– Я люблю именно эту.
Ригель быстро обернулась ко мне, угрожающе подняла руку, в которой появился бесконечно длинный клинок. Фахан подпрыгнул, сбил меня с ног, прикрыл своим телом:
– Нет.
– Так не должно быть, – в голосе безумной королевы послышалась растерянность. – Не должно… не должно… не должно!
Каждое следующее слово произносилось все более громко.
Наконец, она сорвалась на визг.
Я приподнялась на локте и разжала кулак. Стрела была неподвижна. Фах-хан!
Караколь прикрыл меня изломанными крыльями как шатром.
Может, дело в этом? Я завозилась, отодвигая краешек. Стрела не шевелилась, а крыло ожило от моего прикосновения.
Крысиный принц взмахнул им, и поднялся, открывая мне обзор.
Ригель-Моник лежала на полу, из ее рта толчками выплескивалась кровь. Наконец конвульсии прекратились.
– Как причудливо повторяется история. – Ее величество Аврора осторожно взяла с моей ладони стрелу Этельбора. – Какая нелепая смерть.
– Безумная королева откусила себе язык, – ахнул Болтун.
Я посмотрела в окно, лорд наш Солнце показался из-за горизонта. Надеюсь, он не держит на меня зла за вишневую косточку.
Все закончилось? Правда закончилось?
Замок тряхнуло, отчего я опять упала, едва успев подняться на ноги.
– Отсроченная магия, – профессорским тоном сообщил Болтун. – Помнишь, наш фаханчик про меч Арктура признавался? Сейчас мы аккуратненько овеществимся в мире… Или не аккуратненько.
Пол ходил ходуном, я испуганно оглядывалась. Леди Сорента поддерживала Аврору.
– Защищать королеву! – проорала фрейлина, призывая бойцов.
– Ой, не того они защищать бросились. Кстати, тебе, девограф, невероятно повезло, что я опять прирос к твоей гoловушке.
Я не ответила, трудно отвечать, когда изо всех сил отбиваешься от чьих-то цепких конечностей. Потом в ушах свистел ветер, а перед глазами мельтешили цветные пятна.
– Этого можно было ожидать, – Болтуна мое похищение нисколько не встревожилo, он азартно комментировал происходящее. – Я бы на твоем месте расслабился и начал привыкать к покорности. Насколько могу судить, крысиное высочество вновь полон сил.
Я громко сообщила, где, как и в каких количествах видятся мне фахановы силы.
– А за словами надо бы последить, дево-граф. Давно тебя голоса не лишали?
– С кем ты разговариваешь? – Глаза Караколя стали похожи на рубины.
Он осторожно поставил меня на камни. Мы оказались на уступе скалы под низким полуночным небом. Лун не было, мерцающая россыпь звезд вращалась огромной лиловой воронкой.
– Что ты творишь? – Закричала я и толкнула Караколя в грудь.
– Ты сошел с ума?
С таким же успехом я могла бы драться с каменной кладкой.
Фахан не шелохнулся.
– Если ты дашь себе труд немного подумать, – сказал он наконец, когда его молчание почти довело меня до истерики, – то поймешь, что остаться со мной – наилучший для тебя выход.
– Я подумала, верни меня обратно.
– Нет, – он покачал головой, – сейчас в тебе говорят чувства, а для размышлений нужна холодная голова. Тебе кажется, что я лишаю тебя удовольствия от победы, я же храню тебя от разочарований.
– Какая невероятная доброта!
– Именнo, – уверенно продолжил Караколь. – Королева использовала тебя, Бастиана.
– Я этого хотела.
– Но теперь ты ей не нужна. Аврора повергла соперницу и привлекла внимание высших сил. Знаешь, что будет дальше?
Я молчала.
– Она коронует наследника и покинет ваш мир, чтоб соединиться с тем, кто владеет ее сердцем.
– Наследника? – Мой голос невольно дрогнул.
– Как думаешь, кто получит Ардеру из кoролевских рук?
Конечно же тот, кто ради власти принял магию, Гэбриел ван Харт.
– Даже если так, я приму выбор моей леди. Каким бы он не был.
– Глупышка, – фахан повел крылом, расписной шелк укрыл камни, – присядь, ты ведь так устала.
– Он пытается ломать твою волю, – сообщил Болтун, – я пока в состоянии тебя защитить, но фаханов фахан невероятно силен.
Я присела нa пoдушку, оказавшуюся за моей спиной, и кивнула Караколю. Пусть думает, что добился цели.
– Какое будущее ждет тебя с королем Гэбриелом, Бастиана? – Караколь присел рядом. – Сможешь ли ты и дальше притворяться мужчиной, чтоб быть с ним рядом? С твоей-то чувственностью! Или примешь женское естество, став возлюбленной монарха? Как долго продлится эта любовь?
– Недолго, – я отодвинулась, не позволив его ладони опуститься на мое колено.
– Можем броситься со скалы, – предложил Болтун. – Разобьемся к фаханам, но cохраним чеcть и все такое…
– Я буду любить тебя вечно, – Караколь взял меня за плечи, я приготовилась к самоубийству. – И моя клятва…
– Столь же нерушима, как и все прочие?
Этот тягучий глумливый голос мог принадлежать лишь одному человеку во всех обитаемых мирах. Гэбриел ван Харт – всеобщий жених и претендент на все блага земные и небесные, стоял на узорчатом шелке, марая его подошвами сапог.
Караколь вскочил, взмахнул крыльями.
– Я опять не почуял твоего колдунишку, – вздохнул мой артефакт, – в скорости покойного. Сейчас чьи-то внутренности добавят здесь красок.
Я бросилась к Гэбриелу. Уж не знаю, что я могла сделать.
Ван Харт схватил меня за руку, не отводя взгляда от фахана.
– Ничего не происходит, – удивился Болтун.
Гэбриел изогнул запястье свободной руки, Караколь упал на камни, шелковые покрывала истаяли как туман под лучами солнца.
– Ты дал клятву, – жестоко проговорил ван Харт. – Взял у меня стрелу Этельбора в oбмен на девушку.
– Ты обманул меня, человечек! Ты знал, что я не смогу воспользоваться артефактом!
– Ты. Дал. Клятву.
– Ты отправил Бастиану ко мне, когда не смог защитить ее сам!
– Она не пострадала. Благодарю… – Гэбриел опустил подбородок в легком поклоне. – Теперь ты оставишь нас.
На Караколя было страшно смотреть, его пальцы скрючились, рот искpивился, глаза полыхали яростью. Он затряс головой, захихикал, затем смех стал громче.
– Высокомерный ублюдок! – Фахан без усилий поднялся на ноги. – Думаешь, твои фокусы на меня подействуют?
Человечек! Я ранил тебя, когда был почти без сил. Неужели ты думаешь, что сейчас я уступлю тебе свою женщину?
– Она не твоя, – с притворным зевком сообщил ван Харт.
