиглионе.
Мэйроуз дала ему десять долларов и отправилась наверх.
У Чиглионе сидела миловидная девушка в форме официантки.
— Расскажи, что ты видела, когда пристрелили того парня, — мрачно велел он.
— В тот вечер сидели мы, значит, на парковке в «тойоте» — я и Джон, дальнобойщик. Я поднимаю голову и вижу при свете фар, что эта женщина в таких узких штанцах бежит и садится в машину к парню, которого потом нашли мертвым. Потом она выскакивает, открывает багажник, берет оттуда что-то и возвращается к себе. Мне показалось, по крайней мере, что она вернулась в ту самую машину, на которой приехала. Потом она уехала. Я и забыла об этом и только вспомнила, когда вы стали спрашивать.
— Вы внимательно посмотрели на фотографии? — спросила Мэйроуз.
— Да, это точно она.
— Спасибо, — поблагодарила Мэйроуз, кивая хозяину.
Тот достал из кармана пачку банкнотов, вынул две по пятьдесят и протянул девушке: — Купи себе сигару, детка.
— Значит, решено, — сказал дон Коррадо, — я передам внучке, что она может вернуться домой. Теперь мы должны решить вопрос с банком и дать добро Чарли. Пригласи, пожалуйста, Эдуардо.
Когда пришел Эд Прицци, дон Коррадо выдал им по мексиканской сигаре и заговорил:
— Сумму выкупа за Филарджи мы переведем за границу. Ты, Эдуардо, предупреди людей.
— За границу?
— Так удобнее. Местная полиция ничего не сможет сделать, поскольку находится вне юрисдикции похищения, а Интерпол работает только как телеграф — шлет депеши, и все. Но Гомски, конечно, сообщит копам, что выкуп был передан в США, чуть ли не за углом в Центральном парке. Пусть дожидаются здесь, пока мы там заберем денежки.
— Где конкретно, папа?
— В Панаме, Лагосе в Нигерии или Арубе в Гонконге. Или в Сан-Паулу. Мы выбираем два банка по соседству. Гомски договаривается с одним о выплате пятисот тысяч курьеру, который подписывает квитанцию именем Филарджи. Когда мы поднимем шум, полицейское расследование покажет, что курьер Филарджи перенес пол-лимона из одного банка в соседний, а затем переместил на номерной счет в Лихтенштейне, который, кстати, нам надо еще открыть из Цюриха. Так или иначе, Филарджи никогда не сможет доказать, что все это делалось не по его указке.
Вечером того же дня Анджело Партанна сидел в душном кабинете на Бруклинских высотах и втолковывал своему старому другу, что в операции по пленению Филарджи нужно задействовать женщину. Когда он добрался до эпизода с ребенком и охранником, дон Коррадо сказал, кивая:
— Прекрасно, очень профессионально. Лучше, чем придумал я.
— То есть ты одобряешь?
Дон Коррадо снова кивнул.
— Эта женщина — классный специалист, — заметил Анджело.
— Заплати ей, сколько попросит. Для меня это очень важно.
Глава 23
За восемь дней до запланированной поимки Филарджи Прицци забронировали северный номер — один из двух соседних с Филарджи на сорок первом этаже. Постоялице южного номера Анджело Партанна послал театральные билеты на дневной спектакль и приглашение на обед в один из самых шикарных ресторанов города — как приз за победу в конкурсе. Та хоть и не помнила своего участия в конкурсе, но призу чрезвычайно обрадовалась.
