И вот Кэтрин с любопытством рассматривает туалеты миссис Синглтон и Хелен, довольная тем, что может отвлечься от гнетущих ее тревог о шатающемся по коридору убийце.
Миссис Синглтон в сине-зеленом переливающемся платье и подходящем ожерелье еще больше напомнила Кэтрин змею, гладко скользящую по холлу к дверям. За ней семенил муж, вздыхая и жалуясь на то, что лестница здесь слишком крутая.
В отличие от своей опекунши Хелен Тармонт нарядилась подчеркнуто скромно, как и подобает юной леди, желающей благосклонного приема в незнакомом обществе. Ужасная трагедия проклятием легла на репутацию ее семьи, но кто из соседей не пожалеет милую скромную девушку, сироту, волею обстоятельств возвратившуюся в родные места, где все будет напоминать ей о трагедии? Пять лет не так уж мало, но и немного для тех, кто любит страшные истории у рождественского камина. А историю Тармонтов еще долго будут пересказывать едва ли не в каждом доме. Гладкая прическа, лишь несколько темных локонов опускаются вдоль щек, смягчая широкие скулы, бледно-розовое платье с тонкой, изящной вышивкой и легкая кружевная шаль, прикрывающая плечи от вечерней сырости, – ничего лишнего. Но Кэтрин все же успела разглядеть помолвочное кольцо на тонком пальчике – крупный бриллиант в виде сердца или капли. Есть чем похвалиться перед другими юными леди, которые будут на вечере.
«Должно быть, ее жених не так уж беден, как показалось судье Хоуксли, – подумала Кэти, провожая взглядом мисс Тармонт. – Отчего же у него нет собственного поместья? Для них всех было бы лучше поселиться где-нибудь подальше от Кромберри, где ее безумный дядюшка не нашел бы ее! Ах, бедняжка! Что, если он как-то попытается навредить ей и ее жениху?»
Беспокойство о девушке, которая едва ее замечала, не оставляло Кэтрин весь долгий вечер до того часа, когда Эндрю запер дверь и остался дежурить в холле в ожидании припозднившихся гостей. Ни Синглтоны и Хелен, ни миссис Дримлейн до сих пор не вернулись, и разочарованная Кэти оставила свою конторку, чтобы еще немного посидеть в общей гостиной с теми из постояльцев, кто предпочитал общество уюту своих спален.
В «Зале герцогини», так гордо именовалась гостиная на первом этаже, в отличие от романтического «Зала фей» на втором, было довольно прохладно из-за открытых весь день окон, и Кэтрин, поздоровавшись, присела на небольшой диван вблизи зажженной лампы. В руках она держала книгу, но не собиралась читать, волнение и беспокойные мысли не позволяли ей сосредоточиться на романе, еще вчера так увлекавшем ее. Делая вид, что читает, девушка рассматривала собравшееся здесь общество, состоящее исключительно из особ женского пола. Молодой стряпчий уже покинул Кромберри, а почтенный торговец отдыхал у себя в комнате. У чайного стола пожилая женщина с расплывшимся лицом, жена торговца, терпеливо слушала пространные истории миссис Фишберн, запутанные и наполненные вульгарными словечками. Чуть поодаль возле небольшого столика сидели миссис Мидлхем с шитьем и мисс Мидлхем с маленьким альбомом для рисования.
Кэтрин тотчас захотелось заглянуть в альбом девочки, ей было любопытно, что могла изобразить их юная гостья – пейзаж Кромберри, букет слегка увядших за день полевых цветов в вазе или портрет своей матери.
В «Охотниках и свинье» уже стало известно, что миссис Мидлхем приходилась Полин матерью, несмотря на определенно неподходящий возраст. Доктор Голдблюм рассказал в богадельне, которую навещал по четвергам, о визите миссис Мидлхем и намекнул, что бедная женщина доживает свои дни, мучимая смертельным недугом. А хозяйка почтового отделения миссис Морвейн, не утратившая любви к сплетням после смерти дочери, разнесла по всему Кромберри весть о том, что бедная вдова постоянно пишет кому-то письма. Правда, миссис Морвейн не осмелилась раскрыть имена адресатов, но ее многозначительные намеки только подогревали интерес сплетников, и забегавшая в гостиницу Бет Харт уже успела рассказать Кэтрин о распространившихся слухах. По словам Бет, миссис Мидлхем либо была искусной шантажисткой, вымогавшей деньги у состоятельных семейств, подкупая их слуг и выведывая семейные тайны, либо скрывающейся от правосудия преступницей, похитившей Полин еще малышкой. Теперь, на пороге смерти, миссис Мидлхем устыдилась своего проступка и пытается разыскать настоящих родителей девочки.
Кэтрин только покачала головой – чего только не напридумывают от безделья дамы из попечительского совета! Еще можно понять стариков из богадельни, болтовня – их единственное развлечение, но уж столпы общества Кромберри, каковым считали себя эти почтенные леди во главе с сестрицей викария, могли бы найти себе занятие получше. Миссис Лофтли, чрезвычайно гордившаяся тем, что ее, хозяйку гостиницы, приняли в это общество, не прочь была посудачить о горожанах, но старалась не обсуждать своих постояльцев. Репутация гостиницы была для нее важнее места в попечительском комитете, в конце концов, кормили ее «Охотники и свинья»! Поэтому она лишь покачала головой, услышав эти домысла, и посоветовала Бетси оставить в покое бедную больную женщину и несчастного ребенка, который скоро останется сиротой.
Сейчас Кэти размышляла о судьбе Полин, отвлекшись на некоторое время от тревоги из-за находящегося где-то неподалеку мистера Тармонта. Кто будет заботиться о девочке после смерти матери? Есть ли у нее другие родственники или опекун? Скорее всего, миссис Мидлхем пишет именно им в надежде, что кто-нибудь заберет к себе Полин, но надежды эти не оправдываются. Возможно, кто-то из этих людей живет неподалеку, и Мидлхемы приехали, чтобы лично навестить родственников. Судя по одежде обеих дам, миссис Мидлхем если и была шантажисткой, то весьма неудачливой. И Полин вполне может ожидать работный дом. Кошмар, который снится по ночам тысячам бедняков.
Громкое восклицание миссис Фишберн отвлекло Кэти, а когда она снова осторожно повернула голову в сторону миссис Мидлхем и Полин, то с удивлением увидела, что рядом с ними устроилась за столиком Оливия Тармонт. Девочки склонились друг к другу, Полин что-то показывала в своем альбоме, а Оливия задумчиво крутила в пальцах карандаш, как будто хотела поправить рисунок, но не решалась.
Кэтрин удивилась. Когда эти юные леди успели познакомиться? Полин неотлучно находилась при матери, сопровождая ее во время выходов в город, а за Оливией, в отсутствие ее опекунов, бдительно смотрела горничная миссис Синглтон, вечно недовольная Сьюзен.
Впрочем, девочкам одинакового возраста не так уж трудно сдружиться, если им одиноко и скучно. После завтрака, на который миссис Синглтон соизволила сегодня спуститься вместе с воспитанницами, Оливия некоторое время прогуливалась по холлу, разглядывая обстановку, а мисс Мидлхем ждала свою мать, чтобы вместе отправиться в город. Кэтрин вышла из-за своей конторки, чтобы поговорить с дядюшкой об ошибочно доставленной им почте, и некоторое время девочки оставались в холле вдвоем. Должно быть, десяти минут им хватило, чтобы завязать знакомство.
Миссис Мидлхем о чем-то тихо спросила Оливию, и та вздрогнула от неожиданности и несколько мгновений раздумывала, прежде чем ответить. Затем снова наклонилась над альбомом и наконец принялась что-то подправлять своим карандашом.
Обе девочки, несмотря на разницу в положении, были очень хорошенькими. Скорее всего, в молодости и добром здравии миссис Мидлхем была хороша собой, и это от нее Полин унаследовала густые темные волосы и ямочку на узком подбородке. Если бы мать Полин могла позволить себе больше тратить на еду и туалеты для дочери, мисс Мидлхем ничуть не уступала бы в очаровании Оливии, так похожей на свою печально известную красавицу-бабку.
