Он продолжал сидеть на кровати, не шевелясь. Иногда молчание ярче слов.
— Ты ведь не можешь этого сделать, потому что думал об этом, — сказала я. — Я даже помню этот момент — после моей инициации, когда в твои руки попала эта книга. Именно тогда ты и обдумывал это.
— Думал, но в итоге я выбрал тебя!
— Но я не знала об этом!
Мне сложно поверить, что ошибалась, верила в ложь… Сложно осознать, что все эти годы была замужем, а мой сын превращается в дракона. И поступок родителей Влада, который можно понять, но который сложно принять. Ах, да, еще замечательный браслет, чтобы я не сбежала.
Сейчас мне как никогда не хватало времени, чтобы все это пропустить через себя и осознать. Сейчас мне, как воздух, нужна возможность побыть одной и разобраться в себе, но Влад мне ее не даст, да и я не могу позволить себе такую роскошь. Я затеяла этот разговор, чтобы услышать от него определенные слова, но не так следовало начать, и теперь мы вновь ходим по кругу на краю пропасти.
— Такое и не говорят. Что я должен был сделать? Рассказать, что Шиад, скорее всего, отправила тебя ко мне на заклание? Сколько было шансов, что я настолько в тебя влюблюсь, что не поступлю так с тобой? Такие речи никак не смахивают на любовные. Мы были счастливы, Ксюш, и я не видел причин это счастье омрачать.
— Ты и о браке не сообщил!
Если бы я знала, все могло быть по-другому.
— Я говорил, Ксюш. Вот только осознать этот факт у тебя никак не получалось. В конце концов, отец объяснил, что это вполне нормальная реакция, что в вашем мире признаются только официальные церемонии, и я не стал настаивать. Фраза Дарины о разнице традиций начинала обретать новый смысл — не одна я такая непонятливая оказалась, нынешняя императрица тоже? Не сообщи мне Влад о помолвке, я бы тоже этот момент не поняла. А кто мог подумать, что формулировка для ее заключения звучит как «согласна ли ты принять мою защиту»? Мало кто.
— И ты забыл предупредить меня о возможной беременности, — добавила я.
Сдается мне, появление Димки было отнюдь не случайным, а для кого-то, возможно, и запланированным. Но есть один важный фактор: это семье Влада легко принять новость о появления внука — как-никак продолжение династии, для моих же родителей все выглядело совсем по-другому. Через три месяца после исчезновения дочь возвращается домой беременная. Кому подобное понравится?!
— Ксюша, ты и так собиралась выйти за меня замуж. Не знаю, как в твоем мире, но у нас согласие на брак равно согласию на общих детей. К тому же вероятность была все-таки низкая — драконы на светлых не женятся, и в обычной ситуации лет десять может не быть ребенка…
И снова разница традиций, на которую мы натолкнулись. Все-таки у нас такие вещи как-то принято обсуждать.
— На такую удачу, что забеременеешь в первый же месяц, я даже надеяться не смел. — Да уж, а как его родители-то этой удачи обрадовались! Быть может, поэтому никто ничего не высказывал мне — уверена, им было что мне предъявить. — Так что прости, милая моя, у меня на тебя были более скучные и банальные планы, чем принесение в жертву. Так что эту тему мы закрываем. Я хочу знать, Ксюша, почему о своем ребенке я узнаю, только когда ему исполнилось два года?! Мне еще нужно радоваться, что это произошло сейчас, а не гораздо позже. Что бы я делал, если бы Диме было лет десять?
А вот здесь моя вина, и дело не только в том, что я боялась Влада — была уверена, что сыну он ничего не сделает, но было больно от того, что произошло, сложно научиться жить без Влада, но малыш стал стимулом к жизни. В глубине души я радовалась, что лишила этого счастья Влада. Мне было больно, и подсознательно хотелось сделать больно ему. Что ж, я сделала это. И именно эту боль он вряд ли простит, потому что он тоже имел право видеть, как растет его сын.
И это тоже непривычно. Я привыкла, что это только мой ребенок, только моя ответственность, я привыкла одна принимать решения, касавшиеся сына. Но сейчас все изменилось, и мне нужно осознать, что Димка теперь не только мой, и мне нужна помощь, чтобы справиться с собственным ребенком.
— Да, я тоже не в восторге от поступка родителей, но они правы. Могло быть хуже, гораздо. Он мог бы обратиться…
И я бы даже не узнала, куда делся мой сын. И даже не хочу думать, что бы случилось, если бы это произошло в моем мире. Но Влад не знает, что была еще одна причина подобного поступка — он сам. Я даже не хочу думать, что бы было, найди он нас с Димкой сам. И мое добровольное возвращение воспринял бы не слишком хорошо. Это горько признавать, но вернуться я могла только таким способом.
Влад продолжал сверлить меня хмурым взглядом. Я молчала. А что я могла сказать? «Мне было больно, потому что я любила тебя» — тоже не спасут ситуацию. Ему не нужны слова о любви.
— А чтобы ты делал на моем месте?
— Я бы поговорил, оставил записку, сделал хоть что-то, но не поступил бы так.
Влад не хочет меня услышать, не желает верить в то, что нам когда-то просто не хватило доверия. У меня остался только один аргумент достучаться до него.
— Я не была уверена, что ты меня любишь.
«Скажи, Влад, скажи, и мы попробуем сначала. Это единственные слова, которые я хочу от тебя услышать. Знать, что ты до сих пор меня любишь. Когда-то именно их мне хотелось услышать, но ты не говорил, и я смирилась. Мне казалось, что хватит и поступков, что это неважно. Слова «я тебя люблю» — сплошная банальность, но именно их я так жажду услышать. Сейчас мне хочется, чтобы меня обняли и сказали, что все будет хорошо, и этот трехлетний кошмар закончился»…
— Я любил тебя, Ксюш. Одним богам известно, как я тебя любил. Но с меня хватит…
Да уж, хотела признаний — получила. Хотела сделать больно ему — теперь терпи сама.
— …Собственно, развестись мы не можем. Быть может, я бы и нашел способ, но у меня нет никакого желания. Лично меня все устраивало, не устраивало лишь тебя.
Любил, но отпустить меня не хочет. Хоть что-то.
— Милый мой, а кто сказал, что я бы согласилась на развод? Я — твоя законная жена, женился ты на мне добровольно, никто тебя к этому не принуждал. С какой стати мне быть против нашего брака?
— Ты хочешь брак? Что ж, он будет. Надо же, не прошло и ста лет, как мы начали осознавать сей факт, — голос Влада насквозь пронизан сарказмом.
Что ж, нужно признать, намеки он мне хоть и давал, но не очень-то старался, чтобы они были понятными.
— Может быть, и раньше поняла, если бы кто-то захотел мне объяснить, но ты не слишком и хотел. — А Влада всегда есть причина поступать так, как он поступает, даже если я не сразу замечаю их. — Твои родители настоятельно советуют нам обоим молчать о древнем обряде. Почему? Насколько я понимаю, если что-то случится с тобой, последствия коснутся только меня.
Промолчала, что о таких вещах предупреждать надо. Толку сейчас об этом заявлять?! Да и, честно говоря, за этот день мне надоело с ним спорить и что-то пытаться доказать.
