– Дженни! – вскрикнула Кэти и в очередной раз проснулась. За окном едва начинало светлеть, наступил последний понедельник июля. Пытаться заснуть снова было бессмысленно, и Кэтрин заставила себя встать с постели и распахнуть окно. На Мэйн-стрит было тихо и пустынно, лишь одна ранняя пташка, чья-то горничная, уже подметала крыльцо.
Каким будет этот день? Когда приедет главный констебль Грейтон и жизнь некоторых обитателей «Охотников и свиньи» изменится? Судья Хоуксли обещал, что полиция не допустит ни единой лишней минуты промедления, но Кэтрин не представляла, как скоро наступит роковой час. Оставалось только ждать. И надеяться, что ее волнение не вызовет подозрений у проницательного мистера Теннерсона или злобной, хитрой миссис Фишберн, как продолжала Кэти называть старшую мисс Фрост. Впрочем, миссис Дримлейн и судья Хоуксли тоже предпочитали использовать это, уже привычное, имя.
Бетси Харт сегодня собиралась поехать с мужем на ферму к его родственникам, кузина Джона и Дика разрешилась двойней, и Бет хотела побольше разузнать обо всем, что связано с появлением на свет новых людей. По некоторым намекам миссис Харт Кэти поняла, что будущей весной в семье Хартов тоже появится малыш, и беспокойство Бет было понятным.
«Она будет сожалеть, что ее не оказалось здесь в самый важный момент, – думала Кэтрин, недовольно хмурясь своему бледному, сонному отражению. – Но лучше ей узнать обо всем после, она и без того так испугалась вчера, когда мы пробрались в комнату миссис Фишберн. Тревоги матери могут повредить малышу, так всегда говорит отец! Завтра, за чаем с миссис Дримлейн, мы с ней расскажем Бетси обо всем, что здесь произойдет. Боже мой, как мне хочется, чтобы поскорее наступил этот момент, когда мы соберемся в «Зале фей» и будем мирно пить чай и обсуждать случившееся!»
Но пока еще ничего не случилось, и Кэтрин, с трудом сдерживая зевоту, спустилась вниз к раннему завтраку. Горничные хихикали и перешептывались, не стесняясь ее, и из их болтовни Кэти поняла, что Сара надеется в скором времени также носить фамилию «Харт».
«Еще одна свадьба у Хартов! Как чудесно! Я нарисую Дика и Сару и подарю им портрет!» Первая радостная новость за много дней отвлекла Кэтрин, и за конторку она усаживалась в бодром настроении.
Миссис Лофтли, появившаяся из своей спальни лишь через полчаса, тоже выглядела довольной – накануне они получили письмо от двух почтенных дам, собирающихся, по традиции, провести в Кромберри пару дней по дороге в Бат. Сведения об убийствах и похищениях в «Охотниках и свинье» либо не дошли до этих леди, либо они сочли эти новости не настолько пугающими, чтобы изменять своим привычкам. Разумеется, они не читали газет, как можно! И так раздражающие дядюшку Томаса статьи в столичных газетах не лишили миссис Лофтли удовольствия принимать у себя старых знакомых.
– Боюсь, нам придется переделать «Лавандовую спальню» и назвать ее как-то по-другому, – говорила тетушка Мэриан. – Мы сохранили «Зал фей» в прежнем виде, потому что эту комнату так любит наша дорогая миссис Дримлейн, но для других постояльцев ночевать в комнате, где произошло убийство, – слишком тяжкое испытание. Позже я подумаю, что можно сделать, не слишком потратившись на обстановку.
– «Сиреневая комната», например, – предложила Кэтрин. – Я нарисую ветви цветущей сирени вместо акварелей с лавандой, а у мистера Логана можно заказать вазы и предметы для туалетного столика с изображением сирени.
– Ты прекрасно придумала, милая! – обрадовалась тетушка. – Счет от миссис Баклер за покрывало и эти чудесные портьеры едва не лишил твоего дядю аппетита, и мы не можем просто так выбросить их!
Кэтрин тут же принялась предлагать миссис Лофтли и другие идеи, как можно при помощи прелестных безделушек изменить облик комнаты, не потратив ни одного лишнего пенни, и за этим приятным разговором прошла часть утра.
Настроение мисс Хаддон испортилось, когда по лестнице спустились в холл Теннерсоны и Хелен, или как там ее на самом деле звали. Миссис Фишберн следовала за ними молча, похоже, она была не способна сегодня предаваться своему любимому занятию – пустой болтовне.
Вся компания прошла на завтрак, и миссис Лофтли поторопилась следом, чтобы проследить, все ли в порядке – старший мистер Теннерсон оказался весьма придирчивым гостем.
«Когда же, ну когда вернется мистер Грейтон? Что, если все они после завтрака уедут в поместье Тармонтов? И все события произойдут там?»
Кэтрин страшилась грядущего, но едва ли не меньше ее пугала перспектива пропустить развязку. Так же думала и миссис Дримлейн, появившаяся четверть часа спустя с намерением выпить чая в беседке, а затем посидеть с книгой в холле – утром в «Зал фей» совсем не заглядывало солнце.
В четверть одиннадцатого Кэтрин прошлась по холлу, чтобы размять ноги, и взглянула в окно. Напротив входа в «Охотников и свинью» она увидела констебля, дружески болтающего с чьей-то горничной, а чуть дальше по улице сержант Нобблз серьезно беседовал с двумя журналистами, у которых хватало терпения до сих пор оставаться в Кромберри.
«Кажется, там, дальше по улице, разглядывает витрину еще один констебль, – подумала Кэтрин и вернулась на свое место. – Должно быть, мистер Грейтон где-то рядом».
Она переглянулась с миссис Дримлейн, и сообразительная старая леди тоже подошла к окну, чтобы взглянуть на Мэйн-стрит. Удовлетворенная увиденным, она вновь устроилась на диване так, чтобы видеть и выход из ресторана, и входную дверь. Завтрак вот-вот должен закончиться, и, если Грейтон не появится, преступная компания может отправиться на прогулку или уехать в дом Тармонтов!
Миссис Дримлейн слышала, как Теннерсон-старший возмущается тем, что маленькую мисс Оливию до сих пор не нашли, и намерен жаловаться в Лондон на некомпетентность местной полиции. Девушка, известная в Кромберри как Хелен Тармонт, молча сидела за столом и пила чай, не притронувшись к завтраку.
Кэтрин даже вообразить не могла, что должна была чувствовать самозванка, на протяжении пяти лет каждый день вынужденная изображать другого человека. Разоблачение могло явиться с самой неожиданной стороны, и эта угроза должна была давить на девушку тяжелым гнетом.
Манеры, воспитание, жесты и походка, тысячи мелочей, которые могли выдать ее! Не говоря уже об Оливии, запуганной младшей сестре, которая в один прекрасный день могла не выдержать и раскрыть ужасную тайну, пусть даже с риском для собственной жизни!
Конечно, ничего бы этого не случилось, если бы не погибла старая Роуз Тармонт. А что, если ее смерть также была подстроена сестрами Фрост? И Арчибальд Тармонт не убивал ни миссис Синглтон, ни свою мать? Эта мысль стала для Кэтрин очередным потрясением и, если бы не боязнь, что ее подслушают горничные или постояльцы, она тотчас озвучила бы ее миссис Дримлейн. А так придется подождать. Да сколько же продлится ее ожидание бога ради!
Кэти едва успела пожалеть, что у миссис Лофтли нет для нее никакого поручения, когда из дверей ресторана прошли в холл самозванка и оба Теннерсона.
– Я не уверена, что хочу идти на прогулку, когда моя сестра до сих пор… – Голос девушки дрогнул, и Роджер Теннерсон заботливо взял ее под руку.
