— Я возвращаюсь, у меня там сестра!
Больше его никто не видел.
— Сол, ты отвезешь домой женщин, — велел Винсент. — Рокко, ты остаешься со мной и Анджело. Машина с другой стороны.
Добежав до «линкольна», Винсент и Анджело сели на заднее сиденье, а Рокко — рядом с водителем.
— Быстрее! — крикнул он Поппалушу. — Поехали!
Поппалуш сидел, равнодушно отвернувшись, и даже не смотрел на огонь. Рокко заглянул ему в лицо.
— Черт подери, босс, — сказал он, — а Зинго-то уже труп.
— Что?
— Он мертвый. Ему выстрелили в глаз.
— Значит, это поджог! — воскликнул Винсент.
Сотни испуганных людей метались по улице, среди клубов плотного черного дыма.
— Зинго убили, потому что он видел, кто устроил поджог. Правильно, Анджело?
— Да, правильно, Рокко. Быстрее бортани его и поехали.
Анджело потянулся и открыл дверь со стороны водителя, а Рокко столкнул тело на тротуар и сел за руль. Машина медленно двинулась сквозь беспорядочную толпу.
— Отвези нас в дом моего отца, — сказал Винсент, когда они набрали скорость. — Потом из автомата позвони Эду, чтобы он вызвал «скорую» и позаботился о том, чтобы журналисты не раструбили о якобы гангстерской бойне. Боже, кто это мог сделать? Как ты думаешь, Анджело?
— Не волнуйся, Винсент. Помни, что у тебя высокое давление. Мы все обсудим, когда приедем к дону.
— Слушай, Рокко, сначала вызови солдат для охраны к дому дона, — сказал Винсент. — Тот, кто убил Поппалуша и поджег «Сады Палермо», постарается достать дона.
— Будет сделано, — отвечал Рокко.
— Нет, сперва посади шесть парней на телефоны и пусть обзвонят весь город и выяснят, кто это сделал. Потом мы перевезем отца в другое место и всех их перебьем.
Винсент и Анджело медленно поднялись по каменным ступеням дома Сестеро. Винсент, с обвисшим, точно серая маска, лицом, тяжело дышал. Когда он, достав из кармана связку ключей, отпер входную дверь, оттуда высунулся человек и наставил на них ствол.
— Все в порядке, Фреддо, это босс, — сказал Анджело.
— Простите, босс, — замычал охранник. — Не было света, и я решил поостеречься.
— Ничего, так и надо, — похвалил Винсент, протискиваясь мимо него в дом.
Они преодолели длинный подъем на второй этаж, и Анджело постучал в дверь. Винсент стоял, привалившись к стене.
10 Честь семьи
— Коррадо, это я, Анджело. Со мной Винсент.
Голос дона Коррадо пригласил их войти.
Дон Коррадо сидел за столом и раскладывал сложный пасьянс из трех колод.
— Что случилось? — спросил он, поднимая голову.
Винсент рухнул в кресло.
— Ты плохо выглядишь, Винсент, — заметил дон, — что бы ни случилось, мне расскажет Анджело, а ты иди в спальню, раздевайся и ложись. Поговорим с тобой утром.
Анджело помог Винсенту подняться.
— Мне и правда паршиво, папа, — признался он, повернулся и вышел из комнаты, волоча ноги.
Когда дверь за ним закрылась, Авджело сказал:
— Кто-то поджег «Сады Палермо». А еще они убили Зинго Поппалуша. Он ждал в машине Винсента у главного входа.
— Кто это может быть?
— Семья Бокка.
— Почему?
Анджело поведал ему о случае на собрании.
— Он унизил Бокка перед всеми, и тот вынужден защищать свою честь.
— Сколько людей погибло в огне?
— Эд подсчитает, когда пожарные справятся с огнем. Так или иначе, не ранее завтрашнего дня.
— А примерно?
— Зал был полон. Все бросились к главному выходу, а мы вышли через черный ход. Может быть, сотня. Или даже две.
— Паршивый сутенеришка, — без выражения пробормотал дон Коррадо. Могло показаться, будто происшествие его не взволновало, но Анджело знал, что его глубоко задело оскорбление чести и реакция еще последует. — Он дождался, когда наши люди соберутся в одном месте, и швырнул туда зажженный факел. Там были жены, дочери. Пять судей, политики. В конце концов, там было трое калек. Неужели другие семьи поддержат его в том, что он сделал?
— Коррадо, Бокку трудно обвинить в поджоге. Нет никаких доказательств, что пожар возник не по чистой случайности.
— А убийство молодого грека Поппалуша? Поддержат ли его другие семьи, помня те слова, что босс, мой сын, сказал Бокке? Ты веришь этому, Анджело?
— Это, в общем, по правилам, Коррадо. Если мы обвиним его в убийстве, они его поддержат. Поджог — другое дело. Но нужны доказательства.
— Что ж, мы повременим, подождем несколько месяцев. Когда вернется Чарли — а у меня есть к нему предложение, от которого он не сможет отказаться, — мы устроим так, что близкие люди Бокка умрут от болезней и других естественных причин. Когда он останется один, мы внедрим в его новое окружение своих людей. Мы натравим на него полицию в восьми или десяти штатах, и наш судья позаботится, чтобы он сел на пятьдесят лет в федеральную тюрьму по Акту Мэйна. Нам не нужна будет поддержка семей, потому что никто не сможет доказать, что это наша работа, как и мы не можем сейчас доказать, что поджог устроил Бокка.
При пожаре в «Садах Палермо» погибли восемьдесят девять человек, двести семнадцать получили серьезные ожоги, четверо лишились зрения. По счастливой случайности среди конгрессменов и судей никто не пострадал. Люди Эда Прицци помогли выжившим подать иски против владельцев заведения, но оказалось, что «Сады Палермо» принадлежат — по анонимному акту дарения от 1934 года — фонду ордена блаженного Децимы Мановале, некоммерческой организации религиозных аскетов, принявших обет бедности.
Глава 35
Полиции в «Садах Палермо» собралось больше, чем пожарных. Казалось, что все копы — в форме и гражданском, от комиссара до рядового патрульного — съехались поглазеть на пожарище. Начальник полиции Митганг, глава патрульной службы Винсент Малквин, главный следователь Джо Магир и главный инспектор Джон Куллерс стояли в стороне от толпы, сгрудившейся за оцеплением.
— И как это следует понимать? — задал риторический вопрос Митганг.
— По-моему, комиссар, для Прицци не стали бы поджигать здание ради страховки, — сказал Магир, — хотя у них большой опыт подобных трюков. Здесь все-таки собрались все их главари. Нет, сэр, я думаю, это связано с делом Калхейн.
— Каким образом?
— Кто-то — другая семья или все семьи — пытается оказывать давление на Прицци, чтобы выжать из них убийцу и сдать его нам. Я на сто процентов уверен, что похищение Филарджи — это их работа. А кто похитил Филарджи, тот и убил Викки Калхейн.
