— Кто бы мог подумать, в этом ты, похоже, не обманула, — произносит Острый, приблизившись ко мне. — Отлично смотришься.
— Спасибо. Если будешь хорошим мальчиком, возможно прокачу. — Вырывается у меня. Боже, ну зачем я это сказала? Еще и фраза получилась двусмысленной и провокационной.
— Тогда я определенно постараюсь, — усмехается Островский, наблюдая как я краснею. — Конечно если ты будешь послушной девочкой.
— Как скажешь, шеф, — отвечаю как можно беспечнее. — А сейчас позволь пройти, я на работу опаздываю.
— Я твой хозяин, так что разрешаю задержаться.
О Боги, как это сексуально прозвучало!!!
— Разрешаю тебе опоздать.
— Повод? — получается выдавить из себя лишь одно слово.
— Пообщаемся еще пару минут.
— Мне кажется мы уже все друг другу сказали.
— Ты вчера проводила время с Эльзой… Хочу узнать, о чем вы говорили.
— Да не о чем рассказывать. Она старается быть хорошей тетушкой своей племяннице, — пожимаю плечами. — Накупила очередных уродливых шмоток и угостила ланчем в кафешке. Наверное думает, что Дуня ничего слаще белого хлеба не видала.
— Ясно. Ты держалась молодцом?
— Я сыграла на Оскара, не парься.
— Скажу Мадлен, чтобы выписала тебе премию.
— О, вы очень великодушны, босс. Спасибо огромное.
Несем какую-то чепуху. Понимаю, что нужно уйти. И не понимаю, почему Острый задержал меня. Наш разговор абсолютно бессмысленный. А вот взгляды… Он словно пожирает меня всю глазами. Понимаю, что далека сейчас от образа Дуни — черная майка-борцовка, обтягивающие спортивные лосины и легкая ветровка, повязанная на талии — это вам не девочка-припевочка, но на байке такая одежда самая удобная…
Я в свою очередь не могу не разглядывать босса. Вид у него сегодня помятый, слегка небритый… Но это ему идет невероятно. Высокий, атлетический сложенный, сегодня он тоже не в элегантном костюме. На нем джинсы, футболка и рубашка сверху. Прямо ковбой. У любой женщины потекли бы слюнки. Ничего удивительного, что меня влечет к нему. К нему влечет любую, каждую, я в этом абсолютно уверена. Я обычная баба с горячей кровью, которая реагирует на мужскую красоту. И плюс ко всему изголодалась по сексу, ведь с Валеркой у меня давно не клеится. И если бы даже я смогла подавить в себе эту реакцию… Алекс реагировал на меня так же. Против обоюдной химической реакции трудно устоять…
Честно говоря, мне было бы интересно познакомиться с настоящей Дуней. Ну или хоть посмотреть на прототип, которого я изображаю. Но я понимаю, что это невозможно. Любовниц не знакомят с семьей. Островский в жизни не подпустит меня к семье. Почему сознавать это больно? Неужели я до такой степени глупа?
Вбегаю в клуб, смотрю на себя в зеркало, висящее в холле и прижимаю ладони к горящим щекам. Да я прямо Сеньор Помидор! Представляю какой видел меня со стороны Острый! Стыдливо краснеющее позорище… Наверное посмеивался про себя…
Приступаю к своим обязанностям, хватаюсь буквально за все, чуть ли не мойку на кухне драить, отчитывая персонал за неаккуратность… Все смотрят на меня с удивлением, в лучшем случае недоумением, и я отскакиваю от мойки. И правда, перебор. Веду себя как истеричка, так нельзя.
Мадлен к слову на мое поведение поглядывает и посмеивается. Уж не знаю что ее так веселит… Когда рабочее время подходит к концу, собираюсь домой, натягиваю мотоциклетные перчатки, начальница подбегает ко мне:
— Дуняша! — имя произносит издевательски. — Ты куда это? А репетиция?
— Какая репетиция?
— Ну ты конечно звЯзда, душа моя, но выступление в субботу ответственное. Надо подготовиться. Выбрать музыку. Прикинуть движения. С тобой Алка порепетирует, она ведущая танцовщица.
— Вот и пусть как ведущая выступает.
— Не, милаш, нам свежачок нужен, как не понимаешь! Объявлен-то сюрприз, а Алка уже год тут танцует, с прошлого клуба она осталась. И она больше по классическому стриптизу, ну ты понимаешь, каким тут раньше заведение было. Так что особо к ее советам не прислушивайся. Прогоните номер пару раз, и все, езжай с Богом домой, деточка.
Спорить не хотелось, да и узнав Мадлен поближе я поняла, что это в большинстве случаев бесполезно.
С музыкой мы определились быстро. Настроение в связи с предстоящим выступлением у меня было мрачное, поэтому в голову пришел Мерилин Менсон. Алла выразила сомнения в том, что под него можно танцевать на пилоне. Сошлись на «Sweet dreams» в исполнении Менсона. Номер получался красивым, а музыка захватила целиком, видимо полностью соответствовала внутреннему состоянию и моим «сладким мечтам».
Мы репетировали час, Алла подсказывала мне движения и взяла на заметку парочку моих. Так увлеклись, что ничего вокруг не видели. После часа на пилоне я была как взмыленная от долгой скачки лошадь. Хорошо, что в клубе есть душ — домой, на байке я бы такой мокрой ехать не рискнула.
Итак, Гроза стала танцовщицей на пилоне. Кто бы мог подумать! Хотя… Гроза — наверное отличный псевдоним для такой работы.
— Мне пора домой, — говорит Алла. — Вызову такси. Тебя подвезти?
— Нет, я приму душ и доеду на байке.
— Ты еле жива. Точно сможешь еще и такой махиной рулить?
— Я могу рулить в любом состоянии, — улыбаюсь.
Алла уходит, я собираю сумку, запихиваю туда раскиданные по сцене вещи — заколка, бутылка воды. Спрыгиваю со сцены и быстрым шагом иду к входу в служебные помещения, одновременно разыскивая в сумке расческу. И тут спотыкаюсь и потеряв равновесие лечу рыбкой вперед… даже руки перед собой выставить не успеваю, потому что в одной треклятая расческа, а в другой — сумка. Но я не падаю на пол, вместо этого оказываюсь в крепких теплых объятиях… Островского. Он подхватывает меня и держит, пока не восстанавливаю равновесие. Даже можно сказать чуть дольше, чем требуется. Рядом с ним меня как обычно охватывает головокружение, дыхание становится неровным.
— Что… ты опять здесь забыл?
— Обычно люди говорят «спасибо», если им не дают нос расквасить, — ворчливо отвечает Островский. — Я вроде не должен отчитываться перед тобой, или что-то запамятовал?
— Извини. — отстраняюсь. — Это я от неожиданности брякнула. Ты все время вырастаешь как из-под земли, это нервирует.
— Может я твой ангел-хранитель.
— Или черный плащ на крыльях ночи, — усмехаюсь. Или Чип и Дейл, спешащие на помощь.
На эту, довольно глупую попытку пошутить, спаситель ничего не отвечает. Стоит и внимательно разглядывает меня.
На самом деле чувствую себя ужасно неловко. Я мокрая, влажная как мышь. Мне в душ надо… Что подумает про меня Островский? Вдруг от меня… пахнет?
— Я репетировала. — Зачем-то объясняю.
— Да ты что? — прищуривается Островский, демонстрируя всем видом, что ему это абсолютно не интересно.
