Мэйроуз, вся в черном, прибыла и опустилась на колени перед дедушкой, целуя его руку. Он даже покраснел от такой старомодной почтительности, прищелкнул языком и просил ее сесть рядом, не убирая руки.
Женщины в кругу Коррадо Прицци знали, что он любит касаться их рук, и виной тому служит не чувственность (давно почившая с возрастом), но желание ощутить дородность, мягкость или твердость, а также проникнуть таким образом в их тело и сознание. Он знал это по собственному опыту, полученному в детстве. Итак, держа Мэйроуз за руку, дон Коррадо принялся буравить ее сознание своими маленькими ледяными глазками. За окном лежал Манхэттен, точно поле каменной спаржи, а далее простиралась бесконечная бетонная простыня Америки.
— Амалия сказала мне, — зашелестел дон Коррадо, — что ты желаешь поблагодарить меня за разрешение вернуться домой, но я глава семьи, и кому, как не мне, надлежало обратиться к твоему отцу с просьбой о твоем водворении на место, занимать которое и есть твое неотъемлемое право?
— Благодарю вас, дедушка, — не менее напыщенно отвечала Мэйроуз, — вы вернули меня из чистилища, и я возвратилась в благодатное лоно семьи. Сердце мое, как никогда, исполнено радости.
— При твоем уме, силе и выносливости тебе следовало родиться мужчиной. Хочешь печенье?
— Это я должна преподнести вам подарок, дедушка.
— Что ж, не скрою — я всегда любил подарки.
Мэйроуз достала из сумки конверт, открыла его и вынула три фотографии, которые протянула дону Коррадо.
— Ах, кто эта красавица?
— Это жена Чарли Партанны, дедушка.
— Жена? Он женился? Когда? Почему я ничего не знаю? Свадьбы, рождения и похороны — это важнейшие события в семье.
— Это случилось внезапно, дедушка, в Калифорнии.
— Ну и ну.
— Дедушка, мой подарок — не просто фотографии. Вы помните убийство Луиса Пало?
— Да.
— Его убили, когда он сидел в машине на парковке у бара Престо Чиглионе в пригороде Лас-Вегаса.
— Я помню.
— Я отвезла эти фотографии Чиглионе, уважаемому человеку, и попросила его показать их людям, что работают у него в баре. Там есть одна девушка, которая в ту ночь была неподалеку, и она говорит, что видела эту женщину. Та села в машину к Луису, а через некоторое время вышла, взяла что-то из багажника и уехала.
— И это жена Чарли?
— Да, дедушка.
— Это очень серьезно, внучка.
— Еще как! Она украла у вас семьсот двадцать две тысячи долларов. Половину она отдала обратно ради спасения своей шкуры, но триста шестьдесят тысяч по-прежнему у нее.
— Что ты предлагаешь?
— Она убила Луиса и украла деньги семьи. Она оскорбила нашу честь и должна заплатить за это, не правда ли?
— А как же Чарли?
— Думаю, что Чарли не знает подробностей. Он знает только, что она была женой подельника Луиса. Но раз он женился на ней, пусть в виде искупления вины с ней и разделается.
— Да, теперь ты его судья и назначаешь ему наказание. — Дон Коррадо смотрел на Мэйроуз с восхищением. — Ты, как и я, ничего не прощаешь.
Мэйроуз скромно опустила глаза.
— Я подумаю об этом, — пообещал старик, — задам кое-какие вопросы. Мой долг как главы семьи не допускать, чтобы торжествовала несправедливость.
Глава 25
После десятилетнего изгнания Мэйроуз вернулась в отцовский дом под видом удрученной старой девы. Волосы она собирала в тугой пучок на затылке, не пользовалась косметикой, лишь густо пудрила лицо и чернила черным карандашом под глазами. В черной шали поверх черного платья она ходила, потупившись, будто стыдилась-поднять глаза.
Винсент глядел на нее и не узнавал в ней ту красивую, жизнерадостную девушку, которую он когда-то изгнал из семьи. За прошедшие годы он часто думал о ней, знал, что она живет в старой квартире, где он мальчиком жил с родителями, из окон которой видна вентиляционная шахта и где слышно, как пищат и возятся крысы у люльки соседского ребенка. Но ему и в голову не могло прийти, что Мэйроуз так изменилась. Поглядев на нее, Винсент заплакал. Он распахнул объятия. Он долго прижимал ее к себе, подпирая макушкой ее подбородок, и не видел торжествующего блеска ее мрачных глаз. Интересно, долго ли она проторчит в этой дыре, прежде чем удастся осуществить задуманное? Мэйроуз надеялась, что за два-три месяца она расквитается с отцом, устранит Айрин и завоюет Чарли. Самое большее, за четыре.
Всю неделю Мэйроуз молча и неустанно трудилась в доме отца, точно кающаяся грешница, и он молчаливо на это взирал, полагая, что женщины созданы для работы по дому. Наблюдая, как его дочь — которая из цветущей девочки, бывшей светом его очей, превратилась в сломленную женщину — поднимается с восходом солнца, скребет пол, стирает белье, готовит, заправляет постели и полирует мебель, винить себя он не мог, поскольку у сицилийцев это не принято, а вина дочери была им прощена в тот момент, когда она попросила об этом. Оставался Чарли. Да, Чарли ведет себя так, точно его силой заставили к ней посвататься. Теперь, когда Винсент день за днем должен был наблюдать результаты их помолвки, видеть эту каргу, которую ему никогда не сбыть с рук, он мог дать волю своей ненависти к Чарли, он мог признаться себе в том, что всей душой ненавидит Чарли. Да, он тайно, по-сицилийски, ненавидит Чарли. Чарли не только отобрал у него красавицу дочь и оставил взамен увядшую неряху, он осквернил честь Прицци. Для Винсента Прицци, как для любого Прицци, нет ничего более святого, драгоценного, чем честь, а Чарли походя расстегнул ширинку и уделал единственное невосполнимое богатство Винсента. И пока Чарли жив, Винсент будет задыхаться от бешенства, слыша его имя.
Винсент начал разрабатывать план мести. С тех пор как Чарли вернулся, убрав Маркси Хеллера, Винсент подозревал, что дело тут нечисто. Кто-то убил Луиса Пало и забрал деньги. Половина оказалась у Хеллера. Ладно. Половина досталась Луису. Чью половину привез Чарли и где еще половина? Должно быть, Чарли присвоил деньги. С каждым днем Винсент все больше убеждал себя, что недостающая половина у Чарли. Какой из него будет босс? Когда Винсент уедет в Вегас, Чарли станет боссом. Босс, для начала укравший из семьи триста шестьдесят кусков!
С возвращением Мэйроуз Винсент все вечера проводил дома. Они сидели в гостиной, где после смерти его жены двадцать один год назад ничего не изменилось, и, поскольку Мэйроуз больше молчала, он говорил один, увлеченно ругая Чарли и черпая в ее молчании поддержку своей ненависти. Изо дня в день он повторял одно и то же. Неужели она думает, что Чарли вообще ее любил? Мэйроуз не отвечала, но ответа он и не ждал. Искал ли он встреч за эти десять лет? Нет, не искал, потому что она ему не нужна. Он хотел жениться на ней только из корысти. Тут Мэйроуз начинала робко возражать. На пятый раз Винсент не выдержал и заревел, точно разъяренный бык, что Чарли Партанна использовал глупую оплошность как предлог, чтобы отвертеться от женитьбы на дочери Винсента Прицци, внучке Коррадо Прицци, потому что она ему не нужна.
