— Как дела? — войдя, спросил его Чарли.
Филарджи был в красивом синем костюме и
белой рубашке с синим галстуком в мелкий серебристый горох. В последний раз Чарли привез ему из Нью-Йорка три новые рубашки, три смены белья, щетку и банку черного крема для обуви.
— Все в порядке, — ответил пленник.
— Кормят хорошо?
— Отлично. Очень вкусно.
— Книг вам хватает?
— Ну…
— Довезем вам книг, — пообещал Чарли. — Скажите мне одну вещь: вам известно, кто вас похитил?
Филарджи резко и выразительно кивнул:
— Прицци. И я знаю почему. Когда я отсюда выберусь — если вообще выберусь, — я всю оставшуюся жизнь буду им мстить.
— Какой вы, однако, злыдень, — усмехнулся Чарли. — Послушайте, мы вас перевозим в другое место, и Прицци вас больше не контролируют.
— Почему?
— У меня есть на то причины. Для вас так будет лучше. По крайней мере, никто мне не прикажет убить вас. Прицци хотят отобрать у вас банк, а меня он не интересует.
— Что ж, мне нечего терять. А что вы от меня хотите?
— Сотрудничества. Ничего другого мне не надо. Завтракать будете?
— Да, конечно.
— Идемте со мной наверх. Для разнообразия позавтракаете на кухне.
Глава 37
Почетные члены семьи Винсент Прицци и Анджело Партанна сидели в огромном офисе в шесть окон на шестьдесят седьмом этаже здания страховой компании «Страховые индустрии». Здание было построено Прицци и являлось их собственностью. Эд Прицци сидел за массивным раннегеоргианским столом, держа в руках письмо от Чарли Партанны, где содержалась угроза разрушить монумент Коррадо Прицци, отобрав у него семьдесят миллионов долларов.
Винсент смотрел перед собой стеклянным взглядом и молчал — настолько он был возмущен. Его человек, вероломный Чарли Партанна, намеренно унизил его в глазах отца, отправив письмо его брату, который вообще не должен был вмешиваться в это дело. Анджело Партанна держался, по обыкновению, сдержанно и холодно. Эта встреча интересовала его лишь по одной причине: он хотел использовать создавшееся превосходство Эда Прицци над старшим братом, дабы обеспечить безопасность своему сыну и убедить всех, что он, Анджело Партанна, есть тот единственный человек, который может служить посредником между Чарли и семьей Прицци, желающей вернуть себе Филарджи.
— «Дорогой Эд, — читал вслух Эдуардо, — ты, наверное, сейчас очень рассержен, потому что мы увезли Филарджи, но, когда ты прочитаешь это письмо, ты поймешь, что иного выхода у нас не было. Дело в том, что Винсент меня заказал…»
— Чушь собачья! — выкрикнул Винсент. — Он рехнулся. Если бы я его заказал, то его бы давно убили.
— Винсент, слушай меня, — сказал Эд. — Если хочешь узнать, что еще там написано, сиди молча и не перебивай. Речь идет о шестидесяти — семидесяти миллионах долларов, за которые придется торговаться. Поэтому заткнись и слушай. «Он, конечно, скажет, что это чушь собачья, — продолжал Эд, — но так получилось, что убить меня он нанял мою жену и выдал ей пятьдесят тысяч аванса. Она сидит сейчас рядом и смеется до колик. Я лично думаю, что Винсент подкидыш, потому что для Прицци он слишком туп». — Эд посмотрел на брата и усмехнулся. — Я и не знал, что Чарли умеет шутить. Ладно, слушайте дальше. «Итак, если вы хотите вернуть Филарджи, вы должны выполнить несколько условий. Первое: вы доставите Винсента в определенное мной место в назначенный час. Дон Коррадо обещал моей жене забыть историю Луиса Пало и триста шестьдесят тысяч, если она вернет триста шестьдесят плюс пятьдесят процентов. Но, зная Прицци, можно предположить, что после получения денег они ее убьют. Отсюда второе условие: вы платите ей семьсот двадцать тысяч, на которые она рассчитывала, затевая аферу в Вегасе, плюс пятьдесят процентов штрафа от трехсот шестидесяти, плюс пятьдесят тысяч, которые Винсент ей обещал по контракту за мое убийство. Но это еще не все».
Винсент побагровел. Давление рвануло вверх от страха и ярости. Он задышал коротко и часто, порой давясь, будто его душат. Анджело встал и ласково похлопал его по спине.
— У нас серьезное дело, — недовольно произнес Эд Прицци, — не время сейчас валяться в инсульте. Успокойся, ради бога.
— Чарли — труп, — прохрипел Винсент и посмотрел на Анджело: — Извини, но ему конец.
— Слушай Эда, — тихо попросил Анджело. — Ради семидесяти лимонов.
— «Основная сумма, которую я требую, — продолжал читать Эд, — составляет два миллиона триста тысяч, чему равняются мои расходы на проживание в течение трех недель, пока вы будете утрясать выплату. А также пятьдесят кусков моему помощнику и гонорар, обещанный моей жене за помощь в деле Филарджи». Эд изумленно посмотрел на Анджело: — Так это была жена Чарли?
Анджело кивнул:
— Она нам подходила. Иначе убрать охранника было бы невозможно.
Винсент жег его убийственным взглядом. Анджело примирительно поднял руку.
— «Кроме того, я хочу получить страховку, покрывающую похищение Филарджи, — читал Эд, — то есть два миллиона пятьсот тысяч. Мы имеем: миллион сто жене, пятьдесят тысяч помощнику, два миллиона триста четырнадцать тысяч на расходы, два с половиной миллиона страховых. Итого — три миллиона шестьсот пятьдесят две тысячи триста четырнадцать долларов плюс Винсент. Есть только один человек, которому я могу доверить вести это дело. Это мой отец. Раскиньте мозгами и сообщите мне о своем решении. В случае согласия вы должны поднять флаг «Нью-Йорк Атлетик Клаб» на террасе тридцать третьего этажа этого здания в двенадцать десять в четверг. Даю вам два дня для раздумий. Увидев флаг, я отправлю вам письмо с дальнейшими инструкциями. Чарли».
Долгое время тишину в кабинете нарушало только тяжелое дыхание Винсента, затем Эд Прицци заговорил, тон его был оживленным:
— Смотрите, что получается. Два с половиной лимона — это всего восемь процентов от семидесяти, но мы их не выплачиваем. Платит страховая компания, да еще минус налоги. Итого все наши расходы составят два и два процента от общей прибыли, да в придачу мы получаем контроль над банком. Как можно упустить такую сделку?
— Как можно упустить?! — заорал Винсент. — А меня ты не включил в два и два процента расходов?
— Брось, Винсент, — поморщился его брат, — Чарли просто берет нас на понт. Этот вопрос можно утрясти. Правда, Анджело? Верно я говорю?
Анджело обнял Винсента за плечи.
— Ты же знаешь Чарли, Винсент. Эд прав, это все выпендреж. Это так, гонор показать. Мы будем торговаться. Выложим три миллиона шестьсот и хватит с него.
— Точно, Винсент, — поддержал Эд. — Неужели ты подумал, что мы отдадим тебя Чарли? Для чего, в конце концов, нужны переговоры? Мы выдвигаем предложение и договариваемся.
— Ты не работал с Чарли, Эд, — возразил Винсент, — с ним не договоришься, он упрям как осел и от своего не отступится. Если мы хотим вернуть Филарджи, придется выплачивать сумму целиком. — Об остальном Винсент предпочел промолчать.
