— Ладно, поехали к отцу, там все обсудим, — сказал Эд, протягивая письмо Анджело, который спрятал его во внутренний карман.
В лифте они молчали, как обычные пассажиры — ни больше ни меньше. Эд приметил симпатичную девушку, стоявшую впереди у дверей. Когда она обернулась и с улыбкой посмотрела на него, он так разволновался, что готов был обо всем забыть и бежать следом, если бы не Анджело, который удержал его за руку.
Они вышли на Пятьдесят шестую улицу.
— Я сейчас, мне только «Уолл-стрит джор-нэл» купить, — сказал Эд и повернул к газетному киоску.
Синий «олдсмобиль», стоявший неподалеку, медленно двинулся в их сторону. Винсент шел впереди, Анджело отстал, поджидая Эда, покупавшего газету. Когда машина поравнялась с Винсентом, Чич Скараманциа из семьи Бокка открыл огонь. Винсент упал. Синий автомобиль повернул за угол и растворился в общем потоке транспорта.
Глава 38
По прибытии в «Рузвельт-госпиталь» Винсент Прицци был уже мертв.
Стоя в толпе, Анджело Партанна и Эд наблюдали, как его забирает «скорая помощь». Затем Анджело велел Эду возвращаться в офис, а сам поймал такси и поехал следом за «скорой» в больницу. Там он подкупил двух медсестер и трех санитаров, чтобы те позволили ему сидеть в приемном покое и доставляли сводки из операционной и реанимации — если таковые будут. Когда врачи подтвердили смерть, он позвонил Эду и предупредил, что едет в Бруклин донести трагическую весть до дона Коррадо.
— Кто это сделал? — прошептал в трубку Эд.
— Бокка.
— Какой ужас! — Две крупные слезы выкатились из темных глаз Эда. — Отец будет сражен.
— Он сильный, он выдержит.
— Что ж, теперь нам хотя бы не придется отдавать Винсента Чарли.
— Да, это хорошо. Но, признаться, последнее время Винсент был уже не тот. Сколько я его знаю, он был тигр, гигант. Но потом начал сдавать, как будто что-то оборвалось у него внутри.
— Это все его дочка, — сказал Эд, — она его извела. Что ж, поезжай и скажи отцу.
Анджело взял такси и отправился в дом Сестеро. Часы показывали пять минут шестого. Амалия встретила его в прихожей с искаженным от горя лицом. Анджело обнял ее, погладил по плечу, бормоча утешительные слова.
— Папа не понимает, отчего все так задерживаются.
Анджело поднялся на второй этаж и тихо постучал в дверь комнаты дона Коррадо. Дождавшись приглашения, он вошел и закрыл за собой дверь.
— Кто умер? — спросил дон Коррадо.
— Винсент.
— Кто это сделал?
— Бокка.
— Где?
— На улице.
— Ты видел?
— Да.
— Как ты уцелел?
— Я задержался. Я ждал Эда, который покупал газету. Так или иначе, метили только в Винсента.
Дон Коррадо помолчал, глядя на лежащий внизу раскаленный от жары Манхэттен в лучах вечернего солнца. Небоскребы толпились, будто ожидали, чтобы на них пролился дождь.
— Я любил Винсента, — сказал дон Коррадо. — Он был застенчивый, боялся лишний раз вспылить, но зато он глубоко чувствовал. Он любил семью. Он жил ради чести.
— Мы не забудем его, — сказал Анджело.
— Он был настоящий мужчина. Но потом что-то произошло. Не знаю что. Наверное, это старость. Я сказал ему: хватит, и он согласился. Пару дней назад я пригласил на обед Чарли и объявил ему, что назначаю его на место Винсента. Он должен был взять все в свои руки.
Анджело ощутил резкую боль в желудке, которая поползла вверх и охватила левую сторону груди, вынудив его опуститься на стул.
— Анджело, Анджело, — с сожалением проговорил дон Коррадо, — сколько тебе пришлось сегодня вынести, а ты ведь не мальчик. Ты переволновался.
Вынув из кармана пузырек с лекарством, Анджело медленно открутил крышку, вытряхнул две таблетки и положил в рот. Дон Коррадо плеснул в бокал красного вина и протянул ему.
— Ничего, все в порядке, — сказал Анджело, запивая таблетки.
— Ты можешь говорить или отдохнешь сначала?
— Я могу говорить. Налей мне целый бокал этого вина, и я запою.
Дон медленно наполнил его бокал и сел напротив.
— Что было в письме?
— Требования Чарли. Он требует очень многого. — Анджело вынул письмо, надел на нос очки в тонкой оправе и стал читать вслух.
— Знаешь, — сказал дон Коррадо, когда он закончил, — теперь я понимаю, что Чарли не поверил моему предложению сделать его боссом.
— Он все-таки сицилиец?
— А дочь Винсента хотела с ним поквитаться и мучила его. Поэтому он заказал Чарли, считая его виновником всех своих несчастий. Когда Чарли женился на сообщнице Луиса Пало, это добило его окончательно.
— Да, Коррадо, Винсент заметно сдал в последнее время, будто из него ушла жизнь.
— А чего было ожидать от Чарли, если жена рассказала ему о том, что его заказал один из Прицци? Естественно, он подумал, что его обложили со всех сторон, и стал защищаться и защищать жену, как подобает мужчине. Он ведь воин с тринадцати лет — с того дня, когда он замочил для нас в Бронксе Фила Терроне. Нам надо по-хорошему разрулить это дело. Эд, конечно, хочет вернуть семьдесят миллионов и банк, да и я тоже, но вернуть в семью Чарли для нас не менее важно. Кто посредник?
— Я.
— Хорошо. Назначь первую встречу. Передай ему, что окончательное соглашение он будет заключать со мной. Пусть приедет сюда. Он любит поесть, и я бы пригласил его на обед, но он будет нервничать и не сможет насладиться трапезой. Поэтому пусть приедет как-нибудь в пять часов вечера, но только в погожий день. Если будет пасмурно, мы подождем. Скажи ему, что Амалия поедет туда, куда он скажет, и будет с его женой, пока мы беседуем. Если я обманщик, если я обману его, пусть его жена убьет мою любимую дочь. Мы должны помириться с Чарли.
Глава 39
Передвижной дом, который арендовала Айрин, был изготовлен компанией «Мактрак» в 1961 году, и либо им никогда не пользовались, либо раньше производители автомобилей работали на совесть. Внутри были две спальни, гостиная, совмещенная со столовой, кухня, туалет и душ. Позади водительского сиденья находилась широкая удобная люлька. Чарли и Сантехник сменяли друг друга за рулем через каждые пять часов. В два дня Сантехник обклеил стены люльки фотографиями из порно-журналов, запас которых прихватил с собой в дорогу. Прочие члены экипажа прессой не интересовались. Ни телевизора, ни радио у них не было. Представление о том, что творится в мире, беглецы получали от Айрин, которая, выходя за покупками, всегда читала газетные заголовки. Это случалось нечасто, потому что Чарли опасался слежки.
— Все овощные магазины принадлежат итальянцам, — говорил он, — а у них есть родня, которая нас ищет. У дона Коррадо длинные руки.
