У выхода меня приветствовал мужчина с написанной от руки табличкой. Черные кудри и загорелая кожа делали его похожим на латиноамериканца, но говорил он без намека на испанский акцент.
– Вы Либби Миллер? Отлично, – сказал он, и по его тону невозможно было понять, искренно он говорит или иронично. Не способствовали этому и зеркальные темные очки, которые он носил, несмотря на то что мы находились в помещении. Он забрал у меня багажную тележку. – Сейчас получим ваш багаж и пойдем на тармак.
– Тармак? – переспросила я. Усталость и мой новый друг джин сделали свое дело: сразу после взлета я заснула и проспала почти весь полет. Теперь во рту у меня пересохло, голова раскалывалась, а словарный запас был как у второклассника.
– Частные самолеты взлетают с других полос, не там, где коммерческие, и обычно без всяких ворот, – объяснил он. – Вы ведь заказывали чартерный рейс на Вьекес?
– Верно, – сказала я, массируя себе виски.
– Вот и прекрасно. Вам случайно не нужно в туалет? А то самолет без удобств.
– У меня все в порядке, – сказала я, хотя это вот уже неделю с лишним не было правдой. Я потащилась за ним к багажной ленте. Отследив мой чемодан, мы двинулись через лабиринт залов и наконец добрались до пункта проверки, где женщина в форме едва взглянула на мой билет. Лестничный пролет привел нас на раскаленное бетонное поле. Рев моторов раздирал воздух, и я заткнула уши. Мужчина кивнул на потрепанный пикап на обочине, в знак того что мы направляемся именно туда.
Когда мы пришли, он забросил в грузовичок мой чемодан и открыл передо мной пассажирскую дверь. На пикапе не было названия авиакомпании, и я некоторое время колебалась, представив себе, как Пол ругает меня за неосторожность. А, ладно, подумала я, поблагодарила мужчину и забралась в грузовик. Не то чтобы я хотела остаться без каникул, но старуха с косой и так маячила неподалеку. Если этот тип хочет увезти меня на отдаленный пляж и там задушить, что казалось маловероятным, так как он едва замечал мое присутствие, – что ж, вряд ли это будет многим хуже, а может быть, и лучше, чем смерть от взбесившейся популяции клеток.
Я надеялась на кондиционер, но мужчина опустил оконные стекла, и следующие несколько минут я притворялась, будто наслаждаюсь видом пальм, а сама думала, достаточно ли я взмокла, чтобы мои штаны выглядели, будто я описалась. Мы подъехали к взлетной полосе, где стоял ряд самолетов. Мужчина схватил мои чемоданы и двинулся к маленькому самолетику. Да какое там – самолетик был таким крохотным, что его можно было бы запарковать на обычном загородном шоссе. Он отодвинул панель, составлявшую большую часть правой стенки самолета, и тут я прекрасно поняла, почему Пол так боится летать: передо мной была просто консервная банка с крыльями, и на ней-то я собиралась взмыть в небо.
Мой спутник начал подниматься по шаткой лесенке, приделанной к панели, держа в руках оба моих чемодана. Взобравшись наверх, он обернулся:
– Ну, вы идете?
Я в растерянности посмотрела на него. Кроме нас, здесь не было ни души.
– А где пилот? – спросила я.
– Перед вами, – ответил он.
Да и вправду; при этом на нем были парусиновые туфли, шорты цвета хаки и льняная рубаха – еще пара стирок, и она превратится в тряпку. Наверное, я проделала свой фокус с исчезающей шеей, потому что он сказал:
– Эй, послушайте, я делаю вам одолжение. У меня сегодня выходной, и я мог отказаться, когда меня попросили отвезти вас. Тогда вам бы пришлось воспользоваться паромом. И будьте уверены, в такой ветреный день, как сегодня, тащиться на пароме – значит расстаться со своим завтраком.
Я даже не знала, смущаться мне или сердиться.
– Я сегодня не завтракала, – сказала я. – И спасибо, наверное. – Вслед за ним я вскарабкалась наверх. – Я единственный пассажир?
– Ага, – сказал он. Повернувшись ко мне, он наконец поднял на темя солнечные очки. Его карие глаза встретили мой взгляд, причем он пялился на меня несколько дольше, чем того требовали приличия (и надо отдать ему должное, я тоже не отвела взгляда). Потом он отвернулся и снова надел очки, а у меня возникло какое-то странное чувство.
– Садитесь куда хотите, – сказал он.
– Хорошо, – коротко ответила я. Мест было полно, и я села справа позади него – оттуда можно было смотреть и в лобовое стекло, и в боковое окошко. С очками на носу он повернулся ко мне и прочел краткую инструкцию о безопасности, в которую входило только то, что нужно пристегнуть ремень и прочесть молитву. Потом он вручил мне пару противошумных наушников.
– Лететь недолго, минут двадцать пять, но будет шумно. К тому же в Пуэрто-Рико осенью полно народу, так что, возможно, выбираться из Сан-Хуана будем долго.
Он не шутил. Мы проторчали на взлетной полосе почти час. За это время под мышками у меня образовались круги от пота, а джинсы намертво прилипли к бедрам. Я отругала себя за то, что в аэропорту не потрудилась переодеться в платье, потом – за то, что это меня волнует. В конце концов, мне есть о чем подумать, кроме того, как от меня пахнет, а этого, с позволения сказать, пилота я больше никогда не увижу.
Так или иначе, заняться мне было нечем, и я исподтишка посматривала на него. Его возраст трудно было определить: волосы уже начали редеть, и на висках проступала седина, но едва заметные следы от угрей на щеках делали его похожим на подростка. Он смотрел перед собой и молчал, и это меня напрягало. Хотя само это напряжение тоже напрягало, я ведь так хотела, чтобы меня оставили в покое, наконец это случилось, а я даже не радуюсь этой редкой минуте.
Наконец он что-то сказал по рации, потом крикнул мне: «Зеленый свет. Летим!»
И мы взлетели. Я снова оказалась над бирюзовым морем и любовалась пышной зеленью и длинными желтыми пляжами, из которых состояло северо-восточное побережье Пуэрто-Рико. Мне хотелось узнать побольше – в спешке я даже не заглянула в путеводитель – но пилот оказался никудышным гидом.
– Джунглей отсюда не видно, но они вон там… – гудел он. – Справа от нас Фахардо, оттуда ходит паром… вот тот кусок суши вдали называется Кулебра. – Несмотря на Максайн, головную боль и все неприятности последней недели, настроение у меня резко улучшилось. За последнее время я приняла кучу неправильных решений, но эта поездка… В этом случае я наверняка поступила правильно.
Когда самолет начал снижаться и оказался почти над самой водой, пилот обернулся и прокричал:
– Правда, здесь здорово!
– Да! – заорала я в ответ. – Мне нравится быть на краю света!
– Вот именно! – улыбнулся он.
Окрыленная вновь обретенным ощущением благополучия, я чувствовала себя великодушной. Даже общительной.
– Кстати, я не расслышала, как вас зовут.
– Шайлоу, – прокричал он в ответ.
«Какое редкое…» – я не успела додумать свою мысль, потому что неожиданно услышала громкое «бух-бух-бух», а потом какой-то душераздирающий звук, и самолет начал мотаться из стороны в сторону.
