Время было без двадцати четыре. Самолет Айрин прилетает в шесть двадцать. Чарли решил ехать в аэропорт и подождать ее там. На Белт-Паркуэй у него промелькнула мысль, не заскочить ли домой за билетами, чтобы без промедления валить в Цюрих, где лежат его деньги, а затем в Новую Зеландию. Он даже подумал о том, чтобы сдаться властям, но потом вспомнил, что для Эда с его связями правительственная программа защиты свидетелей является не препятствием, а скорее инструментом для преследования. Так что стоит Чарли засветиться в этой программе, и ему конец.
Чарли ехал медленно, дабы убить время. Оставив машину на стоянке в Ла-Гуардиа, он купил в киоске газету, сел в кафе и начал читать. На первой полосе был крупный заголовок: «Похищен президент банка. Связь с убийством Калхейн». Горничная сообщила, что Филарджи не появлялся в номере уже два дня. Утром второго дня в отель позвонили из банка с просьбой убедиться, что с Филарджи все в порядке. К тому времени полиция успела выяснить, что труп мужчины, найденный в соседнем номере, принадлежит телохранителю Филарджи. Это было в среду. Как копы ни старались не создавать шума, Гомски позаботился о том, чтобы информация попала в газеты. Убийство жены полицейского и похищение президента банка не сойдет с первых полос до конца недели, и, пока шумиха не уляжется, Прицци придержат требование выкупа. Три недели уйдет на то, чтобы утрясти условия выплаты. Страховая компания получит письмо из банка с просьбой отнести деньги в Центральный парк, где за каждым деревом засядут по два копа, а Гомски — инструкцию перевести деньги в Лагос, Гонконг, Арубу, Панаму и Сан-Паулу. Так что, возможно, пройдет не меньше месяца, прежде чем Филарджи будет отпущен.
* * *
Потягивая пиво, Чарли дочитал спортивную страницу и в десять минут шестого, справившись по табло, отправился в зал прибытия встречать Айрин. Ее самолет прилетел раньше. Увидев Чарли, она с воплями радости бросилась ему на шею. Они долго обнимались и целовались, а затем Айрин спросила:
— Ты как будто сам не свой, Чарли. Что случилось?
— Поговорим в машине. — Он взял ее небольшой чемодан, который она не хотела отдавать. — Что там? Наследные бриллианты? — невесело пошутил он.
Когда они сели в его черный помятый «шевроле», Айрин спросила:
— Так что случилось, Чарли?
— Только не падай в обморок.
— Постараюсь.
— Вчера дон Коррадо пригласил меня на обед. Амалия чудесно готовит, я наелся до отвала. А после обеда он мне и говорит: Винсент, дескать, стал совсем плох, мы переведем его в Вегас, где у нас три отеля, а тебя — на его место.
— Чарли! Как здорово!
— Да?
— А почему нет?
— Это подстава.
— Зачем ему это?
— Понятия не имею, но догадываюсь, что это связано с кражей в Вегасе и Луисом Пало. Как бы там ни было, но дону Коррадо, похоже, обо всем известно.
— Да, это так. Я не знала, как тебе сказать, но он в курсе. Когда я была у него, он мне так прямо и заявил.
— Черт подери, Айрин! Ведь он нас двоих задумал убрать.
— Ах, Чарли. — Она тихо заплакала.
— Детка, я тебя люблю, ты понимаешь? Я никому не позволю тебя обидеть. Ты моя жена.
— Боже, Чарли, как я тебя люблю!
— Послушай, у нас пока есть время. У нас две-три недели, а может, и месяц, пока Филарджи не сдали копам. Мы их опередим. Мы достанем их прежде, чем они нас.
Глубоко вздохнув, Айрин сказала:
— Чарли, ты знаешь, как со мной связываются заказчики?
— Нет.
— Они звонят по номеру в Канзас-Сити или Южной Каролине, а вызов передается на мой автоответчик в Лос-Анджелесе. И вот, пару дней назад я получаю сообщение: полный тариф, стрелка в Пали-парке на Пятьдесят третьей в Нью-Йорке.
— В парке? На Пятьдесят третьей?
— Да. Кто, по-твоему, заказчик?
— Кто?
— Винсент Прицци.
— Что-о-о?
— Ага.
— Что за черт? Если ему нужно кого-то заказать, то почему он не обратился ко мне?
— На этот раз он не мог, разве что заказать тебе самоубийство. Ведь он просит убить тебя.
— Винсент? Меня?
— Нуда.
— Подожди-ка… Он подкупает жену, чтобы она убила мужа?
— Чарли! Ведь он не в курсе, что я твоя жена. Он позвонил по номеру в Канзас-Сити. Обещал семьдесят пять, но я уболтала его на сотню, поскольку дело, мол, чрезвычайно сложное и опасное.
— Он, наверное, рехнулся. Любой из моих ребят сделал бы это бесплатно, хотя бы Сантехник.
— Ты только не обижайся, но ему требовался специалист. Уж не знаю почему.
— Я, кажется, догадываюсь, — сказал Чарли. — Он хочет убрать меня втайне от семьи. Допустим, дон Коррадо и не подумает платить за мое убийство, у нас для этого существуют штатные киллеры, а Винсент, видать, платит собственные деньги, потому что он сошел с ума и ему показалось, что я его чем-то смертельно оскорбил.
— В одном не приходится сомневаться, — сухо заметила Айрин, — мы не поладили с твоей семьей. И что нам теперь делать? Луис Пало как-то говорил мне, что, даже если мы уедем в Рио, ты нас найдешь, потому что так уж ты устроен. Есть ли у Прицци еще один такой, как ты? Еще один парень, которого ничто не остановит?
— Это лишнее. Они ведь сицилийцы. Достаточно того, что дон Коррадо никогда нам этого не простит. Он отправит за нами пятерых сицилийцев, взяв с них клятву любой ценой достать нас. У него есть люди по всему миру. В каком-нибудь ресторане в Уганде местный негр узнает нас и сообщит в итальянское консульство, а те передадут в Палермо, а оттуда весть дойдет до Нью-Йорка. А в Нью-Йорке назначат определенную сумму за наши большие пальцы, и две тысячи человек ради денег будут охотиться за нами по всей Африке. Если мы решим удариться в бега, то нам нужно изменить внешность, имена, сделать новые документы. Мы станем другими людьми, но по-прежнему будем дрожать и оглядываться.
— Так что же нам делать?
Чарли резко свернул в переулок и остановил машину у тротуара.
— Нам поможет Филарджи. Пока он у нас, дон Коррадо не отдаст приказа покончить с нами.
— Думаешь, мы сможем договориться?
— Стоит попробовать.
— Чарли, я ведь тебе не сказала, сколько с меня требует этот старый козел в виде отступных?
— В смысле?
— Он сказал, что если я не отдам ему пятьсот сорок тысяч, то меня убьют. Деньги у меня в чемодане. Боже, как я рыдала, глядя на них. Сколько труда они мне стоили!
— Но почему пятьсот сорок?
— Триста шестьдесят и пятьдесят процентов штрафа — итого пятьсот сорок тысяч моих кровных, которые я вынуждена подарить банде сицилийских бандитов, что семьсот лет только и делают, что грабят, обманывают, подкупают и убивают любого за ломаный грош. Извини, Чарли, я просто не могу сдерживаться.
