— Ты все сделал? Ты нашел его?
— Да. Вы были правы, босс. Элейн Шайн Флай пошла на крайние меры. Они создали вечный источник в Красном доле. Такой же, как под их замком. Мы зачистили место. Живых нет.
— Элейн ты тоже убил? — хладнокровное уточнение.
— Было сложно, но мы справились. Чума не до конца сломила её, но сильно выжала силы. Теперь источник ваш, а сильнейшего Нежного света в мире больше нет, да и от остальных остались ошметки.
— Отлично. Все идет по плану. Самое время явиться спасителю. Отведи меня к источнику и получишь награду.
Ричард не верил своим ушам. Его отец, надежный и холодный как скала, оказался заговорщиком. Он охотился на источник, он руководит Чистильщиками. Догадки одна страшнее одной зарождались в его юной голове.
Маг сорвался с места и, прыгнув на лошадь, рванул прочь во весь опор. Домой он не вернулся.
Он был разбит, фундамент его мира только что раскрошился и увел почву из-под ног. Ричард загнал коня, но меньше чем через сутки прибыл в дом своего учителя Декстера Шайн Блинд. Затворника, который славился на весь мир плохим характером, невероятной силой вкупе с инвалидным креслом.
Да, тогда Декс изображал из себя калеку намного эффектнее, чем сейчас.
* * *
— Что было потом?
Слушая, сжевала половину обеда. Есть в рассказе из первых уст что-то невероятно особенное — этот блеск в глазах, след воспоминаний на тонких мужских губах. В моих же глазах уже несколько минут стоят слезы.
— Несколько дней я сидел у Декстера. Пытался переварить, понять, просил его помощи, как Видящего. Я не знал, что делать. Неразумный щенок, против матерого волка. Что я в сущности мог? Всего несколько лет, как начал изучать магию. Вот только отец сам нашел меня и призвал в Кровавый дол. Тогда не было браслетов, мы использовали птиц и магических вестников. Выбора не было, мы направились туда. Я, Декстер и Алисия. Это была её первая неделя замужества, но вместо медового месяца она получила сумасшедшего меня и перспективу расстаться с жизнью.
— Она была в восторге, — не знаю почему, думая о ледяной стали, я улыбаюсь.
— Верно мыслишь. В день выезда произошла еще одна странная встреча. Меня нашел Зигфрид, хранитель род Шайн Флай. Тот самый, что был у Катрин. Он рассказал мне страшную правду. Мой отец — создатель Ведьмовской чумы. Тезериус Шайн Дрим мечтал о власти и бесился, что Нежный свет управляет государством и миром. Когда жажда власти охватила его окончательно, он заперся в лаборатории вместе с двумя алхимиками и создал Ведьмовскую чуму. Вот только одна проблема — вирус не действовал на сильный свет рода Шайн Флай. Тогда он и увез Катрин из замка, чтобы взять её кровь и сделать вирус сильнее. Разумеется, тут же прискакали защитники рода, все разведали и рассказали Катрин. А вот она…
— Решила не обсуждать ничего с тобой и сбежать? — поджимаю распухшие от покусываний губы.
— Именно так. Но её кровь Тезериус все-таки получил. Твоя семья заразилась. Женщины погибли от чумы, мужчины, защищая их.
— А что с твоим отцом? — возвращаю его в нужное русло.
— Мы приехали в дол. Отец, вопреки ожиданиям, не стал гневаться на мой побег. Трупы уже убрали, их сохранила только фотопленка и память тех, кто прибыл тогда на место. Терезериус в тот день поделился своим планом, показал книги о создании порталов в другие миры. Ему мало было мира Ар-дан, ему нужно было все, что есть во вселенной. Помню безумие в его глазах и слова Декса: “Равновесие нарушено. Мир погибнет, если ничего не изменить. Все зависит от тебя, Ричард”. Я сделал то, что должен был сделать — убил своего отца, чтобы мир мог жить.
Пальцы Ричарда белеют, с такой силой он сжимает ножку бокала с вином. К мясу архимаг не притронулся.
— Дальше…
— Всё, что было дальше, ты знаешь сама. Мы искали метод восстановить равновесие, когда Декс почувствовал странную энергию от источника. Он уже стал порталом, без нашей помощи. Так началась эпоха возрождения Ар-дан.
— Сколько тебе лет, Ричард? — вопрос слетает с губ внезапно.
— В нашем мире взросление происходит иначе. Сейчас мне триста пятьдесят, по вашему тридцать пять.
— А тогда было?
— Почти девятнадцать. Тебе, наверное, сложно понять. В этом мире детство проходит, как у вас, и взрослеем мы так же быстро, но в семнадцать — восемнадцать лет открывается магия, наше старение замедляются. Это связано со светом и способностями, чтобы постичь магию требуется много времени. Мир на мего дает. Тогда я только вступил в свою первую сотню.
На незрелого юнца рухнул целый мир. У меня в голове не укладывалось, как Ричард умом не двинулся, узнав такое о своем отца. Откуда нашел силы остановить его? Как додумался до поисков света в портале?
Зато ясно, как я попала в другой мир. Когда-то маленькая Верриона шагнула в портал. Только одно но…
— Почему я не заразилась? Я была в Кровавом доле.
— Возможно, не успела. Ты была совсем юной, свет еще не проснулся в тебе по-настоящему.
Логично. Все было так ровно, что не прикопаться. И мое чутье на ложь молчало. Значит, правда. Архимаг просто взял и вывернул мне душу наизнанку.
— Вот и вся история, Вера. С тех пор я делаю все, чтобы спасти этот мир, искупить грехи своего отца. Магия выбрала меня для этого. Она не позволяет мне умереть. Поверь, я пытался убить себя в тот год, когда не видел выхода. Но пули замирают передо мной, порезы затягиваются. Однажды я решил прыгнуть со скалы, но только мягко опустился на дно, не получив ни единой ссадины. Я должен магии, должен равновесию. Пока я не верну этот долг, буду жить. Вот и вся правда.
— Я никому не скажу.
Отвечаю тихо и борюсь с желанием сесть на подлокотник его кресла, притянуть к себе взлохмаченную голову и запустить пальцы в волосы. Перебирать их медленно, успокаивая внутреннюю боль, вместе с которой идет по жизни этот мужчина.
— Зря. У тебя есть все шансы обвинить меня, рассказать миру правду, заполучить родовой замок и править миром.
— Вот ты правишь, и что? Цвет лица у тебя так себе.
Улыбаюсь и все-таки делаю эту ошибку. Оказываюсь на подлокотнике его кресла и несмело прикасаюсь к мягким темным волосам. Архимаг не двигается, как будто чего-то ждет. Через секунду понимаю, чего именно.
Глаза сами закрываюсь и показывают его световую карту. Черные потоки магии почти задушили сияющую энергию жизни, которая есть в каждом живом существе. Он больше магия, чем человек.
Мне больно до слез, которые тут же текут по щекам. Я отдаю ему свет, чувствую, как черное и белое внутри него приходят в спасительное равновесие.
— Спасибо, — вздрагиваю от шепота. — Правда спасибо, Вера.
— Мне не сложно, — удивленно пожимаю плечами. Я ожидала выволочки.
— Я не только о свете. Спасибо за то, что выслушала. Я понимаю, что нас тянет друг к другу, но не хочу довольствоваться только магией. Прости, если вчера обидел.
