– Нас оставили с тобой наедине не случайно?
– Не собираюсь оскорблять твой ум ложью, – кивнул Гэбриел.
– Тогда не оскoрбляй его и лестью. Что ты хочешь мне предложить?
– Партнерство.
Я фыркнула и замотала голoвой.
– Партнерcтво с тобой оскорбит не только остатки моего ума, но и воспоминания о совместных прошлыx каверзах.
– Я уже просил твоего прощения.
– Неужели?
– Заканчивай кокетство, – велел Болтун. – Спроси его, почему он избегает вина.
Я замерла. А ведь действительно, вчера, когда мы с друзьями отдали дань хмельному, ван Харт пил из отдельного кувшина.
Он пил воду!
Озвучив вопрос Болтуна, я получила в ответ лишь пожатие плечами.
– Скажи ему, что поможешь только при условии полной откровенности с его стороны.
– О каком партнерстве может идти речь? – промолвила я с дамской грустью и затрепетала ресницами, будто смаргивая набежавшие слезы. – Ты oпять хочешь использовать меня в темную?
– Я не пью вина, – после паузы сказал Гэбриел.
– Почему?
– Потому что таково было одно из условий посвящения меня в ближний круг жрецов Спящего лорда.
– Их не существует, этих мифических жрецов! Лет пятьдесят, или все двести…
– Они есть, Бастиана, – вздохнул ван Харт. – Теперь «они» есть, в минимальном для множественного числа количестве.
Их двое, и я один из них.
Я смотрела на Гэбриела во все глаза. Дювалийский принц настолько стремится к власти, что…
– Тебя не удивило, что наконец получив тебя в свою постель сегодня ночью, я не заявил своих прав на твое тело?
– Не удивило! Если мы оставим в стороне обоснованность твоих, как ты изволил сказать, «прав», мой шрам послужил достаточной защитой от «труляля»!
– Шрам! – Гэбриел рассмеялся. – Ты решила, что какой-то дурацкий рубец меня остановил?
– Прекрати задавать мне вопросы, которые не требуют ответа! – Я начинала горячиться. – Да! Шрам! Да! Остановил! А что еще? Ты добивался моего разнесчастного тела, сколько я тебя помню! Ты хотел меня даже когда думал, что я мужчина!
Конечно в прошлом я была довольно миловидным молодым человеком…
Bиклунд, кажется, не окончательно починил хлипкую столешницу, потому что когда Гэбриел ван Харт толкнул ее, стол осел обломками.
Я пискнула, когда Гэбриел схватил меня за плечи, и продолжала пищать, когда его быстрые руки шарили под рубищем, расстегивая пояс, и застонала, когда моя грудь вжалась в его, а губы, напротив, раскрылись, принимая поцелуй.
Святые бубенчики! Как же давно я не целовалась!
– Когда придет время, глупая ты девчонка, – зло шептал ван Харт, – я устрою тебе такое «труляля», что ты не сможешь ходить, и убью каждого фахана, которому ты это «труляля» пообещала.
«Обещать, не значить дать, – подумала я, то ли о своих oбещаниях, тo ли о его».
А Болтун пробормотал:
– Какой напор! Парень горяч, будто у него несколько лет не было женщины!
То, что в поцелуе нас было не двое, а, некоторым образом, трое, меня несколько отрезвило. Я оттолкнула ван Харта, уперевшись руками в его грудь.
– Без вина и женщин? Два с лишним года?
Он, тяжело дыша, сел в свое кресло:
– А также без мяса, сладостей, азартных игр и развлечений.
Условия вступления в ближний круг Спящего лорда довольно строги.
– Надеюсь, оно того стоит.
Я нашла под ногами пояс и застегнула его на талии.
– Стоит, – уверенно сказал Гэбриел, – только жрец Спящего может сразиться с феями и победить их.
– Все это, чтоб Караколь не мог прочесть твои мысли?
– И для этого тоже. Тебя не удивило, что наши друзьяминьоны много не знают и предпочитают не знать? Не удивило, что тебя не мучают расспросами о подробностях твоих колдовских перемещений?
– Меня удивило, что информация в вашей компании поделена между членами неравномерно. И показалось, что ты и Патрик знаете больше.
– Тебе не показалось.
– Без помощи Патрика я не справился бы. Именно он корпел над фолиантами королевской библиотеки, пока мы с Виклундом, зачищали от изменников вотчину Доре, именно лорд Уолес нашел способ закрыть человеческий разум от волшебства фей.
– Тогда почему он, мой самый близкий и преданный друг, сам не вошел в эту организацию жрецов?
– Потому что мы с лордом Уолесом решили, что в твоем похищении моей вины больше, чем его.
Bан Харт покачал головой и развел руками, демонстрируя искренность. Я поняла, что искренностью там не пахнет.
– Он уверен, что сможет защитить твоего красавчика, если дойдет до заварухи, – решил Болтун. – То-то я ощутил в этом Гэбе какую-то чародейскую силу, как только он оказался на пороге. А мне он нравится, Бастинда. Соглашайся! Я сейчас не о ваших постельных делах, тут он твоего разрешения спрашивать явно не собирается. Помоги ему надрать задницу тем, кто эту задницу неосмотрительно вам показывает!
– Кто наши враги? – спросила я ван Харта. – И каков твой план?
Уже потом, когда я в спальне возилась с завязками панталончиков и засовывала непослушные волосы под дамский чепчик, я смогла проанализировать все, о чем мне сообщил Гэбриел лорд ван Харт.
Болтун наслаждался как своей прозорливостью, так и намечающимся партнерством.
– Я люблю колдунов, Бастинда. А ваше человеческое жречество – это ни чтo иное как чародейство. Эй, девчонка, с колпаком поосторожнее, мне трудно из-под него выглядывать.
– Обращайся ко мне уважительно, – фыркнула я, поправляя завязки, – иначе я не оставлю прорезей для твоих усиков!
– А я тогда не буду скрывать твой разум от фаханов, и от фей…. Хотя. Было бы там что скрывать.
Я завернула край чепчика.
– Все-все, достойнейшая из смертных, выпутай меня из складок этой ткани и я обещаю петь тебе дифирамбы перед сном и даже во время оного.
– Лучше перед и во время продолжай развлекать меня волшебными историями, от них больше пользы, чем от льстивых речей.
– И это правильно.
Я посмотрела на нас в зеркало. Болтун торчал усиками над моей макушкой, превратив меня в подобие девы-улитки, сказку о которой мне немедленно захотелось придумать.
– Никто ничего не заметит.
– Болтун, – я разгладила ладонями подол жесткой крахмальной юбки, в прошлой жизни принадлежащей какойнибудь пухлой замковой служанке. – Объясни мне простыми слoвами, что такое джокер.
– Ты сейчас спрашиваешь о себе?
