Мы смотрим друг на друга. Сглатываю комок в горле. Во взгляде Олега — боль, в моем — вина. Нас окутывает ощущение обреченности. Если до этого утра могла быть какая-то надежда… То сейчас все окончательно похоронено… Секунды кажутся вечностью. Кожа начинает гореть… от стыда и отчаяния. На негнущихся ногах, обхватив себя руками чтобы прикрыть груди, выбегаю из комнаты. Вбежав в свою, наспех что-то напяливаю на себя. Даже не понимая, что…
В одном повезло — такси ловлю моментально. Когда водитель кивком подтверждает что свободен и может меня отвезти — едва сдерживаю рыдание, от облегчения. Сейчас мне нужно одно — спрятаться в своем убежище и выплакать отчаяние и стыд, которые душат меня. Выплеснуть горе и забыть, избавиться от ярости, твердым комком застрявшей в груди.
А потом начну все сначала. Истреблю зависимость, охватившую меня. Нам уж теперь точно ничего не светит с Архиповым старшим, после этой грязной жуткой сцены.
Глава 12
— Дашка звонит, третий раз уже за день, — ворчливо сообщает мама. — Что произошло, дорогая? Почему ты ее избегаешь?
Прошла неделя с того момента как я бежала из квартиры Архипова, точно испуганный заяц, или даже скорее как преступник, застигнутый на месте преступления. В тот момент и по сей день мне хотелось одного — спрятаться и никого не видеть. Сутки я провела в одиночестве своей квартиры, долго отмокала в ванне, но так и не смогла победить леденящий озноб, от которого колотило все тело. Мне было очень плохо и безумно стыдно. Лицо опухло от слез, так что сама с трудом себя в зеркале узнавала.
Потом вернулась из гостей мама, и началось лицемерие, я изображала, что все в порядке, чувствуя себя при этом распоследней лгуньей.
— Я не избегаю, мам.
— Детка, ну я же вижу. Ты можешь попытаться обмануть кого угодно… но только не меня. Не понимаю, зачем ты мне врешь, почему не хочешь рассказать правду. Ведь я никогда тебя не осуждала…
— Мам, честное слово, все хорошо. Просто завал в универе. Закончу доклад и перезвоню Дашульке, обещаю…
— И на работу не собираешься… В прошлом году перед праздниками завал работы был… — продолжает тревожиться мама.
— Я не успеваю совмещать…
— Ты же на поездку копила. Передумала?
— Наверное, не получится. Мне там тяжело работать, совмещать. Найду что-то попроще.
— Ну как скажешь, — качает головой мама.
Мне тошно, что так веду себя. Ни про увольнение, ни про скандал с Павлом не могу рассказать. Слишком больно и стыдно все это вспоминать.
Про Олега запрещаю себе думать. Наверное, и ему непросто после такого инцидента будет с отцом отношения наладить…
— Привет, Дашуль, — набираю, как и обещала маме, подружку. Не могу же вечно ее избегать, Дашка упрямая и все равно найдет способ меня выловить, может и домой явиться.
— Привет пропажа! — раздается в ответ возмущенный голос. — Ну, знаешь! Тебе сложнее чем в Кремль дозвониться!
— Извини, запарка с учебой…
— На которой ты не появляешься? Я недавно со Светкой Петровой созванивалась, она сказала, что больше недели нет тебя на учебе.
— Я на больничном, вот, догоняю, лекции взяла на днях…
— Ясно! А я только с Кипра вернулась… Мамуля поехала бабушку выручать, а я двинула за ними обеими. Теперь мы всем составом, наконец снова вернулись на родину.
— С возвращением…
— Ты чего такая скованная? Думаешь, я на тебя сержусь?
Меня окатывает волна дрожи от проницательности подруги. Она все знает… представляю, что думает обо мне. Что я лицемерка конченая…
— Не сердишься? — спрашиваю с трепетом. Боже, как же стыдно обсуждать то, что произошло. Еще более виноватой себя чувствую. Щеки начинают пылать, явно поднимается температура.
— Мне так стыдно, — язык едва ворочается. — Прости что так вышло, я не хотела…
— Боже, Ян, ну ты чего? — восклицает Дарья. — Ты ведь заболела!! Разве можно тут говорить о вине? Нет конечно. Мама, конечно, поворчала…
— Она тоже знает?! — издаю стон, и буквально оседаю на пол, в полнейшем ужасе. Реакцию вспыльчивой Василисы нетрудно представить — это будет взрыв. Мне точно в Москве не найти после этого нормальной работы… У Дашкиной матери везде связи… и жизни она мне точно не даст. Не простит, ни то что сына ее обидела, ни то что на мужа, пусть и бывшего, посмела покуситься…
— Ну конечно, — вздыхает Даша. — Мы как прилетели, сразу в гостиницу помчались, домой не заезжая. Ты же знаешь как мама обожает Масика. Больше чем меня с Пашкой вместе взятых! Господи, да там же как в Раю! Отец самую шикарную гостиницу для собак выбрал! И Маркиз там всего-то пару дней провел. Там у собак даже парикмахер и психолог есть. Но мама конечно ворчала, на отца, на тебя, что подвели ее, что у Маркиза будут проблемы с психикой. Но это ж мама! А ты то чего так стесняешься? Разумные же люди, боже. Собака на пару дней попала в приют! Тоже мне трагедия!
От слабости едва телефон в руке держу. Значит, Дарья ни о чем не знает. Олег уехал, отдав Маркиза в приют… Ну правильно, что он еще мог сделать? Господи, а Павел? Он тоже промолчал?
Да, я чувствую облегчение, что Даша не знает о грязной сцене в квартире ее отца. Но ведь в любую минуту может узнать… Как теперь общаться? Как жить? Словно на пороховой бочке…
Кое как сворачиваю разговор, который не приносит ни малейшего облегчения, скорее наоборот. Договариваемся с Дашкой увидеться в универе. Мама, снова заметив мое подавленное состояние, наседает на меня. Но как рассказать матери о притяжении, которое вызвал во мне взрослый мужчина? Нет, не могу я о таком рассказать, так и приходится жить с тайной, которая меня душит.
Спустя месяц я все еще переживаю и общаюсь с Дашей скованно, но общие интересы, учеба, не дают мне избегать ее. Да и финансовые трудности отодвигают муки совести на второй план. Потеря заработка у Воронцовой сказывается довольно сильно. Приходится нам с мамой затянуть пояса. Когда неожиданно вижу вечером на телефоне входящий звонок от Воронцовой — удивляюсь донельзя. Никакого желания брать трубку, ведь именно со злополучной фотосессии начались мои неприятности. К сожалению, мама заглядывает через плечо — в этот момент мы чаевничаем на кухне.
— Ответь, чего ты замерла, — говорит мама взволнованно. — Ян, я понимаю, что-то нехорошее произошло… они тебя обидели. Я понимаю, правда. Но выслушать то можно? У нас второй месяц за коммуналку не заплачено…
Вздохнув, нажимаю на значок зеленой трубки.
— Да?
— Яна? Привет! Это Лора Воронцова!
Голос хозяйки модного дома вроде не злой, скорее звучит взволнованно. Чем удивляет еще сильнее. Лора ни разу не звонила мне лично. Я записала ее номер — мне его Василиса дала. Но естественно это было «на крайний случай».
— Алло! Яна! Тебя не слышно!
